Смерть и солнце

Из донжона почему-то не стреляли. Башня выгляделаброшенной на произвол судьбы, и Ирем удивленно сдвинул брови. Может быть, вдонжоне есть подземный ход, через который сейчас отступают уцелевшиезащитники?.. Впрочем, шут бы с ними, пусть спасают свою шкуру. Это лучше, чемтерять своих людей, штурмуя башню.

На помощь коадъютору должны были с минуты на минутуподоспеть отряды лорда Кейра и Финн-Флаэна. Собственно, по его расчетам, обарыцаря уже должны были быть здесь. Ирем не отказался бы узнать, с чем связанаэта внезапная задержка.

- Монсеньор, такийцы!.. - крикнул латник из егоотряда.

Само по себе известие не впечатляло. Ну такийцы тактакийцы, не такое уж большое дело. Несомненно, кое-кто из уцелевших защитниковТронхейма должен был сопротивляться нападающим даже теперь. Но истерическаянотка, прозвучавшая в этом внезапном выкрике, Ирему сильно не понравилась.

- Сколько?

Впрочем, ответа не потребовалось, потому что вследующую секунду Ирем все увидел сам.

- Да чтоб тебя… - выдохнул Ирем и рванул из ноженмеч.

"Таким числом они нас попросту сомнут, - подумалон. - Можно попробовать укрыться под стеной донжона, но это уж слишкомочевидное решение. Так и кажется, что нас прямо-таки упрашивают выбрать этотпуть. Нет, к башне отступать нельзя…"

- Назад! - резко скомандовал лорд Ирем тем, кому идеязанять оборону у стены пришла одновременно с ним самим.

И будто в ответ на это предложение с верхней площадкибашни хлынул настоящий дождь из стрел. Даже не оглядываясь, коадъютор знал, чтоего отряд тает с каждой секундой. Оказавшиеся позади имперцы вскинули щиты,чтобы прикрыть самих себя и оказавшихся поблизости товарищей, но те, ктоотбивался от такийцев, оставались почти беззащитными для стрел, летевших вспину.

"Где сэр Альверин?.. - подумал Ирем с бешенством,вступая в бой. - Еще немного, и нас здесь перестреляют, словно куропаток".

Судя по всему, его недавнее предположение былопророческим. Похоже, этот день действительно войдет в историю - как бой, вкотором человек, на протяжении десятка лет считавшийся лучшим военачальником вимперии, позволил перебить своих людей и сам погиб в нелепейшей ловушке,угодить в которую было бы несмываемым позором даже для зеленого юнца.

Финн-Флаэна сэр Ирем так и не дождался. А вотподкрепление действительно пришло - в виде двух или трех десятков оборванцев,неожиданно напавших на такийцев с фланга. Как ни мизерна была такая помощь, онавсе-таки произвела на оставшихся невредимыми имперцев воодушевляющий эффект, иони стали оттеснять противников к ближайшей улице.

Если бы только у него было больше людей, подумалкоадъютор. Тогда, может, те, кто уцелел в самые первые минуты боя, и сумели бывырваться из этой крысоловки… Какое-то шестое чувство снова сохранило Ирема,не позволив ему броситься вслед отступавшему противнику, и пущенная со стеныстрела в очередной раз пролетела мимо. Но вечно так продолжаться не могло.

- Держитесь, монсеньор!.. - крикнул один изоборванцев.

Голос был на удивление знакомым.

Коадъютор вдруг подумал, что уже не первый раз слышитот Рикса это "монсеньор". А между тем Ирем не мог припомнить случая,чтобы южанин обратился к нему так хотя бы раз за те два года, которые находилсяу него на службе. Вместо этого южанин ухитрялся всякий раз использовать либоофициозное "мессер", либо "сэр Ирем". Раньше коадъюторвсегда делал вид, что ничего не замечает. Про себя он был уверен, что подобнымспособом Рикс хочет показать ему, что своим настоящим сюзереном до сих порсчитает лорда Аденора. Это было неприятно, но, по крайней мере, объяснимо.Разумеется, такому гордецу, как Рикс, была невыносима мысль о том, чтокоадъютор взял его к себе на службу вопреки его желанию. А ожидать, что энониецбудет держать свои чувства при себе, было вдвойне нелепо, принимая во вниманиехарактер Рикса. Ирем предпочитал игнорировать этот неявный бунт со стороныоруженосца точно так же, как "не замечал" яростных взглядов исподлобья,рук, засунутых в карманы, и тому подобных мелочей. Порой вся эта дурь безмернораздражала, но избавиться от нее можно было только одним способом. То есть, поправде говоря, двумя, но ломать Рикса ему совершенно не хотелось. К счастью,энониец знал, где следует остановиться, так что для сторонних наблюдателейотношения сеньора и его оруженосца выглядели вполне прилично. Через некотороевремя Ирему даже стало казаться, что все уладилось. Рикс больше не смотрел нанего волком, перестал сердито огрызаться на любую шутку и держаться с сюзереномтак, как будто постоянно ожидал подвоха. Иногда сэр Ирем даже думал, чтоюжанин, в сущности, доволен своим положением. А что не называет"монсеньором" - да подумаешь, какая, в самом деле, разница?.. Норазница, конечно же, была, и это ярче всего проявилось в той бездумнойлегкости, с которой энониец наплевал на свою службу и отправился бродяжничать сантарцами.

