Страница 10 из 10
– Вот помяни мое слово – это он! И ту девку возле пляжа он завалил. Ебнутое создание.
– Угомонись. Как тебе не стыдно наговаривать на убогого! – возмутилась Наиля.
– Ничего себе убогий! Ёпрст! Нам бы его здоровье. Всю зиму каждый день на морозе по улице шляется, и ни одна зараза его не берет! – запальчиво возразил жене дядя Коля.
– Не завидуй! – оборвала его Наиля. – Лучше скажи: ты что-то про него знаешь? Или просто так мелешь?
Дядя Коля понизил голос:
– Я его вчера вечером видел в том самом дворе, где чуть позже девчонку убили.
Наиля обидно усомнилась:
– Тебе, поди, спьяну померещилось? Что ему там делать? Он же возле «Сметаны» живет. Недалеко от нас.
– Вот именно! А вечером этот неадекват болтался в чужом дворе у школы.
Между делом дядя Коля выдернул толстую черную волосину из носа и принялся ее внимательно разглядывать. Зефиринка вылезла из-под стола и, запрыгнув к отчиму на диван, тоже стала помогать смотреть на волос. Поощрительно погладив любопытное животное, дядя Коля добавил:
– Я трезвый был. Еще только шел к мужикам.
– Ну и что Лябину там было нужно? – спросила Наиля.
Дядя Коля насмешливо посмотрел на жену.
– Откуда я знаю? Я же не Гарри Поттер.
Наиля рассмеялась.
– Нашел маньяка. Лябин! Штаны на лямках!
Отчим посерьезнел.
– Ты, Наиля, не смотри, что он дебил с игрушечным пистолетом. У него плохая наследственность. Гены от крокодила Гены! Между прочим, его папашка мотает срок за то, что его мамашку по пьяни пырнул ножом и о голову пустую трехлитровую банку разбил. Там целый триллер был! Весна на улице Вязов! Кошмар на Заречной улице!
Дядя Коля невзначай бросил взгляд на часы.
– Ох, ё!.. Ленка, беги на занятия! Твой зулус, наверно, давно уже у подъезда скучает!
Конечно, вся школа знала, что Дашку Палашову из девятого «б» зверски убили. Правда, всеобщего траура не было. Уроки шли как обычно. В конце концов, ничего сильно особенного не произошло. Вселенная форму не изменила. В Мухачинске каждую неделю погибала дюжина-другая людей. По неестественным причинам. Дети, молодежь, старики… Город-то большой. Все привыкли.
После уроков подруги зашли к Ане. Мандинго остался в школе. Девятый «б» сегодня учится на один урок дольше. Такая вот у пацана непруха.
У Макидонов за хозяина оставался Арик. Остальные привычно отсутствовали: Валентина Николаевна учила, Женька учился, а дедушка еще не вернулся с добычей из универа. Сладко пахло свободой.
Аня достала из холодильника крабовые палочки и майонез. Хавчик. Потом принесла ложки, вилки, тарелки. Девочки устроились в Аниной комнате. Включили тихую музыку: «Солнце-любовь». В окно дерзко заглядывает солнышко. Со стен улыбается полиграфический Жора. Уютно.
– О чем задумалась, Куролятина? – спросила Аня подругу, нахмурившуюся на диване с вилкой в руке.
Лена вздохнула и сунула в рот крабовую палочку. Вяло пожевала. Щека в майонезе.
– Не понимаю, почему мы должны так жить.
– Как «так»?
– Так, как мы живем.
Аня улыбнулась.
– Ленка! Не говори загадками.
Лена неопределенно повела рукой.
– Грязно, бедно, страшно…
Аня хмыкнула:
– Ну, все же не могут жить счастливо.
– Почему?
– Наверно, потому, что на всех счастья не хватает.
Лена внимательно посмотрела на Аню.
– А почему на всех не хватает?
Аня растерянно развела руками.
– Потому, что некоторые берут себе больше других. Богатенькие буратины. Начальники. Олигархи. Ну, Куролятина, прекрати меня напрягать! Нашла тему…
Лена сказала:
– Может, стоило бы уехать? В Америку. Такая свободная страна…
Аня снова хмыкнула:
– Если Америка такая свободная страна – почему же они к себе никого не пускают? Папа как-то хотел получить американскую визу – обломался. Отказали без объяснения причин.
Лена вздохнула.
– Весь мир – границы, барьеры. Почему?
