Страница 4 из 10
Шайтан дернул Илью связаться с Рашидом. Не человек, а злой джинн. Кидала. Рашид появился, как старик Хоттабыч. Материализовался. Он просто очаровал Илью. Сладкие узбекские фрукты по великолепно низкой цене. Нужен только аванс. Знак доверия. Илья занял. Солидные деньги у солидных людей. Однако после перевода аванса Рашид уехал в Самарканд и перестал отвечать на звонки. Ни денег, ни товара, как говорится.
Солидные люди вскоре попросили свои деньги назад. С обещанным наваром. Иначе… И семью… Илья Эдуардович продал все, кроме квартиры, отдал долг и уехал в Узбекистан. Возвращать свое. Вот уже два года они получали только редкие письма. Жив-здоров. Свежий воздух, прозрачная вода, изюм… Время шло. Вернуть утраченное Илья Эдуардович надежды не терял. Семья терпеливо ждала. От прежней, обеспеченной жизни остались только немногие дорогие вещи. Вкус к ним тоже еще окончательно не выветрился.
– От папы ничего нет? – привычно спросила Аня, раздеваясь в прихожей.
Дедушка только отрицательно мотнул головой, поглощенный происходящим на экране. Он повернулся к Ане и возмущенно сказал, тыча крючковатым пальцем в телевизор:
– Про перевод часов показывают. Опять! У депутатов хроническое воспаление ануса! Все чего-то ерзают и все чего-то меняют!
Аня присела на диван рядом с дедушкой. Взяла пульт от телевизора. Переключила канал. Удачно устроившийся на ТВ мужик обстоятельно рассказывал, жуя широким лицом какой-то харч:
– Китай – страна древней культуры. Нет такого предмета, который бы не мог послужить еврею фамилией, а китайцу едой. С приходом весны китайский городок Дунян в провинции Чжэцзян окутывает странный, но знакомый каждому местному жителю запах – запах мочи. Это готовят популярный местный деликатес – тунцзыдань, что в переводе означает «яйцо мальчика». Но, казалось бы, причем тут моча и мальчики? Ответ прост: тунцзыдань – это куриные яйца, сваренные в моче, при этом моча должна обязательно принадлежать мальчику-девственнику, а варить яйца в ней необходимо целый день. Но, как уверяют местные гурманы, яйца получаются очень вкусные и уходят с лотков как горячие пирожки по цене полтора юаня за штуку…
Дедушка сердито проворчал, забирая у Ани пульт:
– Ну что тут скажешь? Чертовы дегенераты!
Аня повторила слова широколицего:
– Китай – страна древней культуры.
Дед презрительно фыркнул:
– Она чересчур древняя. Перезрели и впали в маразм. Толком ничего не создав.
– Создали «яйцо мальчика», – миролюбиво заметила Аня. – Твой борщ не лучше. Как он вонял вчера протухшей курицей! Может, это тоже китайский рецепт?
Дедушка насупился.
– Я наверняка вычитал его в бесплатных газетенках, которые везде валяются у нас в гостиной.
Из магазина пришла мама. Поняв, о чем речь, она ехидно вставила, проходя с тяжелыми пакетами на кухню:
– Вонь жуткая. Еще и посуду запакостил. Я вчера в очередной раз рассказала ему, что такое дезодорант. Он о таком чуде и не слышал!
Евгений Алексеевич встал с дивана и с независимым видом надолго удалился в туалет. Тратить много времени на людей, не имеющих высшего образования, он считал ниже своего достоинства. На «серость», как он выражался. Аня засмеялась.
– В дедушкином мире дезодорантов нет.
Валентина Николаевна безнадежно отмахнулась.
– Да он забыл сразу, что я говорила! Вообще все путает. Недавно удивился, что моя школа готовит музыкантов. Он думал, художников! Хотел подыскать мне тему диссертации. Успехи и неудачи импрессиониста Эдуарда Мане. Через «а». Вообще не соображает!
Лена тоскливо обвела взглядом двор. Быстро темнело. Ну, где же Аня? Неприятные иголочки под кожей не проходили. Напротив, они стали гораздо длиннее и толще. Палашова, оставив Витаса, уже стояла перед Леной и, трясясь от злости, визгливо повторяла, вводя себя в боевой транс:
– Ахтытварь!.. Что ты сказала, сучка? Что ты сказала?!
Лена едва узнала свой собственный, бесстрастный голос:
– Что слышала. Шелести колготками отсюда, пока не дали.
