Подмена

Нужную комнату мы отыскали без всяких приключений, не встретив никого по дороге. Огонь в камине не горел, настенные лампы были частично погашены.

Сначала я никого не увидел и испугался. Дом Мучений хоть и уступал размерами Дому Хаоса, представлял собой такой же запутанный лабиринт, поэтому если бы Натали поместили в другое место, я вряд ли сумел ее найти.

Но Натали была здесь. Она затащила подушку под один из столиков и сидела там, уставившись на свою клетку. Волосы у нее были растрепаны, ленточки развязались. Я заметил, что она стащила с одной ножки башмачок на пуговках и носок.

Я сел на корточки рядом, хотел взять на руки, но Натали отвернулась и закрыла личико. Когда она подняла руки, я увидел ее кисть. Запястье опоясывал жуткий гноящийся шрам, багровый по краям и почти черный в середине. Кожа вокруг шрама уже начала менять цвет, страшные пятна расползались по всей руке, почти до самого плеча.

— Рос, — негромко позвал я, стараясь говорить спокойно и без напряжения, чтобы не напугать девочку. — Сними с возвращенной брелок, скорее!

Росуэлл подошел ко мне.

— А как же наш план? Мне казалось, смысл в том, чтобы она выглядела, как настоящая?

— Сними его, сейчас же!

— Ладно, — согласился он. — Как скажешь. — Раздался резкий звук срываемой ленточки, за которым последовал вопль и тяжелый глухой удар. — О, Боже!

Я обернулся, уже зная, что увижу. Росуэлл выронил возвращенную на ковер, но в ней больше не было ничего человеческого. Она продолжала шевелиться и даже корчилась на спине, но ее кожа так страшно посерела, что стала казаться бесцветной. В какой-то момент она перевернулась, встала на четвереньки и уставилась на меня, приподняв голову. Радужки глаз у нее были желтые, зубы тоже.

Натали тоненько взвизгнула, как пойманный кролик, а Росуэлл бросился на возвращенную. Он накрыл ее своей курткой и сгреб в охапку, спрятав страшное лицо, но Натали уже забилась под стол, закрыла личико руками и вжалась в угол.

— Натали, — позвал я, но она не отняла рук. — Натали, не бойся. Все хорошо. Выходи. — Я не хотел вытаскивать ее силой, но, похоже, другого выхода не было.

Тогда Дрю присел рядом со мной и вытащил из кармана четвертак.

— Ты же любишь фокусы, да, Нат? — Он пустил монетку колесом по костяшкам пальцев.

Заметив любопытный глаз, заблестевший из-под пальчиков, Дрю пустил четвертак в пляс по ладони и сказал:

— Мы же с тобой соседи, Нат. Помнишь меня?

Она не ответила, но, подумав, кивнула.

Я опустился на колени и стал развязывать узел, которым она была привязана к креслу.

Росуэлл удерживал бьющуюся на полу возвращенную, которой явно не нравилось под курткой.

Когда я развязал ленту, Дрю присел перед столом и посмотрел на Натали, не обращая внимания на бьющуюся и скулящую тварь за его спиной.

— Натали, мы хотим забрать тебя домой, только закрой глазки.

Несколько секунд Натали не шевелилась, но когда Дрю повторил это еще раз, она бросила на пол заводную птичку и закрыла глаза ладошками. Дрю взял ее за руку, вытащил из-под стола и прижал к плечу.

Он держал Натали спиной к Росуэллу, который торопливо разворачивал извивающееся тело, норовившее вцепиться в него руками.

— Это нехорошо, — шептал он, обвязывая ленту вокруг пояса возвращенной и отдергивая руки всякий раз, когда она пыталась его схватить. — Мы все попадаем в ад, это точно. Нет, это просто ужасно.

— Вы даже понятия не имеете, насколько ужасно, — произнес грубый голос у нас за спиной.

Кто-то стоял в дверном проеме — неподвижно и против света — так что я не сразу увидел его лицо. Его руки были сложены на груди, а самого его можно было бы принять за тень, если бы не блеск глаз.

— Простите мою откровенность, но у вас огромные неприятности, не так ли? — спросил он, входя в комнату, и тут я узнал его. Это был Кромсатель. Он выглядел так же, как в ту ночь, когда вышвырнул меня вон, только на этот раз был в черных перчатках. Очень толстых, с короткими стальными когтями, вшитыми в кончики пальцев.