Аня серьезно придвинулась, напомнила:
– Куда ты собралась ехать? Ты что, забыла? В пятницу мы уходим к Жоре.
Она с подозрением вгляделась в лицо подруги.
– Может, ты передумала?
Лене стало не по себе. Она смутилась:
– Ну, что ты! Нет, конечно. Вместе навсегда!
Аня с жаром повторила:
– Вместе навсегда!
Потом горячо:
– Как я тебя все-таки люблю, Куролятина!
Лена смущенно заулыбалась.
– Я тебя тоже, Аня. Ты лучший человек в моей жизни!
Аня пылко поцеловала подружку. Прямо в след от майонеза на щеке.
Убийца тщетно пытался уснуть. Полумрак. На стене потертый коврик. «Три богатыря». Вышитый в центре коврика Илья Муромец, приложив ладонь козырьком ко лбу, пытается разглядеть нечто в телевизоре, стоящем у стены напротив. Окна завешены тяжелыми плотными шторами. А за бархатом штор бушует день-деньской. Греет солнце. Праздник жизни. Но он с утра чувствовал себя неважно. Видимо, просквозило вчера, пока торчал в холодном подъезде. Кашель, чих, боль в горле. Голова раскалывается. ОРВИ. Острая респираторная вирусная инфекция. Он прополоскал горло эвкалиптом, что-то такое закапал в нос, принял пару таблеток аспирина и лег в постель. Скоро на работу.
Убийца не думал о своей последней жертве. Зачем? Нет повода. Кто-то же должен был умереть. Сейчас все нормально. Все правильно. Желание прошло, девочка осталась во вчера. На полу за лифтом в чужом подъезде.
Сон не шел. Убийца прислушался к домашним звукам. Их нет. Тихо. Один дома. Как Маколей Калкин. Прикольный фильм. Убийца даже чем-то похож на юного американца. Только не такой юный. Хотя и не старый.
Немного лихорадит. Может, яблоко съесть? Лень вставать и идти на кухню.
Он вдруг вспомнил о том, как выбирал себе оружие. Улыбнулся. Нож? Безобразные раны, кровь, даже, не дай бог, кишки, выпущенные наружу. Ни в коем случае! Он же не монстр. Тоже мне, Джек Потрошитель нашелся!
Убийца сцепил пальцы рук, сложил указательные пистолетиком. Прицелился в Илью Муромца на коврике. Тоже нет. Пистолет – это дорого, хлопотно, шумно. И противозаконно.
Убийца, в который уже раз, похвалил себя за отличный выбор. Веревка. Простая, бельевая. «Дешево и сердито», как говаривал деда. Для убийцы дешево, для жертвы сердито.
Убийца не боялся, что его найдут. Он считал себя очень умным и предусмотрительным. Неуловимым.
Лена отодвинула от себя тарелку с крабовыми палочками. Все, наелась. Как говорит мамуля, «накидалась». Накормленный желудок слегка давил. Не давал забыть о своем существовании. На душе тоже было как-то тяжело. Аня рассказала про Дашку. Удивил Витас. Если это его арестовали. За что убил Палашову? Давеча на «Сметане» они так хорошо смотрелись вместе. Обнимались-целовались. И вдруг – убил!
Лена вообще не могла себе представить, как можно убить человека. И вообще живое существо. Например, Зефиринку. Она же дышит, общается с тобой на своем кошачьем языке, любит тебя. Тепленькая. А тут человек. Тем более. Даже такая хабалка, как Палашова.
Лена вспомнила про будущую пятницу. А убить себя? Это как? Умереть и вообще не быть. Нигде. Лена, если честно, не очень верила в жизнь после смерти. Она вдруг поняла, что уже ничего больше не будет. Для нее. В пятницу вечером в школе для нее не будет дискотеки для выпускников. Не будет мамы, Зефиринки. Даже противного вонючего отчима не будет. Ей стало страшно. Она не хочет никуда уходить!
А как же Аня? Лена взглянула на подругу, сосредоточенно копающуюся на полу в дисках. Аня ни за что не откажется от своего замысла. Она такая целеустремленная! И Лена останется совсем одна. Ну нафиг!
Лена постаралась затолкать свой страх перед будущим далеко-далеко вглубь себя. Лучше об этом не думать. До пятницы еще много времени. Жить да жить. Лучше решать проблемы по мере их поступления.
– Ты веришь, что Витас мог убить Дашку? – задала она вопрос Ане.
Та, перебирая диски, пожала плечами.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.