Заповедь

— Не то говоришь, не то, — обняла за плечи подругу Мария. — Знаешь же: здесь ты потому, что так нужно для твоей родины, для Хохкау, для горцев. Ждут же они тебя, ждут с надеждой, что ты станешь врачом и избавишь их от болячек... Ждут же, Мурат? — обратилась она за поддержкой к горцу.

— Ждут! — подтвердил Мурат. — Все ждут. И приветы посылают, слова теплые, от сердца идущие...

— И ты ждешь, не так ли? — ненароком, но оттого не менее безжалостно вонзила в сердце Мурата нож Мария.

— Жду, — растерянно заморгал он.

— Слышишь, ждет и Мурат, — встряхнула подругу Мария.

Он несмело поднял глаза на Зарему. Она, точно не улавливая намека, покорно произнесла:

— Хорошо, товарищ председатель сельсовета, можешь сообщить хохкауцам, что будет у них врач...

На следующий день Мурат отправился в горком. В приемной томились люди. Мурат подошел к Марии, сидевшей у стола, расположенного сбоку от двери. Она подняла голову и радостно объявила:

— Товарищи! Это наш гость с Кавказа, герой гражданской войны Мурат Гагаев!..

Ему зааплодировали. Смутившись, Мурат кивнул на дверь:

— Николай здесь?

— У него совещание, — огорченно сообщила Мария и, тряхнув головой, решительно направилась в кабинет: — Я сейчас.

Она осторожно открыла дверь, прошла на цыпочках к столу Гринина, зашептала ему на ухо:

— Пришел ваш друг, Мурат. Поговорите с ним, пожалуйста, Николай Петрович. Что-то мысли у него насчет людей не очень хорошие. Объясните ему, что к чему...

— Мурат, говоришь? — поднял на нее глаза Гринин и тут же поднялся: — Товарищи, объявляю перерыв на полчаса...

Разговор не уложился и в час. Почувствовав, в каком смятении горец, Николай Петрович отменил все дела на вечер и пригласил Мурата к себе домой... Чокаясь, они вспомнили Японию, Мексику, Аляску... Потом перешли на сегодняшние дела. Мурат подробно поведал о жизни хохкауцев, пожаловался на настроения горцев...

— Не хотят вступать в колхоз, — рассказывал он. — А Дауд грозится рассмотреть вопрос о моей партийности. Раз, мол, не можешь справиться с таким заданием, чего еще нам от тебя ожидать? Впереди грандиозные дела — и партии не нужен шлак. Но где найти рецепт, чтоб уговорить хохкауцев создать колхоз?!

— У нас уже пошли в колхоз, пошли... — сказал Николай. — И отдача ощущается. Никогда с момента революции столько продуктов не отправлялось в города, как в настоящее время. Думаю, скоро талоны отменим... И люди стали лучше питаться...

— Поедем со мной, дорогой, — попросил Мурат. — Расскажи об этом аульчанам. Меня не слушают — к тебе прислушаются. Поедем, а? — заискивающе тронул он за рукав друга.

— Я бы охотно полазал по горам, — засмеялся Николай Петрович. — Посмотрел бы на места, откуда ты, Мурат, родом, где росла Заремушка. Да кто меня отпустит? Запарка у нас. Пятилетку думаем в четыре года осилить. Мобилизуем людей, ресурсы... Каждый день рекорды бьем... Нет, не дадут мне сейчас отпуск...

— Как же мне убедить хохкауцев в пользе колхоза?

— Не можешь убедить людей словами — убедишь... трактором! — заявил Николай и, положив руки на плечи Мурата, озорно посмотрел ему в глаза. — Да-да, выделим вашему селу железного коня. За счет фондов нашей области. Выделим целевым назначением. В качестве помощи города селу. И трактор сделает то, что не удалось ни тебе, ни агитаторам... — И деловито посоветовал: — Отбери из молодых ребят аула самого смекалистого и достойного и направь на курсы трактористов. Возвратится домой на железном коне!..

Наконец Николай перешел к разговору о Зареме, и сердце Мурата радостно дрогнуло...

