Секреты Вероники

— Лежи, — сказал Майкл. — Ты права, это наша спальня. По обеим сторонам ванные комнаты. Мы здесь совершенно одни.

Луиза ничего не понимала. В доме они одни, естественно, и в спальне тоже одни.

Майкл, беспокоясь из-за ребенка, обещал послать за врачом.

— Ерунда. Не надо врача. Это из-за оранжереи. Сейчас мне лучше.

— Но ребенок...

— Ничего с ребенком не будет.

Он беспокоился только о ребенке, и Луиза поняла, что напрасно тешила себя мечтами о его любви. Он любил ребенка, а она идиотка, что обманула сама себя. Луиза выпила воды и, поставив стакан на столик, откинулась на подушки. Серьги, которые ей подарил Майкл, ужасно мешали, и она сняла их. И ей снова захотелось помечтать. Все-таки он прислал ей прелестные серьги и замечательную записку. Нет, не может он ничего к ней не чувствовать. И не надо глупить.

— Извини. Мне правда лучше. Пойдем обратно.

— Ну нет. Нельзя. Ты не забыла, что беременна?

Его заботливость обрадовала Луизу. Она расслабилась и посмотрела на картины.

— Прекрасные репродукции. Мне нравятся.

— Это не репродукции,— возмущенно откликнулся Майкл. — Это оригинальные полотна. Сейчас они стоят гораздо дороже, чем я заплатил за них. Это мое первое вложение капитала.

— Вложение капитала? Но ты же их не продаешь?

— Если понадобится, продам. А иначе зачем вкладывать деньги?

Луиза посмотрела на свои серьги и подумала, что они, верно, тоже вложение капитала. На электрическом свету они сверкали как огонь. Майкл заметил ее взгляд.

— Нет, это не инвестиция. Я купил их для тебя. Свадебный подарок. Все невесты должны получать подарки.

Вероника любит природу. Мы... Вероника любит большие дома.

— А что ты подарил Веронике перед свадьбой? — спросила Луиза.

Майкл вскочил и заорал:

— Я не хочу говорить о Веронике! — На лбу у него вздулись жилы.— Это табу. Ты слышишь? Табу! Никогда не произноси ее имени! Никогда.

Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Луиза с облегчением вздохнула. Слава Богу, он ушел. Потом она отругала себя за недомыслие. Черт! Надо же быть такой идиоткой! Зачем было спрашивать? Но в глубине души она знала зачем. Ведь она ощущала присутствие Вероники в этом доме, да и Майкл дважды проговорился, отчего у нее появилось ощущение, что они не совсем расстались. Вероника! Вероника! Он только о ней и думал, едва въехал в ворота поместья. Луиза вспомнила, что даже не знает, как выглядит первая жена Майкла. Раньше это ее не интересовало. Ревность совсем ее не мучила до сегодняшнего дня. Она думала: прошлое — это прошлое и останется прошлым. А теперь... теперь все иначе. Теперь Луиза засомневалась.

Отложив бриллианты, Луиза встала и подошла к окну. В парке было темно хоть глаз выколи. Подняв раму, Луиза вдохнула прохладный вечерний воздух. Стояла непривычная тишина. Только филин ухал вдали. Потом опять наступила тишина, словно филина и не было.

Как Вероники. Может быть, она была, а может быть, ее не было вовсе. Теперь я здесь, сказала себе Луиза. Я — новая хозяйка Оффертона, новая миссис Барух. Однако неприятное чувство не покидало ее. Пусть филина не видно, но он есть и он пугает бедных мышек и других зверюшек, которые прячутся в траве. И Вероника так же. Однако Луиза приняла решение. Воспоминания не должны беспокоить ее. У всех вторых жен есть, наверное, сомнения насчет их предшественниц, однако надо сделать так, чтобы дом стал похож на нее, и тогда все будет в порядке. Майкл стал ее мужем. Он — отец ее ребенка. Чтобы отношения были хорошими, надо следить за своим языком и помнить, что Майкл женился на ней, потому что сам этого хотел. И не надо торопить события.

Майкл скоро возвратился.

— Извини, что так получилось, дорогая. Но ты же понимаешь, правда? Ты удивила и расстроила меня своим вопросом.

