Страница 95 из 104
— Я Артему в Березники могу позвонить. К Рябову в секцию айкидо зайду… Впрочем… — Родион, начавший было с оптимизмом, замолчал, задумавшись о чем-то явно неприятном.
— Короче, братки, мир наш — та еще дыра, — ухмыльнулся Шез. — Гордиться нечем. Особенно Раша, великая и могучая. Здесь каждый ребенок знает, что кричать «Помогите!»бесполезно, «Пожар!»иногда помогает, но и то: чаще обыватель понюхает воздух — рядом со мной не горит — и продолжает сидеть в своей шлакоблочной ячейке. Рэн, что это ты там шепчешь?
— Похоже, молится за наш бедный мир, — обнажил в улыбке белые зубы дядюшка Луи.
Все замолчали. А Ася тихонько прошла к магнитофону и нажала «плей». Нежно и беспечально запел Михей о любви, солнце, снах и мечтах. Потом она присела на корточки перед загрустившим оруженосцем и тихонько улыбнулась ему. И песня и улыбка говорили об одном: даже если все так и паршиво, это не значит, что нет хорошего.
— Знаешь, если есть господин Аделаид, значит есть и Бог. А есть Бог — о чем грустить?
— В конце концов, мы что тут случайно такой интернациональной бригадой собрались? — высказал пришедшую сразу во все головы утешительную мысль Шез. — Нет помощи здесь, попросим там. Не знаю, правда насколько это реально…
— В принципе…— пробормотал Санди. — Есть у меня одна мыслишка. Надо только переместиться куда-нибудь, где побольше места и есть что нарушить.
— Нарушить? — проявил служебную бдительность Пашка. — Ты что хочешь наши внутренние органы, в смысле милицию нашу привлечь?
— Не-а. Нашу.
— Ну давай!
— Рука не поднимается! — беспомощно улыбнулся Рэн.
— Да… Так и у меня не поднимется, на вас глядючи, — рассмеялся Родион.
— Ну вы даете! Дистиллированная молодежь! Давайте я! Я начал жизнь в трущобах городских… — сплюнул Пашка.
— Нет. Надо или мне или ему, — развел руками Санди, — Ради Беатриче, Рэн? Ну давай!
— Ради Беаты? Ну давай! Что писать-то?
Наши друзья стояли в тени памятника архитектуры 17 века: Солнцекамской наклонной колокольни. Ася в коротком сарафане, цветущем подсолнухами ожесточенно шлепала по ужаленной крапивой загорелой ноге. Дмитрий препарировал сиреневый цветок репейника. Борис увлеченно очищал обелившиеся о стену колокольни черные брюки. Шез и дядюшка Луи щурились, подставив лица вечернему солнцу, как когда-то два простых русских парня БГ и Витя Цой (если верить Славе Бутусову). А Санди с Рэном собирались с моральными силами для совершения акта вандализма.
— Что тут думать? Классику пишите: Ося и Киса были здесь. В том смысле, что граф Сандонато Сан Эйро… — хихикая в кулак, подал дельный совет Родион.
— Лозунг забацайте: Чуваки всех параллельных миров объединяйтесь! Или там: Руки Филиппа прочь от дяди Юры, — ввернул Шез. — Пусть всегда будет водка, колбаса и селедка.
— Да, господи! Рэн О' Ди Мэй плюс Беатриче Гарвей равно любовь и дружба. А что? Это вам не Таня плюс Маня. Это так романтычно!
Рэн вздохнул и, последовав совету Паши, принялся царапать обломком кирпича синеватую штукатурку.
— А мне что? Лозунг? — сокрушенно вздохнул Санди.
— Валяй лозунг, если умудрился ни в кого до сих пор не влюбиться. Или может у тебя, как у Джеймса Бонда на каждый подвиг новая пассия? — нежно съязвил Шез.
Санди неопределенно пожал плечами, потом ухмыльнулся озарившей его догадке и начал выкорябывать на стене пацифик.
Представители местной реальности нервничали, ледок их скептицизма был надломлен, но до ледохода было далековато.
— ОЙ, НУ Я ВАС ПОЗДРАВЛЯЮ! Я ПОТЕЮ ОТ СТЫДА ЗА НАШУ ДРЕВНЮЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ!
