Она проснулась в темноте

Она заколебалась и прикусила губу, чтобы скрыть смущение.

— Ладно, будет! Будет темнить! Я помню, что вы меня целовали. О! Это был всего лишь небольшой флирт без последствий. Но я не помню, что дала вам свой ключ.

— Тогда, значит, вы все забыли раньше меня, — мрачно констатировал Дирк. — А я надеялся, что вы расскажете мне, что было дальше. Я вернулся домой около четырех часов ночи. У Ины был нервный припадок, и она обвинила меня в том, что я провел ночь с вами. Она позвонила своим друзьям и узнала, что у Барта мы с вами условились о встрече на виду у всех. Я все отрицал и полез в бутылку, но, когда обнаружил у себя в кармане ваш ключ, подумал, что она, видимо, не ошиблась. Если я не приходил сюда, то где же меня носило?

— Вы не были у меня, либо были тут один. В этом я уверена.

— Когда вы вернулись?

Эйлин заколебалась. Ужасное сомнение закралось в ее голову.

— Что вы помните о вечеринке?

Дирк пожал плечами.

— Мои воспоминания несколько туманны. Вы бросили меня ради другого мужчины, которого я видел впервые. Весьма малосимпатичного, по-моему. Но вы прошептали мне на ухо, что из осторожности, чтобы не дать пищу злым языкам, будет лучше, если вы сделаете вид, что интересуетесь кем-то другим. Вы обещали мне избавиться от него и ждать у себя дома. Затем вы исчезли, и я не знаю, что было дальше. Я предполагал, что приходил к вам сюда.

— Вы не припоминаете, что делали, уйдя от Барта?

— Нет. Полный провал. Я не мог признаться в этом Ине. Тогда я придумал длинную историю и рассказал ей, что познакомился в каком-то баре с двумя мужчинами, пил с ними. Она мне не поверила. Она убеждена, что я закончил ночь с вами, эта ее уверенность подкрепила мою. Где вы были, если не вернулись домой?

Прежде чем ответить, Эйлин заколебалась. Она испытали сильное желание довериться Дирку, рассказать ему все подробности этой ужасной ночи и попросить у него совета. Хватит ли у нее мужества?

А если он сыграл какую-то роль в этой драме? В конце концов, она дала ему ключ от своей квартиры и пригласила прийти, хотя и не помнит этого. Но раз он был приглашен, а ее мозг был затуманен алкоголем, не мог ли он пойти следом и увидеть ее перед баром вместе с Винсентом Торном?

Она вздрогнула и отвела глаза.

— Я в ужасном положении, Дирк. Не знаю, что мне делать. Какое несчастье, что вы не пришли сюда! И что мы не провели ночь вместе. Если бы это было так, я охотно выдержала бы гнев Ины.

Дирк откинулся в кресле и с тревогой посмотрел на нее.

— Скажите мне все, Эйлин. Может быть, я смогу вам помочь. Во всяком случае, попытаюсь — обещаю вам это.

— Да, Дирк, я сейчас вам все расскажу. Надо это сделать. Я думаю, что сойду с ума, если не исповедуюсь кому-нибудь. Вы говорите, что я отключилась раньше вас… И чтобы отвести подозрение, бросилась на шею другому мужчине. Вы помните его имя?

— Думаю, что даже не слышал его. Мне он совсем не знаком. Я бешено ревновал, но повторял себе, что это лишь простой камуфляж, и этот тип служит нам прикрытием.

— Имя Винсент Торн говорит вам что-нибудь?

— Абсолютно ничего.

Эйлин глубоко вздохнула.

— Так вот, завтра, после того как вы прочтете газеты, вы его больше не забудете. Человек, носивший это имя, мертв, Дирк. Он лежит в гостиничном номере, куда я пришла вместе с ним. Боже, помоги мне! Я не знаю, почему последовала за ним. Не спрашивайте у меня объяснений. Я с ним даже не знакома. Не знаю, встречалась ли я когда-либо с ним, но сегодня утром я проснулась в номере отеля, а в нескольких метрах от меня лежал его труп.

— Вы говорите серьезно, Эйлин? Как умер этот человек?

— Я не знаю, — призналась она. — То есть, не знаю, кто его убил. Он был зарезан. Ножом. Кафельный пол был залит его кровью. Но это не я! Я не виновата! Я не могла бы этого сделать! Вы мне верите, правда? Даже в приступе безумия. И в комнате не было ножа. Я не нашла никакого оружия.

