Смерть и солнце

Интересно, что на этот счет думает коадъютор?..

Дверь каюты скрипнула, и калариец - легок на помине -осторожно вошел внутрь. Айя тут же опустила веки. Незачем показывать имперцам,что она уже не спит. Пусть думают, что она их не слышит, и тогда, если ейповезет, можно будет услышать что-то интересное.

Сэр Ирем подошел к оруженосцу и потряс мальчишку заплечо.

Тот вздрогнул и сел прямо.

- Монсеньор!..

- Не ори, - поморщился мужчина. - Ты ее разбудишь.

Разбудит он, как же.

- Надо было мне прислать кого-нибудь тебя сменить, -заметил калариец уже мягче, глядя в ошалевшее лицо южанина.

- Вы были заняты… - возразил парень.

Калариец прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

- Ты, по своему обыкновению, склонен думать о людяхлучше, чем они заслуживают. Я спал без задних ног. Прости,"дан-Энрикс". Думаю, тебе сейчас лучше пойти и отдохнуть. А я покаостанусь здесь.

Айя почувствовала, что сердце забилось быстрее. Нопроклятый мальчишка все испортил.

- Монсеньор, я хотел с вами поговорить, - сказал онтем преувеличенно серьезным тоном, от которого любого нормального человекадолжно было замутить. По крайней мере, Айя в самом деле ощутила приступтошноты.

Рыцарь приподнял брови.

- Именно сейчас? Я думаю, если ты выспишься и хотьчуть-чуть поешь, это не помешает делу. Нет?.. Ну ладно, говори. А то, судя потвоему лицу, ты не заснешь, пока не выскажешь мне все, что собирался.

- Что вы собирались делать… с этой женщиной?

Айя навострила уши. Паршивый волчонок спутал ее планы,но беседа, кажется, и в самом деле обещала оказаться интересной.

Каларийский лорд пожал плечами.

- Она сдержала свое слово, отпустив всех пленников.Теперь я должен сделать то, что обещал. Она получит корабли и форт Эбер.

- Но так нельзя! - приглушенно возмутился энониец.

- Почему?

- Это пираты. Они продавали людей в рабство, грабили иубивали. А вы собираетесь их наградить.

- Я собираюсь сдержать свое слово. Или ты хотел бы,чтобы я сначала заключил с ней договор, а потом велел заковать и отвезти встолицу, как преступницу?..

- Она бы точно не сдержала свое слово, будь у нее хотьмалейшая возможность.

- Ну, если так рассуждать, то можно нарушать любыеобещания, - лорд улыбнулся - холодно и неприязненно. - Можешь не продолжать…Такие аргументы я уже неоднократно слышал. Хотя, признаться, как раз от тебя яэтого не ожидал.

Южанин покраснел. Но, судя по всему, сдаваться он несобирался.

- Все равно вы неправы, монсеньор. Представьте, что увас был сын, а потом эти ублюдки выкрали его и продали на Острова. Вы и тогдабы думали о том, что нужно обходиться с ними честно?.. А ведь это еще далеко нехудшее из того, что они делали!

- Допустим, - лорд устало потер веки. - Ну и что тыпредлагаешь сделать?..

- Эта женщина заслуживает смерти, - твердо сказалРикс. - И ее люди - тоже.

- Ну, если ты так уверен… Нож у тебя есть?Прекрасно. Действуй!

Рыцарь хлопнул парня по плечу и вышел из каюты. Айячуть не выдала себя, заорав ему вслед - "Что значит"Действуй!"?!". Этот каларийский выродок спасал ее от стрелыХаура только затем, чтобы теперь позволить сопляку ее добить?