— Да, не надо было задавать его, — признала свою вину Луиза.— Я совершила бестактность.

Майкл открыл ей груди и погладил их.

— Прелесть! — пробормотал он, проведя пальцем по синей жилке. — Ребенок уже меняет тебя. Пойдем в кровать.

Едва Майкл приласкал ее, как от сомнений не осталось и следа. Луиза решила, что в ее срыве виновата перестройка организма. Из-за нее она начала терять контроль над собой.

Забыв обо всем на свете, она отдалась наслаждению чувствовать своего мужа, своего любовника, внутри себя. Он удивительный любовник и точно знает, как доставить ей наслаждение.

— Ах! — воскликнула Луиза, почувствовав приближение оргазма, и покрепче прижалась к Майклу.

Майкл не проронил ни звука. Он великолепно владел собой и еще долго не позволял себе кончить.

Позднее, когда Майкл крепко спал рядом, счастливая и умиротворенная, Луиза повернулась к нему. Чего это она разволновалась? Вероника... Да ну... Улыбнувшись, она опять прошептала:

— Да ну...

Вероника была такой же нереальной, как часы из одуванчиков, которые она сдунула, когда была маленькой.

ГЛАВА 11

Шато-ле-Грев утопал в лунном свете. Из окна своей спальни Вероника смотрела вдаль на море. Только что начался прилив, и волны, пенясь, наступали на берег, торопливо разглаживая несколько миль песка. Вдалеке сверкали огни города. Справа темнели Высокие скалы. Там не было никаких огней. Наверное, все тамошние фермеры, а их немного в горах, уже давно спят. Только Веронике не спится. Невозможно, невозможно. Немыслимо. Она мерила шагами комнату, не в силах успокоиться. Из Англии пришла хорошая весть.

Утром Вероника сидела в небольшой комнате, где обычно завтракала, и просматривала альбомы с образцами обоев и красок.

— Спасибо, Андреа, — сказала она, освобождая на столе место для подноса.

Андреа Лудек, наливая кофе в чашку, пыталась рассмотреть, какие именно обои заинтересовали ее хозяйку.

— Жан-Поль специально для вас принес из деревни свежие круассаны. — Незаметно вытянув голову, она разглядела, что обои как будто предназначены для детской. — Я знаю, вы любите такие.

— Великолепно. — Вероника взяла один и окунула в кофе. — Вы меня балуете.

— Еще что-нибудь?

Андреа уже не сомневалась. Обои действительно для детской. Голубые, с мишками, кроликами и другими зверюшками.

— Нет. Спасибо. Я сама принесу поднос. А потом буду весь день заниматься этим.

— Опять ремонт?

— Да. Надо будет переклеить обои в маленькой комнате рядом с моей спальней.

Вероника слабо улыбнулась, и Андреа заметила, как у нее сузились зрачки. Заглянув ей в глаза, Андреа подумала, что проникла в мозг Вероники, но не обнаружила там ни одной мысли, потому что все они были где-то далеко. Ей пришло в голову сказать Веронике, что она слышала, как та ходила ночью, но потом решила этого не делать. Однако она не смогла удержаться от другого вопроса:

— Обои для детской?

— Да. Она мне скоро понадобится. Не буду же я вечно одна.

— Она только что развелась, — сказала Андреа мужу, когда он пришел перекусить в двенадцать часов.— Другого мужчины не видно. Зачем ей детская?

— Не наше дело,— спокойно ответил Поль.

— Очень странно. И она какая-то странная. Видел бы ты ее. Нет, это ненормально.

Поль со злостью бросил ложку в тарелку.

— Держи свои мысли при себе, Андреа. Я хочу тут работать. А если мадам Вероника услышит тебя, мы тотчас вылетим отсюда.

— Не беспокойся. Я никому ничего не скажу.

— Никому. Даже своей любимой Марии-Терезе.

— Даже ей. Но все-таки признай, это странно.

Поль молча доел суп.

В Оффертоне жизнь протекала в приятном однообразии. Луизе не потребовалось много времени, чтобы установить дружеские отношения с Лиззи Кэри и ее мужем Диком. В этом ей помогло знакомство Лиззи с Бетти. Несмотря на разницу в воспитании и образе жизни, женщины мгновенно нашли общий язык и с удовольствием проводили время вместе.