Смерть и солнце

Впрочем, возможно, дело было в том, что он слишкоммного выпил в этот вечер.

Альверин выкинул нечто уже совершенно несуразное.Протянув энонийцу руку, он торжественно сказал:

- Я сочту честью для себя считаться вашим другом,мейер Рикс.

"Интересно, что бы ты сказал, если бы видел, какя целовался с Лейдой" - подумал "дан-Энрикс" мрачно. Говорить одружбе с человеком, у которого ты собираешься отбить невесту, невозможно. Нопроигнорировать протянутую тебе руку - это уже оскорбление. Которого сэрАльверин, как ни крути, совсем не заслужил.

- Благодарю вас, мессер Альверин, - сказал"дан-Энрикс", коротко пожав ладонь Финн-Флаэна, бывшую в полтора разашире его собственной - досадное напоминание о том, что его собеседникзначительно старше и уже как минимум поэтому больше подходит на роль мужа ЛейдыГвен Гефэйр. А ведь у Финн-Флаэна имелись и другие преимущества - богатство,знатность, воинская слава…

Крикс едва дождался, пока Альверин простится с ним ивыйдет за порог.

Южанин опасался, что Ласка захочет, чтобы он продолжилтанцевать, но вместо этого разведчица уселась на столе, поджав под себя ногу, изадумчиво посмотрела на южанина:

- А кстати, Рик! Раз уж Звезда теперь твоя, то что тысобираешься просить у императора?..

Криксу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, очем она. Зато, когда он, наконец, сообразил, о чем шла речь, ответить оказалосьочень просто.

- То же, что и Мэлтин.

Объяснений не потребовалось. Над идеей Маслобойки ужецелую неделю потешалось все Лесное братство. Больше всех старался Лис, прикаждом разговоре с Мэлтином просивший собеседника похлопотать, чтобы его произвелив антарские наместники.

Но на сей раз никто не засмеялся. Крикс почувствовалсебя неловко в наступившей тишине.

- Ты что, серьезно?.. - уточнила Ласка. Широкораспахнутые темные глаза смотрели на него с каким-то странным выражением. В этотмомент лицо разведчицы казалось незнакомым, почти беззащитным.

- Разумеется, - пробормотал "дан-Энрикс",отводя глаза, поскольку смотреть на Ласку было совершенно невозможно - словноон подглядывал за чем-то, не предназначавшимся для чужих глаз.

Сидевший за спиной Рикса Шестипалый запрокинул головуи неожиданно завыл по-волчьи, заставив энонийца подскочить от ужаса. Леснымзверям разведчик подражал на редкость убедительно, и в тот момент, когдакакой-то другой человек стал бы смеяться, или сквернословить, Шестипалый отпереизбытка чувств мог начать тявкать, как голодная лисица, или ухать филином.Но это!

- Леший тебя вперегреб!.. - прошипел Рикс, ударившисьногой о подвернувшуюся табуретку. Не успокоившись на этом, он использовал и парочкудругих, совсем уж непотребных выражений, слышанных от Астера. Но никто этогоуже не слышал, потому что вокруг стучали по столешнице ладонями и кружками,смеялись и одновременно говорили в сорок голосов.

- За Вольный Тарес! - крикнул Мэлтин, на секундуперекрыв все остальные разговоры. Ответом ему послужил согласный рев. - Ура"дан-Энриксу"!!

Криксу показалось, что от этого "ура" должнобыло снести соломенную крышу. Энониец оглушено заморгал, с трудом удерживаясьот желания зажать руками уши. И успел трезво подумать, что через пару минут имвсем придется объясняться с подоспевшим патрулем.

Но остальным, похоже, было наплевать.

…А прямо накануне штурма Даррек отвел Рикса всторону и неожиданно потребовал, чтобы тот не участвовал в сражении. Крикс такопешил, что даже не сразу смог найти ответ. А Даррек пер вперед, словно кабан,готовый насадиться на копье, лишь бы добраться до охотника.

- Если тебя убьют, то грош цена твоей Звезде! -говорил Одноглазый, и в его единственном глазу сверкал уже знакомый Риксуфанатичный огонек. - Не будет ни антарского наместника, не послабления вналогах. Так что незачем тебе туда соваться.

- Да меня никто и спрашивать не будет! - справедливовозразил "дан-Энрикс", незаметно отодвинувшись от одержимого антарца.