Но тут ее взгляд упал на вытянувшееся,беспомощно-растерянное лицо энонийца, и до нее дошло. Она чуть нерасхохоталась, осознав, что лорд только что положил спору конец единственновозможным способом. Начни он возражать, проклятый энониец до конца ихпутешествия не дал бы рыцарю прохода - или она совершенно ничего не понимала влюдях. Интересно только, почему рыцарь был так уверен, что парень ее не тронет.Правда, одно дело рассуждать о том, чтобы лишить кого-то жизни, и совсем другое- это сделать, но южанин, откровенно говоря, не походил на мямлю и слюнтяя.

Энониец повернулся к ней и обнаружил, что она лежит соткрытыми глазами. Если взглядом можно было бы убить, то приговор, который оней вынес, оказался бы исполнен в ту же самую секунду.

Пожалуй, пора было что-нибудь с этим делать, а то ондействительно когда-нибудь ее придушит.

- Ты не мог бы… принести воды? - негромко попросилаАйя. Ей даже не пришлось изображать слабость, голос и без того звучал, как пискнедотопленного котенка.

Злость во взгляде юноши сменилась озабоченностью. Накувшин, стоящий на столе, он даже не взглянул - должно быть, еще ночью выпилвсе до капли.

- Я сейчас, - пообещал он коротко, вставая на ноги. Ибыстро вышел из каюты, прихватив с собой пустой кувшин.

Ну надо же, как просто, - восхитилась Айя. Любопытныйвсе же экземпляр этот южанин. Сперва злится так, что на загривке шерстьтопорщится, а потом сразу же бросается выполнять просьбу "умирающей".Ну-ну.

Из двух тренировочных мечей, хранившихся в потертомкожаном чехле, Рикс выбрал тот, который был потяжелее. Они с Лаской сделали этимечи, пока он изводился от безделья и тревоги в Тровене. Наверное, разведчицахотела таким способом отвлечь его от мыслей о мессере Иреме и об их товарищах,погибших во время штурма. Надо отдать Ласке должное, изобретенный ею способоказался действенным. Пока они скакали по двору, утаптывая снежный наст докаменного состояния, все мысли покидали голову "дан-Энрикса", и поройон чувствовал себя почти счастливым. Оказалось, тело может быть счастливымсовершенно независимо от головы, если получит то, что хочет - быстрое движение,хмельное ощущение собственной ловкости и силы, а в конце - глухую боль вусталых мышцах. Сражаясь с Лаской, Рикс с некоторой досадой обнаружил, что онбыл не первым, кто сумел чему-то научиться у Асгейра Аэстерна. Но южанин быстропонял, что девушка смотрит на тхаро-рейн сугубо прагматично - для нее оносводилось к знанию нескольких дюжин основных приемов и ухваток, с помощьюкоторых можно было одолеть более сильного противника. "В драке есть толькоодно искусство, Рик: искусство выживать, - со смехом заявила девушка, когда онпопытался поговорить с ней о тхаро-рейн. - Все остальное меня неинтересует". Рикс тогда немного растерялся, но потом подумал, что онапо-своему права. Это как с книгой - вроде бы для всех написано одно и то же, нопри этом каждый все равно поймет по-своему, и в этом-то, по утверждениюСаккрониса, и заключается весь смысл. К тому же, явное пренебрежение к истокамтхаро-рейн никак не отражалось на умениях разведчицы. Многие вещи она зналалучше Рикса и щедро делилась с ним своими знаниями. А потом сэр Ирем выздоровел,и чехол с "мечами" несколько недель без дела провалялся средиостальных вещей "дан-Энрикса", поскольку энонийцу стало не дофехтования. Казалось, в коадъютора, поднявшегося на ноги после болезни,вселилась сотня фэйров, и южанин сбился с ног, пытаясь не отстать от сюзерена,делавшего по три дела разом и, похоже, получавшего от этой суеты большоеудовольствие. Только на корабле Крикс обнаружил, что мечи перенесли на"Зимородок" вместе с прочими его вещами.

