Заповедь

Гомес и Диас продолжали выбрасывать вещи из хижины. Санчес оглянулся на них. Точно пружина подтолкнула Мурата. Он схватился за винчестер и рванул его на себя. Одновременно сделал подножку, и Санчес полетел к ногам Гомеса и Диаса. И теперь уже дуло винчестера смотрело на мексиканцев, а сам горец перекрывал им путь к двери. Санчес сделал попытку вскочить на ноги, но горец предостерегающе выстрелил в потолок. Мексиканцы столпились в углу хижины.

— Деньги наши захотели, — зло произнес Мурат.

Хуан вовремя ворвался в хижину. Мгновенно оценив обстановку, он стал между мексиканцами и горцем.

— Подожди, Мурат, — прикрыл он собой мексиканцев и, повернувшись к ним, стал торопливо убеждать их по-испански: — Вы ничего не поняли. Мы не хотели отнимать у вас работу. Нас всех обманули. Когда жена сказала мне о вашем предостережении, я сразу побежал сюда. Мы не знали, что вас выгнали. И Мурат не виноват.

Мексиканцы исподлобья недоверчиво поглядывали на горца. Хуан теперь повернулся к нему, путая русские и английские слова, стал торопливо объяснять:

— Их хозяин выгнать. Их работу отдать нам. Ты не виноват. Но мы у них отнять работу. Ты понять?

Недобро, угрожающе смотрел горец на мексиканцев. Что плохого он им сделал? Работу у них Роллинс отнял. Но при чем тут Мурат? Разве он заставил хозяина отнять у них работу? Нет. Хозяин сам ему предложил заняться укрощением мустангов, и Бог видит, что Мурат это делает на совесть. А они ворвались в хижину как бандиты! Они направили на него винчестер, они оскорбили его. Почему к нему пришли, а не к Роллинсу? Почему Мурата хотели застрелить, а не того, кто отнял у них работу? Санчес угрожал ему. И Гомес тоже. А Диас выбросил шапку!

— У них семья, дети, — настойчиво объяснял Хуан. — У них плохо. Еда нет... Голод... Роллинс прогнал — деньги не дал.

Деньги не дал. Голод... Знает Мурат, что такое голод. Ох, хорошо знает. Дети страдают... Но ведь это не из-за него, не из-за Мурата. И в горах много детей недоедает. Жизнь так устроена, что рядом с сытыми есть голодные. А разве ему самому деньги достаются легко?

— Роллинс несправедлив, — убеждал Хуан. — Управляющий деньги не дал. Где им взять еда?

— Так и сказали бы. Пришли бы по-человечески, постучали в двери, рассказали бы, что случилось, попросили бы деньги, — я дал бы. Не зверь же, понимаю, что в семье без денег нельзя. А вы ворвались, угрожали оружием.

Если сил больше нет терпеть, то язык людям дан, чтобы говорить. Воровать, грабить — последнее дело.

— Если бы Роллинс дал им их заработанное — они сейчас не голодали бы, — уверял Хуан.

У меня есть деньги, у них — нет. Они пришли ко мне, чтобы взять их у меня. Но мне они тоже нужны! Меня ждут в ауле отец, мать, братья. Время бежит. А сколько еще надо денег. У мексиканцев голод, дети сидят и плачут. Они всегда плачут, когда голодны, а что им даст Санчес? Что даст своим детям Диас? Если нет денег, на что купить еду?

Мурат внезапно выхватил из кармана доллары и зло сунул их под нос Диасу:

— На! Бери! Все бери!

Диас отрицательно покачал головой.

— Бери! — протянул деньги горец Гомесу, но и тот не взял.

Мурат посмотрел на Санчеса.

— Бери ты!

Санчес оскорбленно отвернулся, горец бросил деньги к ногам мексиканцев, свирепо закричал:

— Берите!

Санчес вонзил в его лицо свой единственный глаз, тихо что-то сказал Хуану.

— Им твои деньги не нужны, — торопливо пояснил Хуан. — Они хотят видеть твой лицо!

Захотели посмотреть мне в лицо? Вон они какие! Мурат рассвирепел, кивнул на дверь, потребовал:

— А ну выходи, — угрожающе повел винчестером в сторону мнущихся в нерешительности мексиканцев. — Выходи!

Хуан бросился к горцу, быстро затараторил:

— Мурат, ты плохо делать. Не надо их шериф!

— Уйди! — оттолкнул его горец и требовательно посмотрел на мексиканцев.

— Ну!

И тогда Санчес направился к двери. За ним покорно потянулись Диас и Гомес. Мурат повел их в контору. Следом за ними бежал Хуан, все уговаривая горца отпустить мексиканцев, не выдавать их полиции. Но Мурат не слушал его. Лицо его стало суровым, скулы выдались вперед. Санчесу показалось, что горец отвлекся, он бросился было в сторону, за угол, но раздавшийся выстрел точно пригвоздил его к месту.

