Страница 8 из 31
— Первое их преимущество — водка. Действуют беспощадно, угощают покупателей, при продаже разводят ее или что-то добавляют, отчего пьющий совсем дуреет. Второе — знание гиляцкого языка и обычаев. А у нас ты единственная во всей экспедиции, кто добросовестно учит его… Еще Иван Масеев.
— Да Дмитрий Иванович знает.
— Но без тунгусов или Чумбоки и он никуда. Хорошо, что соседи наши сами быстро выучиваются по-русски. Как действуют маньчжуры? Купец придет в гости, рассказывает новости: о богдыхане, о войнах, о торговле. Тут потом в ход идет все: и сплетни городские, и небылицы, и все, что делается в соседних державах, и как бы о военных маневрах! Гилякам это нравится, дает пищу воображению. Купец дарит им разные мелочи, уверяет, что привез для них из Китая нарочно подарки, не забудет жену, детей. Еще угощает… Меха скупает по дешевке. Но если надо — дает в долг и понемногу закабаляет. Он становится необходим. Как такому откажешь? Позь мне много рассказывал и Чумбока тоже. Тягаться трудно, если будем действовать как бюрократы! И куда только маньчжуры не добираются! Мунька ездит на Коль, на Сахалин. Но у них есть способы, которые нам трудно перенять. Туземцы страдают от них, но без них не могут. Трудно нам тягаться, но я добьюсь своего.
На другой день прикатил с Удда Тятих, такой же маленький и толстый, как Момзгун. Явился прямо к Невельскому, поцеловал его, попил чаю и попросил показать тот товар, что вчера покупали его товарищи.
Невельской послал за приказчиком, и вместе пошли в магазин.
— Да он не возьмет ничего! — сказал Боуров, показывая то один кусок, то другой.
— Не наше с вами дело! Обязаны показать все, что просит.
Тятих заставил снимать сукно с верхних полок, щупал и потом сказал, что брать ничего не будет.
— У меня на них есть нюх, Геннадий Иванович, — сказал Боуров с гордостью.
— Возьми в долг! — сказал Невельской гиляку.
— И в долг не надо!
— Если бы не ваше приказание, Геннадий Иванович, хоть вы меня завсегда упрекаете, — сказал Боуров, видя досаду на лице капитана, — то я бы дал ему такого пинка, что он бы летел через трап и еще на три сажени в снег вошел.
— Не смейте!
— Разве я не понимаю, Геннадий Иванович! Я завсегда все понимаю, и даже политичность ваша понятна, и обхожусь поэтому с ними ласково, а совсем не так, как они заслуживают. Вот вы сравниваете торговлю нашу с маньчжурской. Да разве можно! У маньчжуров нет ничего хорошего, кроме шелков и дабы синей. Крупа? Да грош ему цена, их пшену! А мы даем ситец, сукно, скобяной товар, инструмент! Эх ты! — с презрением сказал он Тятиху. — Так ничего не берешь?
— Не-тю! — ответил, свирепо хмурясь, одутловатый широкогрудый гиляк и поспешно улыбнулся.
— А ведь считается у них богачом! — сказал Боуров. — Вон и шапка отделана соболем, и хохотунчик из выдры. Они ведь, как маньчжуры, ценят выдру дороже соболя.
Гиляк, улыбаясь, поцеловал и приказчика, и Невельского и уехал.
— Вот, видели его! Перерыл всю лавку, да и был таков. Но я бы не посмотрел, что он богач! И как вы, Геннадий Иванович, благородный человек, позволяете себя целовать дикарю?
На другой день явились гости издалека. Во главе их старик Чедано, знакомый Невельского с лета прошлого, пятидесятого года. Этих пришлось угощать как следует. Их поместили в каюрской. Там теперь поставлен еще один очаг, сделаны нары, столы, табуретки, есть котел для приготовления пищи. Питкен там топит печку, хозяйничает и готовит гостям пищу.
Чедано привез подарки: свежее мясо оленя, меховые торбаса Невельскому и рукавички его жене.
Невельской водил Чедано с его приятелями в магазин. Боурову пришлось опять все показывать. Невельской отдарил гиляка табаком, бусами и материей.
Чедано плохо говорил по-русски, поэтому пришлось вызывать казака Масеева. Обычно переводит Позь, умный и грамотный гиляк, который сейчас путешествует с Орловым.
Чедано остался ночевать в каюрской. Ужинать гиляки пришли к Невельским.
— Алексей твой помощник? — допытывался Чедано.
— Мой товарищ.
— А Николай?
— Тоже мой товарищ.
— А почему у них нет своих лавок? Где их товар?