— Знаешь, как талантлива твоя землячка? — сверкнул глазами секретарь горкома партии. — Три дня назад беседовал с профессором Токмаковым. Сам величайший работяга, читающий студентам курс лекции по строению и проблемам человеческого мозга, он назвал ее дотошной горянкой. Говорит, что среди студентов нет другой такой настырной личности. Она пытается освоить до тонкости каждую тему, но в науке — тем более в медицинской — чем глубже вникаешь в проблему, тем больше возникает вопросов. Профессор Токмаков был поражен, когда во время практических занятий твоя землячка подкинула ему ряд каверзных вопросов, которые не могли возникнуть без углубленного изучения проблемы, без понимания ее сути. Забавно, что задавала она их с сильным акцентом, но он не мешал профессору вести серьезную научную беседу. Желая уточнить, до каких глубинных уровней Дзугова дошла в своих попытках освоить тему, Иван Иванович завел с ней разговор о функциональном распределении участков коры головного мозга и с удивлением отметил, что студентка знакома с последними исследованиями ученых, опубликованными в специальных журналах. Такой подход к освоению предмета заставил профессора с уважением отнестись к самостоятельной работе студентки. На следующем занятии Иван Иванович вручил Дзуговой ряд подобранных им специально для нее журналов и книг с заботливо заложенными вставками. «В нем вы найдете подробные ответы на свои вопросы, коллега Дзугова», — поразил он аудиторию этим обращением: «коллега». Когда стали распределять темы дипломных работ, Иван Иванович настоял, чтобы Дзуговой поручили исследование проблемы головного мозга. Были возражения: «Для студентов чересчур сложно», но Токмаков уверенно заявил: «Для студентов — да, но для Дзуговой эта задача посильная... » Какова горяночка, а?

Пораженный Мурат слушал Николая с нескрываемым удивлением, радуясь за Зарему и не подозревая, чем обернутся лично для него такие способности Дзуговой... Он, чудак, восхищенно внимал каждому слову Гринина...

***

На обратном пути, как и договаривались с Ворошиловым, Скиф позвонил помощнику Калинина. В назначенный день за Кайтиевым и Муратом приехал автомобиль.

Они просидели в приемной председателя ВЦИКа больше часа. Наконец помощник распахнул дверь и пригласил их.

— Начинается обсуждение вашего вопроса.

Войдя в кабинет, Мурат, как положено, поздоровался и, узнав в человеке, сидящем на месте тамады, Калинина, направился к нему с вытянутой рукой, чем привел в замешательство находившихся здесь важных людей. Но Михаил Иванович поднялся и, улыбнувшись, легонько, обеими руками пожал горцу ладонь... Потом Мурат поздоровался — опять же за руку, глядя глаза в глаза, с каждым в отдельности...

Когда оживившиеся люди притихли, Калинин сказал:

— Садитесь, Мурат, где вам будет удобнее, — и продолжил: — Приступаем к обсуждению проекта будущей высокогорной электростанции. Слово имеет известный ученый в области гидростроительства профессор...

Мурат считал, что он хорошо понимает по-русски, однако многие слова, произнесенные докладывающим ученым, были ему незнакомы. Но глядя на такого по виду доброжелательного и улыбчивого человека, он был спокоен. И вдруг...

— ... Подводя резюме, я вынужден признать, что в мировой практике такой дерзкий и технически острый замысел еще не встречался, — заявил профессор. — Пробить в жестких горах Кавказа трехкилометровый тоннель кирками — это проблематично. Возможность — я подчеркиваю это слово — возможность проведения эксперимента реальна, но я считаю, что скудные средства, которыми сегодня располагает страна, более целесообразно направить на реализацию другого, уже апробированного проекта.

Вывод, сделанный ученым, поразил Мурата, и он недоуменно развел руками.

— Это ваше личное мнение? — спросил выступающего Калинин.

— Не совсем так. Это и мое личное мнение, и вывод, к которому пришла комиссия, — и, чтоб смягчить отзыв, добавил: — Может быть, лет через десять, когда немножко разбогатеем...

— Почему ты считаешь, что кирка тяжела для осетин? — возмутился Мурат. — Увидишь: горцы пробьют этот тоннель. И нам надоела лучина. И горцам хочется жить при ярком свете! Сейчас, а не через десять лет.

— Я не иду на авантюру, как бы она ни была привлекательна, — оскорбился ученый и поправил очки на носу.

— Авантюру?! — закричал Мурат. — Что он говорит, люди?!

— Спокойнее, Мурат, спокойнее, — попытался остановить его Калинин.