Зато теперь - извольте! - "монсеньор". Хеггразберет этого Рикса… сэру Ирему, во всяком случае, мальчишка представлялсясамым непонятным человеком среди всех, кого он знал.

"Ну вот куда ты снова лезешь?.. - с застарелымраздражением подумал он. - Жить надоело?"

Надоело Риксу жить или все-таки нет, но дрался энониецтак, как будто страшно торопился на тот свет. Он даже не давал себе трудавзглянуть, кто прикрывает ему спину, будто бы речь шла не о сражении, а отурнирном поединке на мечах.

На несколько секунд отвлекшись на двоих своихпротивников, сэр Ирем потерял "дан-Энрикса" из виду. Но, когда онснова отыскал его глазами, энониец был не только жив, но даже невредим. И дажеболее того - когда какой-то такиец проскользнул ему за спину, Крикс сошеломившей коадъютора четкостью ударил с полуразворота. А потом, не сделав ниодного лишнего движения, отбил щитом удар, пришедший с совершенно другойстороны. Ирем почувствовал необъяснимый холодок под ложечкой. Он сам учил"дан-Энрикса" владению мечом. Тот был талантлив… честно говоря,даже весьма талантлив. Но ничего похожего на то, что Рикс творил сейчас, южанинраньше не умел. Сейчас Рикс двигался куда быстрее, чем обычно, и вдобавок всеего движения отличались странной, хищной плавностью, которой Ирем раньшеникогда не замечал. Такая перемена не могла произойти сама собой.

- Сэр Ирем, берегитесь!.. - крикнул кто-то. Лучше бымолчал. До сих пор Ирем как-то обходился безо всяких предостережений. Носейчас, услышав этот вопль, на мгновение замешкался и ощутил внезапно сильный,но при этом почти безболезненный удар. Ощущение было таким, как будто бы кто-тос разбегу толкнул его в спину. Но по онемению, которое мгновенно растеклосьвокруг лопатки, коадъютор осознал, что дело плохо.

Еще несколько минут, - подумал Ирем абсолютнохладнокровно - Может, две, а может три. Пока недоумевающее тело еще не успелоосознать того, что уже ясно разуму.

Лорд Ирем ощутил нечто похожее на вдохновение. И,первым же ударом добив своего противника, с остервенением набросился наследующих двух. "Леший, да их же совсем мало! Втрое меньше, чемвначале!.." - неожиданно подумал он, взглянув на поредевшие ряды врагов. Ивожделенный выступ дома, за которым они станут недоступными для выстрелов, былуже совсем рядом.

Какая красивая могла бы быть победа, - мечтательнопромелькнуло в голове.

Еще один удар-толчок - сильнее первого, и на сей раз -с мгновенной, жгучей болью, от которой в глазах на секунду потемнело.

Ничего, теперь уже не важно.

- Эйн дан-Энрикс! - хрипло крикнул он.

- Сэр Ирем!!

От этого крика-стона-вопля у Ирема на секундупрояснилось в голове. Лорд даже испытал смутное чувство удивления, но чемуименно он удивляется, понять уже не смог.

Весь мир вокруг месссера коадъютора кружился, словнопосле двух бутылок белого ландорского, и то и дело норовил уплыть куда-тобесконечно далеко, в сгущавшуюся совсем рядом темноту.

Рикс почему-то оказался совсем рядом. Ирем увидел, какяростное выражение на лице юноши сменяется странно-беспомощным.