Смерть и солнце

- Монсеньор, держитесь!.. - донеслось до Иремаоткуда-то издалека. Он бы с удовольствием съязвил, что энониец это уже говорил,а простым изменением порядка слов особой глубины подобной мысли не добавишь, ногубы онемели и упорно не желали шевелиться.

В момент следующего просветления сэр Ирем осознал себябессильно привалившимся плечом к покрытой инеем каменной кладке. Ему дажеудалось понять, что он находится за выступом стены, которого еще совсем недавнодаже не рассчитывал достичь. А еще - рядом снова оказался Рикс. Два этих фактаявно были как-то связаны.

Лорд поднял взгляд на "дан-Энрикса" инесколько секунд смотрел на него так внимательно, что энониец, кажется,смутился. Ирем хмуро усмехнулся. Если так подумать, то, кроме этой способностисмущаться, в Риксе уже не осталось ничего от того мальчика, которого он знал.Странное дело, парню еще нет пятнадцати, а в лице уже почти не осталось детскойнеопределенности. Посмотришь - и становится очень легко представить, каким этолицо станет через три-четыре года.

Впрочем, правильность своих догадок ему уже непроверить. И, возможно, это к лучшему. Сэр Ирем, хоть убей, не мог представить,как он стал бы обращаться с повзрослевшим энонийцем.

Думать становилось все труднее. Боль все ощутимеевгрызалась ему в грудь и в бок при каждом вдохе, так что, наконец, уставбороться с приступами дурноты, сэр Ирем дал себе расслабиться и соскользнуть взаманчивую темноту.

Крикс до крови прикусил себе губу, чтобы не закричатьот ужасающей несправедливости происходящего. Это было слишком похоже на тотдень, когда убили Астера, только теперь на месте предводителя повстанцевоказался коадъютор.

"Почему именно он? Ну почему?!" - в отчаяниидумал Рикс.

Бледное лицо погибшего было странно-спокойным.Энонийцу даже померещился намек на легкую улыбку, словно в самую последнююминуту Ирем вспомнил о чем-то приятном.

Рядом с энонийцем неожиданно возникла Ласка, и Криксиспугался, что девушка обратится к нему с каким-нибудь вопросом или утешением.Нервы его были натянуты до предела, и ему казалось, что, если кто-нибудь сейчасзаговорит с ним, то он обязательно ответит самой грубой бранью. Может быть,разведчице не хуже его самого было знакомо это чувство, потому что она ничегоне стала говорить - только сняла с одного из убитых такийцев плащ, свернула еговчетверо и аккуратно подложила коадъютору под голову. Поступок былбессмысленным, но энониец все равно почувствовал нечто вроде приливаблагодарности к разведчице и пожалел, что не додумался до этого раньше нее. Апотом Ласка выкинула неожиданную штуку - вытянула из плаща грубую шерстянуюнитку, поднесла ее к лицу мессера Ирема и замерла, сидя возле убитого накорточках. Крикс наблюдал за девушкой в болезненном оцепенении, не понимая,чего она добивается. "Наверное, сражение уже закончилось" - подумалон, увидев краем глаза Береса и Шестипалого. Но даже эта мысль не показаласьему стоящей внимания.

- Он жив, - сказала Ласка, плавно поднимаясь на ноги.

Южанин вздрогнул.

- Жив?..

Ласка явно колебалась, стоит ли ответить напрямую, нов конце концов все же сказала:

- Пока да. Но, Рик… боюсь, твой калариец долго непротянет.

Крикс мысленно обругал себя последними словами ивскочил.

- Где Пчелоед?!

- Я здесь, - негромко отозвался лекарь у него из-заспины. Южанин резко обернулся.

- И долго ты еще намерен там торчать?! - яростноспросил он. - Лекарь ты или нет, Хегг бы тебя побрал?! Ирему нужна помощь.Сделай что-нибудь!

- Что именно, малыш? - грустно спросил целитель. - Тутнужны инструменты и кое-какие снадобья, а у меня их нет. Я вообще не поручусь,что эти стрелы можно вытащить. Не понимаю, почему он до сих пор не умер.

Криксу захотелось сгрести лекаря за ворот и какследует встряхнуть. Да неужели Пчелоед, действительно считает, что он будетстоять здесь и дожидаться, пока его сюзерен испустит дух?.. Южанин стиснулзубы.

- Значит, мы должны доставить его в лазарет. Нужныносилки. Мэлтин… - Крикс осекся, ощутив, что внутри словно провернули тупойнож.

Шестипалый шевельнул губами, явно собираясь сообщить,что Мэлтин мертв, но Крикс опередил его.

- …Я вспомнил. А теперь заткнись, во имя Всеблагих.