Компания дружно вскинула к бирюзовому вечернему небу разноцветные головы: лед скептицизма не то что тронулся, он обрушился лавиной, снося крыши: обвивая чешуйчатую башню колокольни золотыми с изумрудным отливом кольцами, с выражением ласкового нахальства, присущего представителям правоохранительных органов (представь капитана Ларина из сериала «Менты») на фантастической морде, смотрел на них самый натуральный дракон. Дружно приоткрывшиеся рты выдохнули: «Уау…». Ася завороженно села в крапиву, Родион протянул было заботливо к ней руку, но увидел в любимых глазах знакомое выражение бесконечного восторга перед прекрасным и чудесным, и понял, что вряд ли кусачая трава, как и сохранность юбки, волнует художницу. Бывали случаи, когда его жена присаживалась тем же макаром и на грязную обочину и посреди оживленной улицы. Родион улыбнулся и тоже, прищурившись, залюбовался феерическим зрелищем.
Мало того, что сам факт присутствия дракона в небе над небольшим районным центром, среди зеленых маковок соборов московского архитектурного стиля, неподалеку от опустевшего рынка и автостанции сам по себе потрясал. Но даже если бы драконы в Солнцекамске редкостью не являлись, зрелище ультрамариновых, сияющих в подсветке садящегося солнца исполинских крыльев, кажущейся шедевром волшебных ювелиров, полыхающей золотом чешуи, алой шелковой гривы, танцующей на ветру как пламя способно было любого ввести в состояние экстаза.
— Предъявим документики и проездные билеты! Перевесим багаж, или вы будете утверждать, что в ваших полосатых сумках-бронтозаврах синтепон? — если бы не молниеносность появления доисторического чудища, можно было бы предположить, что он успел побывать на одном из железнодорожных вокзалов с целью обмена опытом обдирания челноков. — Нет, ну е-е-елки-палки, ну вы что, молодежь?! Державу позорите, да плюс ко всему правила междумирного обращения нарушаете! И не пытайтесь прикрыть тылом правонарушение! Да-да, это я к Вам обращаюсь, представительный юноша в черной футболке с амулетом в виде собачки неотчетливой породы!
Борис неопределенно пошевелил бровями, пробормотав под нос, что вовсе это и не амулет, а просто значок, хотя, правда, что он с ним никогда не расстается, что же касается собачки, то он, Борис, и вовсе не уверен, что это собачка, а не овечка или кошка или еще кто-нибудь.
— Вы имеете право бормотать себе под нос все, что Вам вздумается, и даже сразу по трем причинам: во-первых, граждане Вашего мира за редким исключением не подпадают под мою юрисдикцию…
— Ага, обо..ись ты хоть блинами, только не на моем участке, — прохихикал в кулачок Шез.
— А Вы вот, кстати, несанкционированный экс-дух, как раз входите, так что нечего тут разговорчики в строю. Продолжаю причины, если вам интересно. Вторая: хотя вы, уважаемый Борис Владимирович Ровенталь, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения, прописанный по адресу Набережная, 18, квартира 15 вместе с родителями-пенсионерами, но в действительности прописавшийся по адресу Землячки, 161 в конторе под названием «Росинспекторат», о деятельности которой распространяться не любите, чем, кстати, вызываете нездоровое фонтанирование фантазии в головах своих неумеренно романтичных друзей, типа там ФСБ, ФБР, ООН, Комитет Контроля за Неопознанными и Летающими объектами… Так вот хотя Вы и увлекаетесь всякой там эзотерикой, оккультикой, паранормальникой и пр., но никакой магической силой не обладаете, поэтому Ваши «шу-шу-шу»под нос опасности не представляют.
— Мню, а в-третьих? — бесстрашно полюбопытствовал ретивый служащий загадочной конторы, чье лицо, не смотря на значительность расстояния слегка опаляло жаром дыхания ало-золотой пасти.
— О! Ну не будем формалистами! Потому что… потому что… Ну допустим, потому что гладиолус! — дракон фыркнул, чуть было не опалив брови собеседнику. — И довольно лирики. Мои зубы вам, братушки, не заговорить и хором. И не надо, Саша, о наших встречах, в приморском парке на берегу. Я при исполнении, а вам, телепузики, как говорится, пора. И никаких мне: «Нет-нет-нет!»…
Друзья, связывавшие с явлением дракона свои далеко идущие планы, несколько растерялись от напора небесного стража, но по счастью вперед выступил участковый. Паша Федоскин постарался придать себе вид по возможности, как можно более внушительный, к сожалению, это ему удавалось с некоторым перехлестом, так что его бывшую пионервожатую так и подмывало ткнуть раздувшегося милиционера в бочок булавкой, для выпускания лишнего воздуха.