Девушка моего шефа

Она уже лежала рядом со мной под одеялом. Эта девчонка, похоже, задавала вопросы только потому, что у нее красивый голос.

— От тебя воняет, как от маринованной сардины.

Она словно не слышала моих слов.

— Я уже договорилась с будущей хозяйкой о зарплате. Угадай, что я буду делать?

— Сидеть в бочке с рассолом и изображать русалку.

— Какой ты умный, мой Метис. Голубой-Голубой. Это за то, что минуту назад я назвала тебя просто Метисом.

— Сперва с короля стащили корону, потом заставили носить сразу две. И получился король-олень, а попросту рогоносец.

— Не надо, прошу тебя. — Она нежно провела ладонью по моей груди. — Я буду изображать не русалку, а дочку колдуньи. И сидеть не в бочке, а на дереве в большом гнезде. Она будет платить мне пять долларов в день. Она пригласила нас жить у нее.

— Я не хочу спать в гнезде. И вообще я боюсь ведьм, домовых, а больше всего колдуньиных дочек. Можешь пригласить к себе на дерево Тима.

— Не пойму, когда ты серьезно, а когда шутишь!

Она вскочила и хлопнула изо всех сил дверью ванной. Тут же зашумела вода. Я в очередной раз наполнил стакан пивом. Если вылакать этой гадости литра два, становишься настоящим истуканом.

Полина появилась закутанной в полотенце. Она уселась возле зеркала спиной ко мне и стала расчесывать волосы, вырывая из них целые клоки.

— Колдуньи любят лысых? — примирительным тоном поинтересовался я.

Она ничего не ответила — стала еще быстрей орудовать щеткой.

— Сегодня ночью карнавал и конкурс «Мисс Бирюзовый залив».

— К черту, — буркнула она. — Мне надоело развлекаться.

— А я только начинаю входить во вкус.

Я заставил себя встать и одеться.

Она обернулась и посмотрела на меня удивленно.

— Метис… Голубой, как ты думаешь, почему у нас с тобой ничего не получается?

— Я так не думаю.

— Думаешь. Только боишься себе признаться. А я не боюсь.

— Тебе к лицу смелость. Увидимся, наверное.

Я видел, что она хочет мне что-то сказать, и поспешил захлопнуть за собой дверь — не люблю выяснять отношения. Особенно в тропиках и в лунную ночь.

Я прошелся по пляжу. Океан влажно дышал мне в лицо. Доносившаяся со стороны террасы музыка казалась настоящей какофонией в сравнении с ритмичной песней прибоя. Цивилизация, думал я, оккупировала и этот райский уголок. Сперва испанцы уничтожили индейцев, не пожелавших превратиться в их рабов, испанцев потопили в океане англичане, которые завезли сюда африканцев и в конце концов согласились дать им независимость, растлив предварительно их наивные души. Процесс растления цивилизацией, похоже, веселое занятие — количество вовлеченных в него растет в геометрической прогрессии. Если это так, одиночке противостоять невозможно. Разве что поселиться в ските в виде хижины под пальмовыми листьями.

Я подсел к одиноко сидевшей за столиком женщине неопределенного возраста. Судя по тому, как она была одета, у этой дамы есть кредитная карточка и еще не утрачен интерес к противоположному полу. У меня не было определенных намерений. К тому же я знал, что импровизация мой конек.

— Что вам заказать, мисс?

— Эн Эм Айрис Мэри, — сказала она и слабо улыбнулась своими бледно-розовыми губами.

— Многозначительное имя. Итак, банановое дайкири. Угадал?

— Нет. Дело в том, что я никогда не говорю мужчинам «да».

До меня дошло, что мадам тоже успела здорово накачаться либо принять что-то более существенное. На этом острове за несколько долларов можно приобрести «балду» чуть ли не под каждой пальмой.

— Правильно делаете. Боб! — окликнул я официанта. — Мы не будем пить банановый дайкири, понял? Только ни в коем случае не говори «да».

Официант понимающе улыбнулся и уже через минуту поставил перед нами два бокала.

— Вы здорово говорите по-английски. Но вы не американец.

— Нет, мэм.

— Ты местный?

— В некотором роде.

— У вас тут варварский язык. Но мне нравится приезжать сюда. Нравы здесь тоже варварские.

— Вы не правы, мэм.

— Здесь женщины командуют мужчинами.

— Нет, мэм.

— Мужчины им подчиняются, потому что их содержат.

— Нет, мэм.

Эн Эм грязно выругалась. При этом выражение ее лица не изменилось.