— Назад! — потребовал Мурат, и Санчес понуро пошел к конторе.

— Амиго, — опять бросился уговаривать горца Хуан. — Не надо. У них семья, дети.

Санчес рассвирепел, зло бросил Хуану:

— Перестань ныть. Не уговаривай его. Пусть делает свое злое дело. Проклятый штрейкбрехер!

Это слово горец уже слышал. И оно задело его. Он свирепо посмотрел Санчесу в спину, но ничего не стал говорить. Он ему еще покажет, какой он штрейкбрехер! Санчес не раз пожалеет об этом оскорблении. Или Мурат не будет больше осетином. Взлохмаченный, в одном сапоге, с винчестером, он выглядел грозно и одновременно смешно.

У конторы мексиканцы опять замялись, но грозный окрик горца заставил их войти вовнутрь. Нехотя оторвавшись от бумаг, которыми был завален стол, управляющий удивленно посмотрел на столпившихся у порога мексиканцев. Не выдавая своего беспокойства, он напялил на голову сомбреро, строго спросил:

— Что вам надо? — и властно махнул рукой. — Убирайтесь! Работы для вас здесь нет.

Из-за спины мексиканцев показался Мурат. Его появление обрадовало управляющего. Он облегченно воскликнул:

— Мурат! — и посмотрел на винчестер. — Что они тебе сделали?

Мурат подошел к стойке и неторопливо ответил:

— Сейчас узнаешь, — слова прозвучали так, будто горец говорил не управляющему, а самому себе.

Мексиканцы и выглядывавший из-за их спин Хуан покорно ждали. Управляющий злорадно покачал головой: доигрались гордецы. Мурат облокотился о стойку, направил в грудь управляющего винчестер и чего-то ждал. Рука управляющего притронулась к стволу винчестера и машинально попыталась отвести его в сторону. Но дуло опять уперлось ему в грудь. И тогда брови управляющего поползли вверх. Горец постучал ладонью по верху сейфа. Требовательно и недвусмысленно, а оттого, что делалось это молча и неожиданно мягко, почти дружески, управляющий не сразу уловил, чего от него ждет Мурат. Не понимали намерений горца и мексиканцы. Ладонь Мурата опять постучала по крышке сейфа. И тут до управляющего дошло, что хочет сделать горец. Он посмотрел на сейф, на горца, рука его метнулась к кобуре и тут же отдернуласъ, потому что дуло винчестера ткнулось ему в грудь, а палец Мурата лег на курок.

— Открой! — кивнув на сейф, попросил — не приказал — Мурат.

Управляющий не стал медлить. Он покорно вставил ключ в замок и открыл сейф. Мексиканцы теперь с интересом и недоумением наблюдали за разворачивающимися событиями. Мурат показал управляющему на деньги, лежащие в сейфе, и требовательно постучал стволом винчестера по стойке. Когда управляющий нагнулся за деньгами, горец выхватил из его кобуры револьвер. Теперь управляющий оказался обезоруженным. Но язык-то у него не отняли, и он, положив деньги на стойку, пригрозил горцу:

— Ю ар мэдмэн, — и сам же перевел: — Ты совсем нет ума, Мурат. Ты будешь иметь суд.

Мурат не слушал его. Он повернулся к мексиканцам, кивнул им на деньги:

— Берите!

Мексиканцы молча смотрели на горца, на управляющего, на деньги, но не двигались с места. Здесь был какой-то подвох. Достаточно тех невзгод, что навалились на них с потерей работы. Не хотелось попадать еще в одну беду. Санчес нерешительно переглянулся со своими друзьями. Мурат приблизился к ним, подтолкнул их стволом винчестера к стойке:

— Ну, берите! Только свое! Что Роллинс вам не отдал.

Хуан встрепенулся, торопливо пояснил мексиканцам, что предлагал сделать горец. Мексиканцы приободрились. Это вроде бы справедливо. Они же возьмут не чужое — свое! Тут нет никакого преступления. Санчес вопросительно посмотрел на друзей и первым решился. Управляющий так и впился глазами в его жесткие, непослушные пальцы, когда Санчес подсчитывал ассиганции, неторопливо выбирая из стопки долларов причитающуюся сумму. Хуан облегченно поглядывал на мексиканцев и горца. Стало стыдно, что плохо подумал о Мурате, и он ловил его взгляд, чтобы выразить свое восхищение благородным поступком. Когда Диас, отсчитав ассигнации и положив их в карман, опять потянулся к пачке, управляющий настороженно уставился ему в лицо. Диас неторопливо вытащил из пачки несколько бумажек, сложил их аккуратно и показал управляющему: