Умри за меня (ЛП)

— Фу… — я поморщилась.

— Ты спросила! — он глянул на водителя, который, судя по отсутствию у него интереса, не обращал внимания на суть нашего разговора.

— Как насчет людей? — спросила я.

— Если они живы, да, но только с их разрешения. И принимая во внимание, что это очень опасно для человеческой психики, иметь сразу два активных разума, — сказал он, потирая лоб. — Они сходят с ума, если это долго длится.

Я вздрогнула.

— Кейт, не думай об этом. Это редко случается. Мы такое проделываем в самых экстремальных ситуациях. Как в этой.

— Что… навел ужаса на тебя, моя дорогая Кэйтс? — слова срывались с губ Амброуза.

— Да, Жюль, — ответила я, сморщив нос.

— Честно могу сказать, что прямо сейчас у меня мороз по коже.

— Круто, — сказал он, и губы Амброуза изобразили улыбку.

— Жюль, плохое время для шуток, — сказал Винсент.

— Прости, чувак. Всё же не так часто мне удается проделать магические фокусы для человека.

— Ты можешь просто сосредоточиться на приостановление кровотечения, если это вообще возможно? А то водитель с ума сойдет, если мы испортим его сиденье, — прошептал Винсент.

— Так, если они его уже убили, зачем тем парням хотеть возвращаться за телом? Зачем его убивать один раз, если они знают, что он оживет через три дня? — спросила я Винсента, не обращая внимания на их сюрреалистический разговор.

Винсент, казалось, взвешивал, все за и против, стоит ли мне говорить. А затем, посмотрев на тело Амброуза завалившегося на меня, он прошептал,

— Это единственный способ, которым нас можно уничтожить. Если они убьют нас и сожгут наше тело, то мы исчезнем навсегда.

Джорджия была в ярости. И я не винила её. К тому времени, как мы добрались до дома Винсента, я получили сообщение на сотовый.

Джорджия: Где вы, ребята?

Я: Амброуз заболел. Пришлось везти его домой.

Джорджия: Почему на зашли и не забрали меня?

Я: мы попытались. Не смогли пробраться сквозь толпу.

Джорджия: Я прямо сейчас всерьёз ненавижу тебя, Кейт Бомонт Мерсье.

Я: мне так жаль.

Джорджия: Встретила нескольких друзей, которые спасли меня от полного унижения. Но я всё еще ненавижу тебя.

Я: прости.

Джорджия: Ты НЕ прощена.

Мы с Винсентом попытались помочь Амброузу, но он выпрямился, после того, как вылез из такси и стряхнул наши руки.

— Я сейчас держу его. Чёрт, этот парень такой тяжелый. Как он вообще может передвигаться с таким количеством мышц по всему телу?

Когда мы добрались до двери, Винсент повернулся ко мне, на его лице написано было противоречие.

— Я, пожалуй, пойду домой, — сказала я, опередив его.

Он вздохнул с облегчением.

— Я могу пойти с тобой, если ты подождешь несколько минут, чтобы мы всё уладили.

— Нет, со мной всё будет в порядке. Правда, — сказала я.

И как ни странно, я имела в виду именно это. Пройдя через весь этот ужас и странность вечера, я чувствовал себя на удивление хорошо. Я могу с этим справиться, подумала я про себя, когда вышла из ворот и направилась к дому своих бабушки с дедушкой.

Глава 20

Джорджия дулась, что было не очень приятным зрелищем. Хотя я уже извинялась миллион раз, она по-прежнему не разговаривала со мной.

Дома было довольно не уютно. Мами с Папи старались игнорировать тот факт, что что-то произошло, но на пятый день после моего непростительного преступления, Папи потянул меня и сказал,

— Почему бы тебе не прийти сегодня ко мне на работу? Он взглянул на задумчивый силуэт Джорджии и многозначительно посмотрел на меня, как бы говоря, что не могу здесь говорить. Прошли уже месяцы с тех пор, как вы остановились у нас, и у меня появилось много товара, который ты еще не видела.

После школы я направилась прямиком в галерею Папи. Прогулки по его магазину был сродни походу в музей. В его приглушенном свете, древние статуи выстроились друг против друга по обе стороны комнаты, а в витринах были выставлены артефакты в виде керамики или драгоценные металлы.