"Сейчас мне этого не выдержать"

- Тревога! - крикнул Берес. Крикс выхватил свой меч -но почти в ту же самую секунду опустил его.

- Это свои, - устало сказал он. Но в его словах небыло особенной необходимости - другие члены Братства тоже опознали вприближавшемся отряде людей Альто Кейра и Финн-Флаэна. В свою очередь,гвардейцы Альто Кейра, успевшие приготовиться к сражению, узнали добровольцевиз Лесного братства. Альверин замедлил шаг. Неизвестно, что бы он сказал, еслибы Альто не опередил его.

- Как вы здесь оказались? - спросил Альто Кейр сбрезгливым удивлением. Крикс готов был побиться об заклад, что вдействительности он хотел сказать - "как вы оказались у донжона раньшенас". Знатные лорды вроде Альто Кейра едва замечали простых меченосцев илилучников, а уж на прибившихся к имперцам мародеров вообще смотрели разве что какна курьез. Должно быть, сэра Альто сильно уязвило, что такие люди оказались всамом сердце Тровена раньше его отряда. На лице наместника ясно читалась мысль- "вас не должно здесь быть".

Крикс не ответил на его вопрос. Он обернулся кАльверину и сказал, подчеркнуто не замечая его спутников:

- Мессер Финн-Флаэн, Тровен взят. Остался тольконебольшой отряд в донжоне. Но сэр Ирем ранен, его нужно поскорее переправить влазарет.

Крикс с горечью подумал, что, хотя он и сказал всеголишь "ранен", было бы куда честнее говорить "он умирает".Словно бы в ответ на его мысли Пчелоед пробормотал:

- Уж очень ты упрямый, Рик… Если даже его и донесутдо лазарета, он почти наверняка истечет кровью, когда из него попытаютсявытащить эти стрелы. Я-то повидал достаточно подобных ран. Тут нужно бытьволшебником, а не хирургом.

Крикс стащил шлем, откинул с головы кольчужный капюшони яростно потер зудящий шрам. Без шлема голове стало до странности легко.Влажные волосы перебирал январский ветер.

- Оль Кербин с этим справится, - произнес Крикс суверенностью, которой совсем не ощущал. - Не каркай, Пчелоед!

Крикс облизнул шершавым языком ссадину на губе имутным спросонья взглядом посмотрел на сидевших возле стола людей. Здесь былиСайрем, Ласка, Шестипалый с ворохом бинтов на голове и сгорбившийся, разомпостаревший Берес с согнутой рукой на перевязи.

- Коадъютор жив? - собравшись с мыслями, осведомилсяРикс. Слова царапали сухое небо, словно мелкий гравий.

- Я же говорила, что он первым делом спросит про этогоАйрема, - сказала Ласка остальным. И, развернувшись к Риксу, обстоятельноответила - В городе говорят, он еще жив. Надеюсь, это правда. Вчера вечером яподнималась в Тровен, чтобы разузнать подробности, нарочно для тебя. Но то, чтопересказывали в караулках - это только слухи, точно никто ничего не знает.

В словах разведчицы была какая-то тревожнаянеправильность. Собравшись с мыслями, "дан-Энрикс" уточнил:

- А сколько я проспал?

- Почти целые сутки.

Сутки!.. Раньше Крикс просто не поверил бы, чточто-нибудь подобное возможно. Несмотря на это, выспавшимся он себя отнюдь нечувствовал. Глаза слипались, голова так и клонилась на подушку. Их сражение заТровен словно отдалилось от него и сделалось похожим на какой-то давний сон.

- Есть будешь? - спросил Берес - Мы тут тебе кое-чтооставили.

- Спасибо, нет, - ответил Крикс. Сейчас ему былопротивно даже думать о еде. - Где мы находимся?

- В чьем-то брошенном доме в Зимнем городе. Рядом ещепристройка - судя по всему, кожевенная мастерская. Ты разве не помнишь, каквчера нас разместили здесь?..

- Помню, - ответил энониец неуверенно. Ондействительно кое-что помнил. Как шел по идущей под гору узкой улице вместе сповстанцами из Братства. Потом были большие красные ворота… узкая темнаялестница, ведущая наверх - все это вспоминалось ему смутно, словно он былсовершенно пьян. А впрочем, он и шел, как пьяный - задевая косяки и спотыкаясьна каждой второй ступеньке. На втором этаже было всего две комнаты, и частьповстанцев должна была лечь на чердаке. Крикс собирался прихватить соломенныйтюфяк и пойти вместе с ними, но Берес сказал, что если кто-нибудь и заслужилнормальную постель, так это он. Крикс кое-как стянул с себя кольчугу, повалилсяна кровать, успел почувствовать, что рядом присоседился кто-то из Братства -может, Ильт, а может, Клест… И все. Дальше он ничего уже не помнил.