Заповедь

— Не откажется! — воскликнул обрадованно Васо.

— Обрадуется! — подтвердил и Дабе. Уж очень ему хотелось, чтобы Дзамболат согласился, тогда с его плеч спадет эта вечная забота-каторга — овцы, ведь ему Асланбек поручил быть за старшего в горах.

— Почему Гагаевым не передать сразу всю отару? — спросил Махарбек.

— Никогда! — резко возразил Батырбек. — Следует думать о том, что произойдет через пять лет. Дадим всю отару им — они нам возвратят в три раза больше, но и сами будут иметь двести-триста голов. Зачем им тогда продлевать уговор с нами? Надо, чтобы у них оставалось не более ста овец. А так и получится. Я все высчитал. Ведь они тоже лакомиться станут мясом. Нет, им не больше четырехсот выделим. Остальных предложим Кайтазовым и Кетоевым.

— Кетоевы не согласятся, у них мужчин маловато, — сказал Агуз.

— Зачем ты на себя берешь их заботы? — отмахнулся Батырбек. — Пусть сами решают, возьмутся на этих условиях или нет. Главное — одной семье всю отару не отдавать! Подымать чужие фамилии не в наших интересах.

— И травы нам не надо будет столько заготавливать! — обрадовался Мамсыр.

— Верно. Забота о зиме тоже ляжет на плечи Гагаевых, — согласился Батырбек. — Не забудьте: луга принадлежат нам. Опять же Дзамболат придет к Тотикоевым. А я ему в ответ условие: «За право косить сено обработайте нашу землю!»

Салам вскочил с места, на радостях от такой перспективы прошелся на носках до самых дверей, подбадривая себя азартными криками: «Асса! Асса!» Батырбек засмеялся открыто, весело. Родичи оживились, зашумели...

— Обещаю вам много веселья, но мало работы! — потер ладони Батырбек, увидел заглянувшую в дверь мать, сурово прошептал: — Тс-с, мужчины! Не забывайте, у нас траур.

Махарбек оторвал взгляд от стола, с сомнением произнес:

— Не согласится Дзамболат, раскусит твой замысел.

— Куда ему деваться? — резонно спросил Батырбек. — Одно из двух: или умереть им с голоду, или брать отару на наших условиях. Хотите, открою секрет? Я ведь вначале был против того, чтобы разрешать им селиться в ауле. А как пришел мне в голову этот план, все уши прожужжал Асланбеку: «Какие Гагаевы прекрасные и уважительные люди!» — торжествующе хмыкнув, он сощурился в злом оскале. — Об этом — молчок! Через день-второй буду говорить с Дзамболатом.

— А чем будем заниматься мы? — невинно спросил Салам.

— А разве мало в нашем ущелье свадеб да кувдов проводится? — счастливо засмеялся Агуз. — Будем гостить у друзей и родственников.

— О Саламе уже подумал, — не стал принимать игривого тона брата Батырбек, — он будет заниматься пчелами.

— Чем?! — от смеха чуть не упал со стула Мамсыр.

— Мед будет добывать, — перебил насмешника Батырбек. — А ты, Мамсыр, этот мед будешь возить в город. Там цена ему большая, — и озабоченно произнес: — Пчел надо добыть в Нижнем ауле.

— Осетины пчел не продают, — напомнил Махарбек.

— Устроим кувд, — сказал Батырбек, — пригласим всех пчеловодов ущелья. Если, как положено, каждый подарит нам по три-пять пчелиных семей, то сапеток двадцать у нас появится.

— Ого, сколько меда будет! — ахнул Васо.

— Этого нам не хватит, — пренебрежительно обрезал Батырбек, — нам надо в двадцать-тридцать раз больше!

— Куда столько?! — поразился размаху брата Салам.

— Пчелам сено косить не надо, — назидательно сказал Батырбек, — себя накормят и нам целые пуды меда дадут. С завтрашнего дня тебе, Салам, плести сапетки.

— А может, нам и коров сдать в аренду? — предложил Дабе.

— Нет, — возразил Батырбек, — о них у меня другая задумка. Общественного пастуха нам надо. Для всего аула, но это — весной...

Предложение Батырбека застало Дзамболата врасплох. Если Тотикоевы думают, что он не видит яда в их замысле, то пусть не обольщаются. Он знал, сколько опасностей подстерегает его на этом пути к богатству, с виду таком незатейливом и выгодном, а на деле тяжком и опасном. Не говоря уже о том, что снежная буря или каменный обвал могли в мгновенье ока унести всю отару в пропасть, а вместе с ней не только надежды и чаяния Гагаевых, но и их свободу: в таком случае и Дзамболату, и сыновьям, и его внукам придется гнуть спину, чтобы возвратить Тотикоевым долг. А чем рискует Батырбек?

