Заповедь

— Педро, — сказал он и спрятал деньги в другой карман. — Его заработок.

Мурат кивнул управляющему на деньги и на сейф:

— Пожалуйста! Убирай!

Тот укоризненно покачал головой и торопливо, боясь, как бы горец не передумал, судорожно взял ассигнации, положил в сейф и закрыл его. Удовлетворенно кивнув ему, Мурат направился к двери, пригласил мексиканцев идти следом за собой. На пороге он молча протянул винчестер Санчесу.

Наивный горец! Он был убежден, что поступил по справедливости и никто не сможет его ни в чем упрекнуть. Совесть его была спокойна. Мурат направился в свою хижину. Мурлыча песню без слов, разложил по прежним местам выброшенные мексиканцами вещи и улегся спать. Заснул он быстро, совершенно не предполагая, что только сейчас начинаются главные события.

Таймураз как раз возвратился в контору. Управляющий нацарапал несколько слов на бумаге, свернул ее и протянул кучеру в окно, объяснив ему по-английски:

— Отвезешь это письмо хозяину, отдашь лично в руки. Чтобы нигде в пути не останавливался. Найдешь шефа — и лично в руки.

Таймураз охотно кивал головой в ответ на каждое слово управляющего, и когда тот решил, что кучер все понял и точно выполнит его задание, взяв записку, невинно спросил:

— Куда это? Кому?

Управляющий вышел из себя, гневно закричал на него. Таймураз уловил наконец знакомое имя и переспросил:

— Мистеру Роллинсу?

— Да! Да! — еще пуще рассердился управляющий.

— А-а, так и сказал бы, — радостно развел руками Таймураз и направился к двуколке.

— Бистро! — закричал по-русски управляющий.

— Бистро, так бистро, — заворчал Таймураз, которому всегда было не по душе, когда им помыкали.

Несмотря на строгий приказ поскорее добраться до Роллинса, Таймураз, прежде чем пуститься в путь, завернул к хижине. Он застал Мурата в тяжелом раздумье. Проснувшись, горец мучительно размышлял о жизни, о своих скитаниях, о мексиканцах... Все ему казалось нелепым в происшествиях, случившихся с ним во Владикавказе с этим мальчишкой, в Маньчжурии с генералом, теперь вот здесь. Почему именно с ним так происходит? Кажется, все устроилось, только от его сил и сноровки зависит, как быстро он может заработать деньги, — и вдруг раз! — что-то случается.

Таймураз весело улыбнулся другу, вытащил из кармана яркое яблоко, провел им по куртке, протянул Мурату:

— Тебе вез.

Мурат разломил яблоко на две части, одну возвратил другу, вторую надкусил.

— Спать будешь? — участливо спросил Таймураз. — Сколько ты сегодня лошадей объездил?

— Семь, — ответил, думая о чем-то своем, Мурат и внезапно спросил: — Почему так? Хочешь деньги — надо другого с коня свалить? Я же ничего плохого не хотел сделать. А, Таймураз?

— О чем ты? — обливая лицо водой из кубышки, спросил Таймураз.

— Давай уйдем отсюда, а? — проворно привстал с нар Мурат.

— Куда уйдем? — не понял его Таймураз.

— Завтра уйдем, — горячился Мурат.

Таймураз постарался свести все к шутке; он нагнулся к другу, оскалил зубы, весело переспросил:

— Куда? Обратно туда?

— Да! — твердо выпалил Мурат.

Таймураз заразительно засмеялся, не принимая его серьезного тона, погрозил пальцем другу:

— Опять там. Ха-ха! — нагнувшись и одновременно взмахивая воображаемым мачете, он сделал несколько шагов по хижине. — Шутник ты, Мурат!..

Мурат опустил ноги на пол, сердито исподлобья глянул на Таймураза, внушительно сказал:

— Мы у людей работу отняли. Дети у них!

Таймураз нехотя оглянулся на него, уточнил:

— Ты про тех мексиканцев, что до нас тут коней объезжали?

— Да, — кивнул головой Мурат и с надеждой попросил: — Уйдем?