Натали обвила Дрю руками за шею и всем телом прижалась к нему, а я изо всех сил постарался устоять на ногах, когда Кромсатель сделал шаг в мою сторону, и первые клубы стальных испарений поплыли по комнате.

— Надеюсь, тебя не затруднит объяснить, что ты делаешь в личных апартаментах Госпожи, да еще в компании двух незваных гостей и трупа?

Росуэлл выпрямился, вид у него был решительный и куда более храбрый, чем у меня. Он был выше Кромсателя, но рядом с ним выглядел совсем юным и ничуть не жестоким.

— И кто же вы такой? Типа страшного буки, да?

Кромсатель улыбнулся.

— Лично я предпочитаю считать себя демоном. Однако, по большому счету, это не имеет значения. Я не возражаю, когда меня величают ночным кошмаром, монстром или призраком, как говорится — как бы ни называли, лишь бы называли!

Я сделал шаг назад, подальше от запаха.

— Но ведь Госпоже это не нравится! Она не любит имен.

— У Госпожи нет воображения. У нее нет размаха, дальновидности. Она слишком зациклена на том, чтобы навсегда оставаться богиней. Иными словами, она жаждет жизни, которой уже нет. Но если мы уже не сможем стать теми, кем были, значит, пришла пора стать кем-то еще!

Я сделал глубокий вдох, от которого мне огнем опалило гортань.

— Что ты собираешься сделать?

Несколько секунд Кромсатель пристально смотрел на меня. На его лице не отражалось ничего, кроме, как мне казалось, вежливого интереса. Потом он усмехнулся, показав распухшие воспаленные десны, и обрушил кулак на один из стеклянных колпаков на каминной доске.

Стекло раскололось, осколки брызнули во все стороны. Звук получился оглушительный.

Росуэлл отпрянул от неожиданности, Дрю загородил Натали, закрыл ей лицо ладонью.

Кромсатель пнул ногой остатки разбитого колпака, перешагнул через осколки.

— Мы не ведем переговоры. И не торгуемся. Если вы сейчас же не отдадите мне этого сладкого ягненочка, я начну методично обходить всех, к кому ты испытываешь хоть какую-то привязанность, и кромсать их на куски, пока не добьюсь твоего согласия. Советую учесть, что не буду в претензии, если ты изберешь этот вариант.

Я попятился, натыкаясь на столики и кресла.

Кромсатель шел за мной.

— Думал, что можешь вот так запросто прийти сюда и подсунуть нам кусок гнилого мяса вместо ребенка? — Осколки разбитого стекла валялись по всему полу за его спиной. — Беда в том, что нам знаком этот фокус, братец. Ведь это мы его изобрели.

— Но вы же поверили, когда Морриган увела у вас мою мать! Она оставила на ее месте возвращенную, и знаешь что? Твоя Госпожа купилась на подмену! Она ничего не заметила, потому что не увидела разницы — вы все не видите разницы! — проорал я, когда он настиг меня.

Он сгреб меня за отвороты куртки, швырнул к стене. Я сшиб головой застекленную коробку с засушенными жуками, она упала, содержимое разлетелось по полу.

Кромсатель схватил меня за воротник и прижал к стене.

За его спиной мелькнула высокая размытая фигура Росуэлла.

Кромсатель наклонился надо мной, прижался лбом к моему лбу.

— Обмани меня разок, — прошептал он, — и тебе позор, дружок. — Он вдавил свою переносицу в мой нос, его дыхание огнем обжигало мою гортань, его голос звучал хрипло и зло. — Обмани меня второй — и я распорю твою вонючую глотку!

— Эй! — закричал Росуэлл, дергая Кромсателя за воротник. — Отпусти его, слышишь?

В комнате сделалось так темно, что я перестал ориентироваться в пространстве. Единственное, что оставалось на своем месте, были ужасные черные глаза Кромсателя.

Он даже не подумал оглянуться.

— Я не ошибся, нарушитель открыл рот и посмел дотронуться до меня руками? Видно, ты выжил из ума, приятель!

— Он прав, — прошептал я. — Не вмешивайся. Он обожает терзать людей.

Кромсатель рассмеялся тягучим хриплым смехом.

— Терзать? О нет, нисколько! Просто мне нравится пускать кровь, братец. Она очень красиво играет на свету!