— Товар мы держим все вместе, в магазине.
— А-а! А не ты главный у них?
— Я по службе главный. А они торгуют сами по себе.
— Ты сегодня только свой товар показывал?
— Да…
— Пусть придет Алексей и мне свой товар покажет. Он у нас ездил и очень хорошо торговал. У него товар дешевле, чем у тебя. Его все хвалили. Но я его не застал.
Послали за Березиным. Тот принес сарпинки и солдатского сукна. Живо вошел в роль, хвалил свой товар, хвастался, щелкал языком, принес свою водку. Чедано был в восторге и полез в мешок за оставшимися лисами и соболями.
— Мы любим торговаться, — признался он. — Если у одного купца нужный мне товар плох, идем к другому. Каждый купец хочет нас обмануть, и мы его тоже обмануть стараемся.
— А удается?
— Конечно! А вот если купцы сговорились, то я кругом попался! А у вас сговора нет? — вдруг с испугом выкатил глаза старик.
— Наоборот, я запрещаю по одной цене продавать!
«Эх, Геннадий Иванович, проговорился!» — подумал Березин.
— Вот это хорошо! — успокоился Чедано и поскреб лысину ногтями. — А маньчжуры про вас говорят, что у вас одна компания и вы хотите их совсем выгнать. Это правда разве?
— Нет! Но почему ты так беспокоишься? Ведь ты сам знаешь, что они вас обманывают. И обижают. А ты их защищаешь.
— Вот и я говорю! Обманывают обязательно! И обижают сильно… Но, капитан, не гони их, пусть они торгуют! И они и вы! Ладно?
— Пусть. Мы им не запрещаем, а напротив — объявляем всюду, что будем охранять их торговлю и жизнь. И сами готовы торговать с ними. Только пусть вас не обманывают. Ведь ты сам был со мной, Чедано, на Тыре, когда я впервые встретил маньчжуров. Я не прогнал их и объявил: пусть честно торгуют.
— Да, это верно, от них бывает и горе. Но выгонять их не надо. Они торгуют плохо, но зато подарки дают. И мы их товар тоже любим. У них такие красивенькие легонькие вещицы есть. И вкусные тоже…
— Согласен с тобой.
— А теперь очень много про вас разговоров всюду.
— Эти слухи пускают про нас из зависти сами маньчжурские торгаши.
— Может быть! — согласился Чедано. — Говорят, что вы хотите все захватить, тогда цены будут единые и никто не сможет от вас убежать, и тогда, не имея соперников, вы будете у нас все брать даром. Верно?
— Нет, не верно!
— А ваш магазин всегда охраняется? — спросил Чедано.
— Всегда! Там человек ночует.
— Вот это хорошо! И хорошо, что вы с пушками. А магазин ведь это ваш корабль, и он дырявый, можно стрелять через дырки. Вы его можете оттолкнуть в воду и плыть, чтобы торговать? Хорошо, у тебя много товарищей. Я тоже так хотел бы! Тебе жить не страшно! И ездить всем вместе хорошо, компанией. Торговать! Да и как нам ссориться с маньчжурами? Ведь ты, если захочешь, уплывешь на своем магазине. А нам некуда плыть. Мы тут остаемся.
— Нет, мы никуда не собираемся. Будем всегда защищать вас.
— А вот у нас был случай на Амгуни, ехал твой парень, который живет в Николай-посту, сам Николай…
— Бошняк?
— Так, конечно! И ехали маньчжуры. Один маньчжур обманул, давно еще, у нас дядю, и наши гиляки решили его убить. И схватили за руки и за ноги, встретив на дороге. И как раз ехал Бошняк. Выскочил из нарты, услыхав крик. И сильно бил наших гиляков, ударил по лицу и в грудь и сказал, что человека убивать нельзя. И вместе с маньчжуром поехал дальше.
— Я это знаю. А почему тебе это не нравится? Если маньчжур виноват, то пусть жалуются, и мы заставим вернуть его все, что он взял незаконно, а убивать человека нельзя.
— Разве нельзя? — с невинным выражением лица спросил старик. — Дядя тогда сказал, что плохо, если русские и маньчжуры познакомятся. Пусть бы лучше ссорились.
Гиляки задымили весь дом, после них остался запах собачьих и звериных шкур.
— Не зазнавайтесь, господа! — сказал Невельской своим офицерам и приказчикам, которые присутствовали при этом разговоре. — Вы видите, как желают сохранить они торговлю с маньчжурами. И те не глупы! И нам надо стараться торговать с маньчжурами. Они могут стать нашими друзьями, быть может, и оптовыми поставщиками нужного нам продовольствия.