— Ma princesse, — закричал Папи, когда увидел меня, разрушая напыщенную тишину комнаты.

Я поморщилась. Это прозвище дал мне папа, которым меня никто не называл с тех пор, как он умер.

— Ты пришла. Итак, что нового мы для тебя приглядели? Его, для начала, — сказал он, указывая на статую в натуральную величину атлетически сложенного юноши с выставленной вперед одной ногой и сжатым кулаком, опущенным вниз, прижатым к его боку.

Другая рука и нос отсутствовали.

— Ах, мой курос, — сказал Папи, подойдя к мраморной статуе.

Пятый век до н. э. Настоящая ценность. В настоящее время греческое правительство даже не выпускает такие ценности из страны, но я купил его у швейцарского коллекционера, чья семья приобрела его в девятнадцатом веке.

Он провел меня мимо усыпальницы усыпанной драгоценностях, находящейся в витрине.

— Ты никогда не догадаешься, со сколькими подделками тебе приходится сталкиваться.

— Что это? — спросила я, остановившись перед большой черной вазой.

Её поверхность была разрисована дюжиной людей красноватого цвета в драматических позах. Две группы в доспехах лицом друг к другу, а в середине обнаженный свирепого вида человек, стоявший во главе каждой армии. Они держали свои копья наготове, собираясь, бросить их друг друга.

— Обнаженные солдаты. Интересно.

— А, амфора. Она где-то на сто лет моложе куроса. Демонстрирует битву двух городов, ведомую их нумина.

— Кем?

— Нумина. В единственном числе нумен. Вид Римского божества. Они наполовину люди, наполовину боги. Могут быть ранены, но не убиты.

— Итак, раз они боги то дерутся голышом? — спросила я.

— Нет необходимости в доспехах? По мне, так они выглядят выпендрежниками.

Папи усмехнулся. Нумина, подумала я и пробормотала себе под нос,

— Звучит как нума.

— Что ты сказала? — воскликнул Папи, его голова дернулась, он оторвал взгляд от вазы и уставился на меня.

Он выглядел, будто кто-то ударил его.

— Я сказала, что нумина похоже на нума.

— Где ты слышала это слово? — спросил он.

— Я не знаю… по телевизору?

— Очень в этом сомневаюсь.

— Папи, я не знаю, — сказала я, отводя взгляд от его буравивших меня глаз, и, шаря по галереи, в надежде найти хоть что-нибудь, что могло бы выручить меня бы в этой ситуации. — Возможно, прочла об этом в старинной книге.

— Гмм… — он кивнул, нерешительно приняв моё объяснение, но продолжая смотреть на меня с тревогой.

Довериться Папи, который слышал про всех древних богов и чудовищах когда-либо существовавших. Я должна была рассказать, что Винсент ревенент, или, в конце концов, злобное подразделение ревенентов, не были «под радаром», как им казалось.

— Спасибо тебе за приглашение, Папи, — сказала я с облегчением, меняя тему. — Ты хотел еще о чём-то поговорить? Кроме статуй и ваз.

Папи слабо улыбнулся.

— Я попросил тебя прийти, чтобы привлечь к работе вас с Джорджией. Это просто перестрелка, — сказал он, взглянув на вазу, — или полномасштабная война? Наверное, это не мое дело. Мне просто интересно, когда вы планируете пойти на перемирие и восстановить покой в семье. Если всё пойдет так и дальше, то мне придется уехать в срочную непредвиденную деловую поездку.

— Прости Папи, — сказала я. — Это полностью моя вина. Знаю. Джорджия сказала, что ты и некие молодые люди оставили торчать её в ресторане.

— Да. Было что-то вроде экстренной ситуации и нам пришлось уйти.

— И у тебя не было достаточно времени, чтобы забрать Джорджию с собой? — спросил он скептически.

— Нет.

Папи взял меня за руку и осторожно повел меня обратно, в сторону выхода из магазин.

— Не похоже на тебя, ты так обычно не поступаешь, princesse. И твоё сопровождение повели себя не по-джентльменски.

Я кивнула головой, соглашаясь, но я не могла ничего сказать в своё оправдание. Мы подошли к двери.