— Расскажите мне все, не упуская ни одной подробности. Ситуация кажется мне серьезной.

— Серьезной? Слабо сказано. С минуты на минуту полиция предъявит мне обвинение в убийстве. А я не могу доказать свою невиновность.

Она прервалась и дрожащим голосом спросила:

— Не хотите ли выпить, прежде чем я начну свой рассказ?

— Я пил уже предостаточно. Мы оба должны сохранить ясность мыслей.

Сидя очень прямо на диване, Эйлин начала свое повествование, стараясь ничего не забыть. Она не умолчала даже о гнусной детали с двухдолларовой бумажкой, засунутой ей в чулок.

Дирк слушал ее без единого слова, без единого жеста. Его лицо было мрачным, полузакрытые глаза уставились на носки ботинок.

— Не знаю, что и думать, — заключила Эйлин после того как повторила злобное обвинение Ины. — Ведь это впервые мы с вами занялись подобием флирта.

— И вы думаете, что это я убил вашего друга?

— Я… я… — пробормотала Эйлин, не в состоянии продолжать дальше.

— В действительности, Эйлин, ни вы, ни я не можем поклясться в обратном. Все вполне возможно. Сознаюсь, я вас ревновал к этому Торну. Предположим, что я видел, как вы ушли вместе с ним. Предположим, через пару минут я тоже вышел, чтобы догнать вас, надеясь, что вы избавились от этого приставалы и ждете меня перед дверью, как обещали. А когда я проходил мимо бара, увидел, что вы садитесь в машину вместе с ним…

Дирк прервался, его лицо скривилось в гримасе.

— Что бы я сделал в этой ситуации? Понятия не имею. Ревность — вот первое, что приходит в голову, чтобы объяснить мотив убийства Торна. Но, говорите вы, ни один мужчина не любит вас до такой степени, чтобы совершить убийство. А что вы можете знать? Вчера вечером я вас любил, Эйлин. Что делалось в моей голове, полной алкогольных паров? Конечно, я так не думаю. Но в то же время я ни в чем не уверен.

— О Дирк!

Рыдая, Эйлин бросилась на колени перед молодым человеком и положила голову на его ладони.

— Что нам делать?

— Как можно спокойнее рассмотреть все возможности. Вопли и слезы ничего не решат, нам потребуется все наше хладнокровие. Никто не может доказать, что вы пошли за Торном. Против вас говорит только ваш телефонный звонок ему на квартиру в полночь. Другими словами, многие могут подозревать, что вы ушли вместе, но вы можете доказать, что они ошибаются. Ральф Барнс проводил вас и оставил перед дверьми вашего дома. Если бы вы не забыли сумочку и ключи у него в машине, я подумал бы, что вы поднялись в свою квартиру и ждали меня.

— Увы, я этого не сделала. Как только полицейские инспекторы узнают о моем звонке Винсенту Торну, они сразу сделают вывод, что я пошла с ним в отель.

— Безусловно. И это еще не, все, Эйлин. Они придут к заключению, что я последовал за вами, проник в номер отеля и убил Торна в приступе ревности. У меня нет алиби, и каждый может обвинить меня в чем угодно.

— Все это мой грех. Если вы убили, то виновата я. Я заслужила все, что бы со мной ни случилось.

— Мы устроим так, чтобы ничего не случилось. Если бы мы только могли доказать, что были вместе здесь с полуночи до четырех часов утра! Тогда никому из нас ничего больше не грозило бы.

— И никто не сможет доказать, что это неправда?

Дирк покачал головой.

— Кроме Ральфа Барнса, который знает, что вы ходили звонить. Жалко, что вы сами не провели свое маленькое расследование в баре. Бармен не знает, кому вы звонили, и у него нет никаких причин пойти и показать против вас.

— Все эти сожаления излишни. Ральф в курсе. Он даже знает номер телефона, по которому я звонила. Узнав о смерти Винсента Торна, он сразу же проверит номер и все узнает.

— Это верно. А скажите, Эйлин, Ральф правда очень влюблен в вас?

Эйлин поколебалась немного, прежде чем ответить. Но она не хотела ничего скрывать от Дирка и чувствовала полное доверие к нему.

— В той степени, в какой он вообще способен любить женщину.

Произнося эту фразу, она подумала о Дорис. У нее Ральф искал утешения в прошлую ночь, а потом, через пару часов, так же легко перешел от Дорис к Эйлин.