Смерть и солнце

Валларикс махнул рукой.

- Оставь. Мы здесь одни, и тратить время, добавляяпосле каждой фразы "государя" - непростительное расточительство.Послушай, Маркий. Если ты мне подойдешь, то через твои руки будут проходитьочень серьезные бумаги. Многое из того, что тебе нужно будет переписывать,составляет государственную тайну. Эти знания опасны… прежде всего для тебя жесамого. Сможешь ли ты забывать все, что узнаешь, выходя за порог этой комнаты?

- Думаю, что смогу.

- Так сможешь - или только думаешь, что сможешь? -жестко повторил Валларикс. И интонация, и сам вопрос гораздо больше подошли бысэру Ирему. Валларикс всякий раз чувствовал себя не в своей тарелке, когдаприходилось говорить с кем-то подобным тоном. Но на сей раз выбора у него небыло. Мальчишка должен был понять, что с ним не шутят. Этайн растерянносморгнул, но сразу же поправился:

- Смогу. Я вас не подведу, мой лорд.

- Я же сказал, не надо никакого "лорда", -вздохнул Валларикс. - Ладно, ничего, потом привыкнешь. Итак, ты знаешь айшерит,тарнийский и аварский. Это не считая аэлинга. В твоем возрасте подобныепознания - большая редкость. Честно говоря, когда я вызывал тебя сюда, я былуверен, что ты старше, но сейчас я начинаю думать, что это не так уж важно. Дляначала сядь за этот стол и перепиши набело письмо, которое лежит поверх другихбумаг. Когда закончишь, сделаешь с него две копии - одну на старом аэлинге, длякнигохранилища, вторую - на тарнийском. Справишься?..

- Да, - быстро подтвердил Этайн. И, к удивлению Валларикса,действительно справился с поручением - причем быстрее, чем сумел бы мэтр Эйген,старший секретарь правителя.

Почерк у юного Этайна тоже оказался превосходным. ИВальдер решился. Да, Этайн, конечно, слишком молод, но ведь это дело поправимое.

И Марк остался во дворце. Довольно скоро император такпривык к нему, что начал удивляться, как он раньше обходился без Этайна. В тетри дня в неделю, которые Маркий проводил в Лаконе, уступая свое место мэтруЭйгену, его отсутствие ощущалось необыкновенно остро. Один этот немногословный,исполнительный парнишка заменял секретаря, писца и личного слугу. То естьВалларикс вообще-то не планировал оскорблять сына дипломата требованиемкаких-либо услуг, но Маркий рассудил иначе. Кажется, он всерьез вбил себе вголову, что об удобстве Валларикса некому заботиться, и взялся проследить заэтим сам. Утром, когда император разбирал бумаги, Марк запросто мог подойти икак бы невзначай поставить на край стола поднос, и император отвлекался отбумаг, почувствовав разлившийся по кабинету аромат лепешек с маслом и горячегооремиса. Если удивленный этим неожиданным самоуправством своего секретаряВалларикс хмурился и говорил, что ни о чем подобном не просил, то Маркий тольковиновато улыбался. А на следующий день все повторялось заново. И понемногуимператор к этому привык. К хорошему вообще быстро привыкаешь.

- Ты дописал?.. - повторил он.

- Да. Все как вы сказали - по шесть марок серебромкаждому члену экипажа, девять - кормчим, и по десять - капитанам. Экипажи с"Зеленого рыцаря" и "Морской Девы" определить на"Буревестник", как только его достроят. Семьям всех погибших - подвенадцать марок. Теперь нужна ваша подпись - и я прикажу отправить приказ впорт.

- Давай…

Валларикс расчеркнулся на листе, и Марк ловко присыпалсвежие чернила мелким речным песком, чтобы быстрее высохли. Валларикс собиралсяотойти, но обнаружил, что Марк смотрит на него, как будто не решается что-тосказать.

- Что-то еще?.. - спросил Валларикс.

- Да. Я подумал… Как быть с экипажами тех кораблей,которые считаются пропавшими без вести?

Валлариксу совершенно не хотелось говорить на этутему. Но, пожалуй, Марк был прав. Выживших после шторма и сумевших в целостивернуть свои суда в Адель он наградил. Семьям погибших государство выплатиткакую-никакую компенсацию - гораздо меньше, чем ему хотелось бы, но чуть ли небольше, чем могла себе позволить истощенная казна. И все же каждый, кого такили иначе коснется действие его приказа, обязательно задаст себе тот же вопрос,что Марк Этайн.