На самом деле она хотела сказать Палашовой, что это не она. Она маленькая и безобидная. И очень боится борзой Дашки. У Лены колит и полипы. Это неуправляемый голос-провокатор хочет затеять разборки.
Время, казалось, превратилось в бесконечный рулон туалетной бумаги. Разматываешь его, разматываешь…
Витас молча следил за происходящим. Он даже улыбался. Так, слегонца. Бесплатный цирк. Карен и Димка притихли, не решаясь встревать за Ленку против Палашовой. Даже мелкие, бросив мяч, подошли поближе. Интересно же. Большие чиксы сейчас подерутся.
– Что за ботва? Дашка, тебя что, качелями ударило?
Черный парень. Мандинго. Одноклассник Палашовой. Кровь прилила к щекам. Стало горячо-горячо. Лена выдохнула воздух из легких. Оказалось, что до этого она не дышала.
Вот уже и Карен подал голос:
– Дашка сама виновата. Не в тему выступила.
Витас тоже понял, что кина не будет, и с издевкой:
– Ну, девочки. Вы же девочки…
Палашова яростно повернулась к Мандинго.
– Эта прошмандовка назвала меня жирной коровой!
– Вскрытие покажет, – сверкнул белоснежными зубами Мандинго, – кто корова. Кончай, Дашка. Марго просила тебе передать приглашение. Днюха. Мероприятие в четверг. Закваска в шесть. Все как обычно: яга, музло, жопинг и остальные ништяки.
Подошли Артем Мостипан с Валериком. Они еще старше Витаса. Невдалеке играл дворовый дурачок Лябин. Мама отправила вечером погулять. Он целил в народ из игрушечного пистолета и издавал звуки. Дашка поняла, что удобный момент упущен.
– Ладно, лохушка, завтра после уроков поговорим, – окинула она Лену лютым взглядом. И, не оборачиваясь, двинулась к проходу между домами. Отойдя подальше, Дашка повернулась, высунула язык и крикнула:
– Куролятина в красном, дает всем несчастным!
– Палашова с подружкой безотказные шлюшки! – ответила экспромтом наконец-то появившаяся Аня.
Дашка яро погрозила кулаком и пошла дальше. Теплый ветерок гнал за ней мусор. Ребята молча провожали ее глазами. Так стоящие на пристани провожают отчаливший навсегда корабль. Титаник.
– Отомри! – весело скомандовала Аня, проведя ладонью перед лицом Мандинго, завороженно следившим за мелированными кудряшками, исчезающими в вечернем сумраке.
Убийца вздрогнул и отвел глаза от мелированных кудряшек, исчезающих в вечернем сумраке. Подкравшийся поближе Лябин упорно целил в его сторону. Дуралей «бил» уже длинными очередями. Хоть и из пластмассового пистолета. Патронов не жалел. Они у него все равно никогда не кончались. Слюни так и летели.
Убийца дружески улыбнулся недоумку и поднял руки в знак того, что сдается. Лябин удовлетворенно гукнул и перенес «огонь» на проходившую мимо пожилую женщину.
Лену запоздало начало трясти.
– Что у тебя за трабл с Дашкой? – спросила Аня, доставая сигареты. По вечернему времени она была одета в джинсовую безрукавку, белую рубашку с кружевами, темно-оливковые капри. На шее легкий муаровый шарфик, на ногах – белые кроссовки с красными вставками. Скромно и изящно. Лена в который раз позавидовала подруге. Врожденный вкус. И на высоких каблуках умеет ходить.
– Да она вообще какая-то запарная стала, – ответила Лена, удерживая внутри себя гадкую дрожь. – Хочет, чтобы все при ней делали бэп!
– А зыбо мы ей вставили, – встрял Мандинго.
– Давайте покурим, – предложила Аня. – Жига есть?
Зажигалку дал Мандинго. Все трое закурили.
Стало совсем темно. «Сметана» опустела. Мелкие ушли в соседний двор. Гонять мяч в коробке с баскетбольными кольцами. Спортивная Россия… Витас, Валерик и Мостипан отправились пить пиво. Карен с Димкой тоже исчезли.
– Очкуешь? – усмехнулась Аня, заметив, как трясутся Ленкины руки. Лена молча кивнула.
– Не ссы, прорвемся! – решительно заявила Аня, обнимая подругу. – Дашка сама накосячила. Пусть теперь сама и стремается.