Взвесив меч в руке, Крикс сделал пару пробных выпадов.Качание палубы под ногами совершенно не сбивало с ритма - он давно успелпривыкнуть к нему так же, как когда-то приноравливался к ходу лошади, и даженачал находить в этом особенное удовольствие. Казалось, что корабль дышит, какживое существо. Раньше "дан-Энрикс" постеснялся бы размахивать напалубе затупленной железкой, опасаясь ядовитых реплик Нойе, но в последниенесколько дней островитянин почему-то прекратил к нему цепляться и вообщевыглядел слегка пришибленным. Сперва "дан-Энрикс" хотел выяснить, вчем дело, но потом решил, что от добра добра не ищут, и что самым лучшем будетсделать вид, что он в упор не видит перемен в манерах Альбатроса.

Неуклюжее спросонья тело понемногу оживало, выбившиесяиз-под повязки волосы липли ко лбу, и даже мысль о том, что день опять придетсяпровести возле постели Айи, не могла испортить ему настроение.

Подшаг, удар, обманный финт, еще удар… Места напалубе было немного, но "дан-Энрикс" досконально изучил его во времяпрошлых тренировок и, пожалуй, мог бы фехтовать даже с закрытыми глазами.Например, сейчас он знал, что за его спиной, на расстоянии меньше протянутойруки - стена каюты, где лежала Айя. Здесь любой нападающий решил бы, что южанинзагнан в угол, и атаковал… "дан-Энрикс" уклонился от удара искользнул "противнику" за спину. Ненастоящий поединок, в отличие отсражения с живым врагом, нисколько не мешал думать о чем-то постороннем, июжанин размышлял о том, что надо еще раз побеседовать с мессером Иремом о буре,погубившей "Беатрикс". Или не стоит?.. Риксу показалось, что известиео том, что их каким-то непонятным образом вышвырнуло из мая прямиком в июль, непроизвело на его сюзерена никакого впечатления. Возможно, дело было в том, чтолекарь как раз делал Айе перевязку, а они с сэром Иремом стояли у дверей каюты,и монсеньор слушал "дан-Энрикса" вполуха. Сдавленные стоны заперегородкой явно занимали его куда больше, чем все то, что говорил егооруженосец, и лицо у каларийца было таким напряженным и застывшим, словно мучениямерзавки за перегородкой каким-то образом касались его самого. Столь явноенеравнодушие мужчины к Королеве злило энонийца больше, чем он был готовпризнаться даже самому себе, и в последние дни он избегал общества коадъютора -настолько, насколько это вообще возможно на сравнительно маленьком корабле. Какни парадоксально, проще всего было прятаться от сэра Ирема в каюте Айи - лордтуда практически не заходил, а если даже и заглядывал, то ненадолго иобыкновенно в обществе врача или кого-то из команды. Получалось, что делитьсясвоими догадками и опасениями энонийцу абсолютно не с кем. Ну не с Королевойже!.. А поводов для беспокойства у "дан-Энрикса" хватало. Преждевсего, он не пожалел бы ничего за то, чтобы узнать, не потопило ли во времяшторма баржи с лошадьми. Конечно, глупо было думать о коне, когда на"Беатрикс" погибла половина всей команды, но южанин ничего не мог ссобой поделать. Он сам завел Фэйро на баржу по широким деревянным сходням, ижеребец, уже имевший опыт путешествия по морю и пребывающий в понятномраздражении, даже прицапнул его за руку - конечно, далеко не так, как мог бы,но все же весьма чувствительно. "Ну сам подумай, что я могу сделать?.. -мрачно спросил Рикс. - Ты ведь не человек, чтобы брать тебя на"Зимородок". И с тобой поплыть я тоже не могу. Представь себе, что бысказал сэр Ирем, если бы я заявил, что собираюсь путешествовать набарже?..". В ответ Фэйро раздул ноздри, скребя палубу копытом. Ему явнобыло наплевать на мнение мессера Ирема. Привязав жеребца в узком и тесном стойлепод палубой, "дан-Энрикс" ощутил себя предателем. Если окажется, чтобаржа в самом деле затонула…