- Ну что ж, я думаю, что семьям экипажей с"Беатрикс" и "Зимородка" тоже следут выплатить подвенадцать марок, - сказал Валларикс.

- Но, государь! - вскинулся Марк. - Никто не видел,как они погибли. Даже те, кто говорил, что "Беатрикс" несло прямо наскалы, утверждали, что наутро не нашли там никаких обломков. Они могли выжить.

Император качнул головой.

- Прошло уже больше месяца, Этайн. Будь они живы, онибы уже вернулись.

- Может, стоит подождать еще неделю?..

Нервы у Валларикса за этот последний месяц сдали так,что сейчас он едва не рассмеялся. До чего же хорошо быть четырнадцатилетним инадеяться на лучшее даже тогда, когда надежды уже нет!

Посмотрев на напряженное лицо Этайна, Валларикскивнул. А про себя подумал, что на этот раз как-нибудь обойдется без услугмальчишки. Для Этайна подписать такой приказ - все равно, что собственноручнопохоронить своего побратима.

О том, чего это будет стоить ему самому, Валларикспредпочел пока не думать.

Ему с самого начала не нравилась мысль о том, чтобы"дан-Энрикс" покидал Адель. Но Ирем, который пил с ним вино передотплытием в Каларию, поднял старого друга на смех. "Парень должен статьмужчиной. Лучше вспомни, как ты сам когда-то рвался на войну, - сказал тогдасэр Ирем. Чопорное обращение на "вы", как и коробившие Валлариксаобороты наподобии "мой лорд", к радости императора, бесследнорастворились в двух совместно выпитых бутылках "Пурпурного сердца".-По-моему, ты был не старше Рикса, когда мы с тобой выиграли наше первоесражение. Или ты уже все забыл?"

Валларикс сдавленно вздохнул. Конечно же, он помнил. Ибыл вынужден признать, что Ирем в чем-то прав.

"…К тому же, - продолжал лорд Ирем, - Я привсем желании не смог бы объяснить ему, почему оставляю его здесь. Он мойоруженосец, и обязан следовать за мной, куда бы я не направлялся. Мне казалось,что ты этого хотел. Помнится, было время, когда ты буквально взял меня за горлос требованием взять его к себе на службу".

Такая трактовка вынудила Валларикса улыбнуться.

В этом был весь Ирем. Говорить о предстоящей им войне,словно о рыцарском турнире или развлекательной прогулке, а потом не спатьночами, обложившись картами и разрабатывая план кампании. Или упорноутверждать, что взял "дан-Энрикса" на службу против своей воли, новезде таскать мальчишку за собой и с увлечением рассказывать Валлариксу об ихуроках фехтования.

Странно, что он тогда так сильно волновался за судьбуплемянника, но совершенно не задумывался о том, что его лучший друг тоже можетпогибнуть. Ирем всегда казался императору почти бессмертным. Он возвращался изсамых опасных мест живым и невредимым и приветствовал своего сюзерена так, какбудто бы отсутствовал самое большее полдня. Казалось, что бы ни случилось, онвсегда вернется и будет смеяться, пить вино и делать вид, что ему наплевать навсех и вся.

Хотелось запереться в аулариуме и напиться докачающихся стен. Но вечером он должен принимать послов с Томейна. Да и вообще -не может император заливать свою печаль вином, словно какой-нибудь мастеровой.

Валларикс тяжело вздохнул и обернулся к Марку.

- Думаю, что ты можешь идти назад в Лакон. Сегодня тымне больше не понадобишься.

Марк, кажется, хотел что-то спросить, но, посмотрев наимператора, быстро собрался и покинул кабинет. Пожалуй, деликатность Марка былаего самым лучшим качеством, рядом с которым меркли даже его редкие таланты почасти языков.

Весь экипаж гудел, как растревоженный пчелиный улей.Но при этом Айя с удивлением и радостью почувствовала, что многие из хирдманновготовы ее поддержать. Должно быть, ей все-таки удалось обрисовать планкаларийца в самых соблазнительных тонах.

Поймав тоскливо-обреченный взгляд стоящего с ней рядомЭнно, девушка нахмурилась.