Страница 39 из 88
Общества для помощи нуждающимся литераторам и ученым по поводу освобождения родственников
Шевченко из крепостной неволи.
Греч Николай Иванович (1787 — 1867) — русский реакционный журналист и писатель, филолог. Автор
книг «Практическая русская грамматика» (1827) и «Опыт краткой истории русской литературы»,
упоминаемые в повестях Шевченко «Несчастный» и «Близнецы».
Штёр Карл (1824 — 1889) — немецкий скрипач и композитор. Приезжал на гастроли в Петербург в
1840 году, но заболел и не выступал.
Дрейшок Александр (1818 — 1869) — чешский пианист и композитор. В апреле 1840 года с большим
успехом выступал с концертами в Петербурге. С 1862 года занимал должность профессора Петербургской
консерватории.
Майер Карл (1799 — 1862) — русский пианист, композитор и педагог. Учитель М. Глинки по теории
музыки.
Данченко (Немирович-Данченко) Николай Федорович (умер в 1842 г.) — поэт, знакомый М. Глинки и А.
Струговщикова. Учился в Нежинской гимназии высших наук, служил в Министерстве государственного
имущества.
Ригельман Николай Аркадьевич (1817 — 1888) — чиновник-переводчик канцелярии киевского генерал-
губернатора Бибикова, сотрудник Временной комиссии для разбора древних актов в Киеве. Познакомился
с Шевченко в 1840 году. Привлекался к следствию по делу о Кирилло-Мефодиевском обществе по
подозрению в участии в нем. В феврале 1857 года, когда Шевченко находился в ссылке, помог ему
материально. В рецензии на «Записки о Южной Руси» П. Кулиша, где была помещена без фамилии автора
поэма Шевченко «Наймичка», дал ей высокую оценку (Русская беседа. — 1857. — № 8). /484/
Горленко Давид Семенович (1788 — 1848) — богатый помещик, владелец имений на Прилуччине и
Пирятинщине.
Корбе Иван Михайлович (1800 — 1868) — полковник лейб-гвардии уланского полка, впоследствии
генерал-майор. Шевченко встречался с ним в конце 30-х годов в Петербурге, в 40-х — на Украине, бывал
в его имении с. Вейсбаховка, Прилукского уезда, Полтавской губернии (теперь Прилукского района,
Черниговской обл.), где собирались друзья поэта Я. де Бальмен, В. Закревский, Н. Маркевич и др. В 1852
году через Казанскую комиссариатскую комиссию, которую возглавлял Корбе, Шевченко получил деньги,
присланные С. Гулаком-Артемовским. После ссылки поэт встречался с Корбе в Петербурге.
Толстой Павел Матвеевич — флигель-адъютант, полковник кавалергардского полка.
Толь Карл Федорович (1777 — 1842) — государственный и военный деятель.
Чижов Федор Васильевич (1811 — 1877) — русский математик, писатель, близкий к славянофилам,
автор трудов по истории литературы и искусства, общественный деятель и промышленник. В 1847 году
был арестован и привлекался к следствию по делу Кирилло-Мефодиевского общества. Освобожден за
неимением доказательств.
81
А. Н. Струговщиков
МИХАИЛ ИВАНОВИЧ ГЛИНКА 1839 — 1841
(Отрывки)
[В марте 1840 года приехали в Петербург фортепианист Дрейшок и скрипач Штёр.
Славянин Дрейшок был уже известен; немца Штёра не знали, по крайней мере в
Петербурге, вовсе. Будь они знаменитостями, наше столичное гостеприимство встретило бы
их в гостиных графов Виельгорских, кн. Одоевского, А. Ф. Львова. Названные артисты
были обращены к покровительству Н. Кукольника. От него они приехали ко мне и сказали,
что были им представлены Глинке и Маркевичу, что все трое обещали содействовать
устройству их концертов.
Николай Андреевич Маркевич -- историк Малороссии, умерший в сороковых годах.
Отличный фортепианист, он был одним из лучших учеников Фильда. После нескольких лет
деревенской жизни он приехал в Петербург откормленным тельцом. Небольшого роста,
пухлый, розовый флегматик; страстный охотник до духов и всяких умываний, мылся,
полоскался, как утка, по нескольку раз в день; он был забавный собеседник с примесью
напускной малороссийской наивности; любил хорошо пожить, пил одно шампанское да
сельтерскую воду и, как следует даровитому лентяю, жил и умер в долгах.