Ничем... Время будет работать на него. Промчатся пять лет, и отара их утроится. А Гагаевы что получат за тяжкий труд чабана? Если вычесть погибших под обвалами овец, подохших от болезни, сорвавшихся в пропасть, порезанных волками, не говоря уже о том, что придется часть из них пустить на пропитание, — то у них к концу пятого года едва ли останется своих полсотни овец.

Так что? Отказаться? Но как жить? И на что жить? Выхода у них нет. Это точно рассчитал Батырбек. Спуститься на плоскость и арендовать землю? Батрачить на помещиков, чтобы осенью привезти на осле два мешка пшеницы, которых не хватит и на месяц? Идти работать на свинцово-цинковый завод? Нищим уйдешь — нищим и больным возвратишься. А в новом хадзаре пусто. Уже завтра нечего есть. А дай он сейчас согласие на предложение Батырбека — и сегодня же можно зарезать одну, две, три овцы! Как ни зол, как ни коварен план Тотикоевых, а он явился для Гагаевых спасением!..

***

Август — время первых урожаев в горах, время радужных надежд и самых жарких дней и время баловства горных рек. И в этом году река встревожила Хохкау. Насупилась, набугрилась, вырвалась из своего каменного логова. Но, погуляв вволю по бережняку, снеся три мельницы и утащив с собой тяжелые жернова, до аула поленилась добираться. Продержала в напряжении и испуге аульчан четверо суток и уползла восвояси.

Батырбек не стал ждать, когда на нихасе назначат день зиу, чтобы сообща соорудить мельницу. Утром взял с собой Агуза, Мамсыра, Салама и Тузара — и к ночи речка уже крутила огромные блины жерновов, которые заготовил про запас еще Асланбек. Старикам на нихасе пришлась по душе быстрота Батырбека.

— Хочет показать себя, — похвалил Хамат. — Снял с аула заботу.

— Беспокойный, — заявил Дзабо.

Ему-то через день первому из стариков довелось услышать странную новость. Чабахан попросила Ирбека отвезти на помол мешок пшеницы. Каково же было удивление горца, когда на дверях новой мельницы, построенной Тотикоевыми, он увидел... замок?! В ауле ни один дом не запирается на замок, а тут — мельница! Оставив мешок у мельницы, недоумевающий Ирбек отправился к Тотикоевым. Батырбек встретил его приветливо, поздравил еще раз с молодой красавицей-женой. Выслушав просьбу, дружелюбно похлопал молодого горца по плечу.

— Конечно, конечно, осетины должны помогать друг другу. Знаю, что во всем ауле, кроме нас, ни у кого мельницы нет. Охотно позволю тебе помолоть зерно. Но и к тебе у меня просьба. Завтра наши собираются копать картофель.

Не поедешь ли ты вместо меня, старика? Денечек поработаешь, поможешь нашим. Это ты прав, что горцы должны отзываться, когда соседи нуждаются в чем-либо. Так было — так всегда будет!

Ирбек даже растерялся от такого встречного предложения. Вроде бы Батырбек не отказывал в просьбе Кайтазовым, но пока не вручил Ирбеку ключ от мельницы, а вот условие выставил.

— Отец на завтра уже дал задание, — вымолвил молодой Кайтазов.

— Ну, раз завтра занят, поезжай послезавтра, — дружелюбно предложил Батырбек.

— Не знаю, не знаю, — замялся Ирбек.

— А-а, — многозначительно протянул Тотикоев и спохватился, — тебе же нужны ключи от мельницы, — он бодро закричал во внутреннюю комнату: — Эй, Махарбек! Где ты?

— Дада, Махарбек в лес поехал, — выглянул из дверей внук.

— Как жаль, — остро посмотрел на Ирбека Батырбек, — ключи-то у него. И никто не знает, куда он их задевал. Придется тебе, славный джигит, до вечера подождать. Сходи домой, с Дзабо посоветуйся, когда сможешь поработать с моими братьями. Эх, старость заела меня, — притворно заохал он, — сам охотно подвигал бы лопатой. Вечером, а чтобы было вернее — утром подходи, сын уважаемого Дзабо, получишь ключи. Горцы должны помогать друг другу.