— Да, мэм, — сказал я и залпом осушил дайкири. — Хотя я понял, что был неправ.

— Хочешь заработать пятьдесят долларов?

— Нет, мэм.

Она достала из сумки банкноту и положила на середину стола между нами. Я не шелохнулся.

— Думаешь, стоишь больше?

— Нет, мэм.

Она достала еще пятьдесят долларов, но положила их возле себя.

— Больше у меня нет наличными. Видишь ту даму в фиолетовых штанах?

Эн Эм кивнула головой в сторону соседнего столика, за которым восседали две не слишком молодые пары.

— Нет, мэм.

— Ты пригласишь ее прогуляться по берегу. Возьми свои деньги.

Она подвинула обе купюры ко мне. Я взял их и засунул в карман джинсов.

— Смелей, бледнолицый варвар. Ты не представляешь, какие роскошные груди у этой Бэл. С ума можно сойти.

Честно говоря, я не понял, серьезно Эн Эм это сказала или иронично — те, кто под балдой, часто путают интонации.

Женщина, которую я пригласил прогуляться, оказалась весьма миловидной. Она тут же встала и взяла меня под руку. Сидевшие за ее столом мужчина и женщина удостоили меня лишь беглым взглядом.

Едва мы очутились на пляже, как Бэл вцепилась в мою руку и сказала испуганным шепотом:

— Я боюсь ее, но не могу ничего с собой поделать. Ты меня защитишь?

— Нет, Бэл. Я сам беззащитный.

— О да, мужчины тоже ее боятся.

Бэл семенила рядом со мной по песку. Я обратил внимание, что она босая.

— Ты потеряла свои туфли?

— Нет. Я их скинула. Одну возле лестницы, другую только что.

— Зачем? — изумился я.

— Чтобы она знала, где я.

— Но ведь ты сказала, что боишься ее.

— Да. Но она может рассердиться и выбрать себе другую подружку.

— Понятно. За столом сидел твой муж?

— Я так люблю Джоэла!

Бэл вздохнула и прижалась ко мне.

— Он тебя не ревнует?

— Только к ней. Он разрешает мне трахаться с мужчинами. Слушай, может, мы с тобой трахнемся? Ей назло.

— Не хочется что-то. Вообще я голубой.

— Понятно. — Я почувствовал, как Бэл от меня отстранилась. — Я видела тебя в обнимку с симпатичной девчонкой.

— Игры трансвеститов. Увы, операция оказалась не совсем удачной. Но мы ни о чем не жалеем. Я по крайней мере.

— Давай присядем и покурим, — предложила Бэл, увлекая меня к топчану под пальмой.

Затянувшись, я понял, что за сигаретку она мне предложила. Но отступать не хотелось.

— Чудненько, — сказал я, расстегивая пуговицы на шелковой блузке Бэл. — Ну-ка доставай свои роскошные сиськи.

Она сняла блузку и швырнула ее подальше. Она смотрела на меня и хихикала. У нее на самом деле оказались замечательные груди, и я оценил их не только визуально.

— Она не догадывается, что я сделала операцию. Правда же, это не заметно? Не бойся — сожми крепче. Ну что, разве заметно?

— Нет, — сказал я. — Сними штаны.

Она мгновенно подчинилась. Штаны она тоже куда-то зашвырнула. Под ними ничего не оказалось.

— Я перед тобой нагая, как Ева. Ты тоже разденься.

Она попыталась расстегнуть мне джинсы, но я воспротивился.

— У меня там деньги.

— Ой, как интересно! — Бэл взвизгнула. — Покажи! — Она быстро расстегнула мою молнию. — Ты наврал про голубизну. Ты хочешь меня трахнуть. Она умело массировала мой пенис, который быстро принял состояние боевой готовности. Эта проклятая травка была с большим подвохом.

Бэл уселась мне на колени. Я расстегнул рубашку. У Бэл была очень холодная грудь. Я никогда в жизни не встречал женщину с такой холодной грудью. Очевидно, всему виной был этот силикон, который американские хирурги превратили для себя в настоящее золото. Сам процесс так называемой любви мне особого удовольствия не доставил. К тому же мне не нравится быть ведомым. Эта Бэл умело вела меня к вершине оргазма. Я уже был готов на девяносто девять процентов, когда она внезапно вскочила с моих коленей и разлеглась на песке, широко расставив ноги. В ту же секунду от ствола пальмы отделилась чья-то тень и упала на Бэл. Раздался похожий на звериный рык стон. Приглядевшись, я узнал Эн Эм.