- Это ничего, - возразил Даррек неожиданно спокойно,так, будто это не он только что напирал на собеседника, пыхтя ему в лицо. - Мычто-нибудь придумаем. Возьмем у Пчелоеда рвотное, побольше. Пару деньковотлежишься в лазарете. Зато уж точно будешь жив.

- Ты совсем спятил, что ли?.. - вспыхнул энониец. -Это… это низость!

Даррек разозлился не на шутку. Сгреб"дан-Энрикса" за шиворот и притянул к себе, отчего его перекошенное,страшное лицо с вытекшим глазом оказалось совсем близко от южанина.

- Ах, значит, низость! А пожертвовать судьбойнескольких тысяч человек из-за своей дурацкой гордости - это не низость?!

Освободиться от руки, сжимавшей его ворот, было прощепростого, в тхаро рэйн существовал для этого весьма простой прием. Но вместоэтого "дан-Энрикс" лишь растерянно сморгнул. Самым ужасным было то,что в словах Дара был резон. Если его убьют, то все мечты об избавлении отвласти каларийского наместника и о снижении налогов в Таресе пойдут, какговорится, псу под хвост. Какое-то мгновение "дан-Энриксу" дажеказалось, что он должен сделать так, как хочет Даррек. Но потом ему со страннойясностью представилось, как в лазарет придут и скажут, что сэр Ирем был убит вовремя штурма. Или, может быть, не Ирем. Может, Ласка, или Мэлтин.

- Нет, - вырвалось у Рикса. - Нет, Дар! Дело не вгордости. Я просто не смогу.

- Ну ладно, - прошипел Данар, с досадой оттолкнувэнонийца от себя. И, развернувшись, пошел прочь. Зловещий тон, которым онпроизнес это "ну ладно", Риксу очень не понравился, и вплоть досамого начала штурма он очень внимательно следил за тем, что ел и пил. Вглубине души "дан-Энрикс" не сомневался, что ради своей мечты оВольном Таресе Даррек вполне способен был кого-то отравить. А уж перед такоймелочью, как подмешать ему в еду обещанное рвотное, Кривой тем более неостановится.

Были у Даррека такие планы или нет, так и осталосьнеизвестным. Но зато, похоже, он решил по мере сил оберегать"дан-Энрикса" во время штурма.

Крикс внезапно осознал, что появление Данара рядом какраз в тот момент, когда такийец должен был его прикончить, вовсе не былослучайностью. Выходит, Дар ни на минуту не задумался, прежде чем броситься заним в пролом стены.

- Я понимаю, что ты это только ради Тареса, - выдохнулРикс, не столько защищаясь, сколько пятясь от ударов. Тело умоляло о пощаде.Больше всего на свете Крикс хотел бы, чтобы это было тренировкой, на которойможно просто попросить противника о передышке. - Но это неважно… Астер как-тораз сказал мне, что спасти кому-то жизнь… - Крикс задохнулся. Говорить идраться было слишком трудно. Но закончить было очень важно, и, хватая воздухртом, "дан-Энрикс" продолжал - Спасти кому-то жизнь - это как дать большуюсумму в долг. Если ее не возвращать, то нарастут проценты втрое против первойсуммы. Астер считал, что должен мне. Я с этим не спорил - значит, согласился,что он прав. То есть теперь я твой должник.

Внезапно оказавшийся с ним рядом Берес отвлек егопротивника, и Крикс наконец-то смог хоть ненадолго опустить налившиеся свинцомруки.

- Астер говорил, что это Истинная магия, - закончилРикс, переводя дыхание.

Перед глазами все плыло. Кто-то тряхнул его за плечо иголосом Мэлтина спросил:

- Какая магия?.. С кем ты все время разговариваешь?

- С Даром.

Мэлтин чуть помедлил, прежде чем ответить:

- Его только что убили. В шаге от тебя. Я думал, чтоты видел.

"Этот день войдет в историю" - подумал Ирем,увидев над собой призрачно-серый силуэт донжона. Вопреки всем законам тактики,стратегии и логики несколько тысяч человек сумели захватить самую знаменитую вовсем Нагорье крепость, до сих пор считавшуюся неприступной.

Трепетавший на вершине башни стяг с эмблемой Бешеногопринца доживал последние минуты.

- Сто ауреусов тому, кто сменит их штандарт на флагдан-Энриксов! - распорядился Ирем. Глаза загорелись не только у простыхлатников, но и у многих рыцарей. Спокойно пренебречь подобной суммой мог толькобогач вроде Бейлора Дарнторна.