— Мы уйдем — Роллинс других возьмет, — и напомнил другу: — А тебя дома ждут. И тебе на калым деньги нужны. Где такую работу, как здесь, найдешь? — и мечтательно добавил: — Тут поработаем, и скоро домой, — он положил ладонь на плечо друга. — Николай, Франц нам друзья, но мы с тобой горцы, как братья. Нам друг за друга стоять надо. Ты не их слушай-ты меня слушай. Если они это тебе сказали — не прощу им. Нам деньги нужны, нельзя уходить, Мурат. Зачем отсюда уходить? — Таймураз полуобнял его за плечи. — Зачем? — и пошутил: — Вот как только остаешься без меня — сразу тебя ум покидает... — успокоенный молчанием Мурата, вспомнил: — Управляющий велел хозяину письмо передать... Ну, ты спи, Мурат, отдыхай, а я поскакал. — Он заторопился, на пороге не удержался, оглянулся. Увидев, что друг опять укладывается на нары, усмехнулся — прошло...

Управляющий высунулся из окна, радостно спросил:

— Таймураз, ты уже приезжать?

— Нет, — покачал головой кучер, — я уезжать!

Управляющий захлебнулся от негодования, замахал кулаком.

— Чего машешь? — заворчал Таймураз и хлестнул коня. — Еду. Я уже там.

Вот так и случилось, что не кто-нибудь, а ближайший друг Мурата, не подозревая об этом, вез Роллинсу сообщение о преступлении горца.

А в это время Франц и Николай, возвращаясь с сеном, встретили мексиканцев, которые направлялись домой, возбужденные подвигом Мурата. Услышав от Хуана о том, что произошло в конторе, Франц не на шутку встревожился. Глядя на него, и Хуан понял, что не все так просто, как им всем кажется. Франц озабоченно бросил сидевшему на возу сена Николаю:

— Надо ехать скорей домой! Беда!

Повозка запрыгала по ухабам дороги. Теперь от скорости движения двуколки Таймураза, повозки с сеном и сноровки шерифа зависело, успеет ли скрыться Мурат. Хуана и мексиканцев насторожило, что Франц так воспринял их рассказ. Поразмыслив, они тоже решили возвращаться на конеферму и посмотреть, как пойдут дальше события.

... А Мурат спокойно себе спал на нарах. Франц и Николай шумно ввалились в хижину. Друзьям пуститься бы сразу в путь. Но Мурат пытался доказать им, что он не сделал ничего плохого, что он поступил по совести, никто не имеет права обвинить его в чем-либо. Но умудренный жизненным опытом Франц твердил одно:

— Ти есть гангстер! Это тюрьма!

— Зачем тюрьма? — возмущался горец. — Мы не есть абреки.

Они еще долго спорили бы, если б вдруг не услышали отчаянный крик бежавшего Хуана:

— Мурат! Мурат! Шериф! — он махал рукой в сторону дороги, откуда на ферму надвигалось облако пыли.

— Вот тебе и гончие! — воскликнул Николай.

— Фее! Бежать! — скомандовал Франц и, схватив за руку Мурата, потащил его за собой.

... Тревога Таймураза все возрастала. А когда Роллинс показал шерифу, что ехать надо мимо манежа к хижине, к их хижине, Таймураз понял, что предчувствие его не обмануло. Четыре фигуры выскочили из хижины, и Таймураз скорее догадался, чем разглядел, что это были Мурат, Франц, Николай и Хуан. Роллинс вскочил на ноги и показал на них шерифу:

— Это они. — И Таймуразу не нужен был переводчик, чтобы понять, что он приказывает: — Арестуйте их.

Шериф и его помощники пришпорили коней и помчались к хижине. Видя, что по его друзьям открыта стрельба, Таймураз схватил за руку мистера Роллинса:

— Зачем они стреляют в Мурата? — и, закрыв глаза, боясь увидеть, как гибнет его друг, закричал: — Скажите, чтобы не стреляли!

Роллинс оттолкнул руку кучера от себя. Вытянувшись цепочкой, всадники мчались к густым зарослям маиса, в которых скрылись беглецы. Остановившись у зеленого моря маиса и всматриваясь в заросли, шериф и охранники щедро осыпали пулями места, где вздрагивали задетые беглецами стебли кукурузы.

Нырнув в заросли, Хуан бежал, делая зигзаги, прыгая из стороны в сторону, пытаясь уйти от пуль преследователей. Он слышал за спиной частое прерывистое дыхание, тяжелые лихорадочные шаги, шелест стеблей, неохотно пропускавших беглецов. Нескладная фигура Франца переломилась надвое, на ходу он протирал запотевшие очки. Охранники нащупали их след. Пули совсем рядом короткими разящими ударами сбивали стебли. Надломившись перед самым носом Николая, стебель повис на тонкой кожуре.

— Скорее! — закричал Николай друзьям.

Плантация маиса кончилась, и друзья оказались в густых зарослях леса. Бежать стало тяжелее — ветки деревьев, кустарник цеплялись за сомбреро, рвали куртки...