Вечером того же дня, как Дрейшок и Штёр приезжали ко мне, Глинка и Маркевич были
уже за роялем у Кукольника. Когда я приехал к нему с К. Брюлловым, за которым заезжал
обыкновенно в Академию [художеств], по соседству, они репетировали по программе, о
которой Глинка еще утром условился с приезжими артистами...]
23 апреля я получил от Маркевича записку, которую прописываю in extenso; она писана
интересным лицом и характеризует взаимные отношения кружка или, как выражается
Глинка в своих «Записках», братии:
«Посылаю тебе, любезный собрат, моего камердинера, которому можешь вручить
остальные 275 руб., что составит за мною 300 всех...
Теперь о другом: прислан ли тебе альбом мой от Каменского? Если написал что-нибудь,
то доставь через этого же Зосима; мне хочет еще кой-кто вписать свои имена.
Теперь о третьем: я был у Штера и у Дрейшока; мы толковали о деле; они не могут
иначе быть у меня, как в четверг. Между прочим, я собираюсь выучить со скрипкою концерт
Липинского и, может быть, сыграю его у тебя. Извести, можешь ли собраться к четвергу?
Еще о четвертом: Несторову статью получил ли? Пошла ли она в друкарню? /84/
Еще о пятом; но не бойся, это уже последнее: жму твою руку и проч. Твой Н.
Маркевич».
Вечером 27 апреля собрались у меня: М. И. Глинка, граф Ф. П. Толстой, А. П. и К. П.
Брюлловы, три брата Кукольники, кн. В. Ф. Одоевский, барон П. А. Вревский (мой
однокашник убитый при Черной), гр. В. А. Соллогуб, П. П. Каменский, М. А. Гедеонов, Э.
И. Губер, В. И. Григорович, Рамазанов (тогда ученик скульптуры), П. В. Басин, С. Ф.
Щедрин (брат знаменитого мариниста) А. П. Лоди (на сцене Несторов), Н. А. Маркевич, И.
И. Сосницкий, поэт Шевченко, только что приехавший из Москвы скульптор Витали, В. Г.
Белинский, А. В. Никитенко, И. И. Панаев, Струйский, Горонович (ученик К. Брюллова), Я.
Ф. Яненко, Владиславлев и несколько моих родственников. Недоставало: О. И. Сенковского,
Даргомыжского, двух братьев Степановых, Штерича, В. А. и П. А. Каратыгиных, О. А.
82
Петрова и доктора Гейденрейха. С ними сохранившийся у меня список приехавших дал бы
полный персонал нашего кружка, за исключением лиц, группировавшихся более около гр.
М. Ю. Виельгорского.
Дрейшок, рубивший пальцами котлеты, по выражению Глинки, исколотил в этот вечер
два рояля, взятые мною у Вирта на прокат, и заставил некоторых, в том числе и Белинского,
уехать до ужина, зато Маркевич удивил всех своей игрой, затмив Штера. Все были
порядочно утомлены, но веселая беседа за ужином оживила нас. Заговорили о новой опере
Глинки, он не выдержал, встал из-за стола и подсел к роялю, струны задребезжали, но у
Дрейшока был ключ, и он наскоро настроил инструмент. Глинка был неистощим, сначала он
исполнил некоторые оконченные нумера «Руслана и Людмилы», потом знакомил нас, более
и более одушевляясь, с рисунками подготовительных партитур, и тогда исполнение
заговорило об руку с творчеством. Взошло теплое утро; окна были отворены, было семь,
когда кто-то заметил, что прохожие останавливаются. Мои гости разъехались.
В конце мая (1840) К. Брюллов сделал наконец эскиз давно задуманной им картины
«Осада Пскова». Как хорош был этот эскиз! Как жалка перед ним неоконченная картина!
2 июня я встретил его в коридоре Академии с его краскотером Липиным, тащившим
целую кучу живописных принадлежностей. Брюллов был в возбужденном состоянии и
сказал мне: «Идем в большую мастерскую, на осаду Пскова, недели на две; присылай мне,
пожалуйста, по две чашки кофе, по два яйца и по тарелке супу».