Страница 15 из 21
Глава 7
Дом Марковых стоял на живописной деревенской улочке. Вдоль низких заборов здесь тянулись изгороди из цветущих сиреней, всюду виднелись клумбы с пестрыми цветами. Где-то пышно багровели пионы, где-то скромно рассыпались ландыши, нарциссы, гиацинты. Пересекая незримую черту между городом и деревней, ты оказывался в совершенно ином мире. Здесь пахло теплым коровьим духом, землей и картошкой, слышались голоса домашней птицы. Возле фонарного столба паслись на веревке две белые козы.
Краснов осторожно постучал в окно, и через минуту ему открыла дверь худенькая востроносая девочка, чем-то похожая на Мару.
— Добрый день, — поздоровался он. — Меня зовут Ярослав Краснов, я из Следственного Отдела. Могу я поговорить с кем-нибудь из взрослых?
Девочка чуть отступила вглубь сеней и громко крикнула по-вепсски:
— Ма, тут к тебе какой-то дед из полиции!
«Дед» несколько покоробил Краснова, который прекрасно все понял. Девочка не пригласила его внутрь, поэтому он подождал у входа. К нему вышла та самая женщина, которую он уже видел в первый день в обществе Устинова.
— Вы хотели что-то узнать о Мёрушке? — глубоким грудным голосом спросила она с непередаваемой нежностью.
— Да, — Краснов слегка растерялся. — Мне очень жаль, что пришлось…
— Не надо, сейчас уже ничего не исправишь, — женщина держалась очень прямо и стойко, но Ярослав чувствовал, что в ней много безнадежности и пустоты. — Зачем вы пришли?
— Хотел узнать, как же так получилось, что она оказалась одна ночью в лесу? Пока расследование придерживается версии о несчастном случае, но разбирается и предположение о нападении. Вдруг ее кто-то звал туда или угрожал? У вашей дочери могли быть недоброжелатели?
— Не представляю, что это кому-то могло быть выгодно, — пожала плечами женщина. — Она всегда была такой доброй, открытой девочкой. С сокурсниками у нее не сложилось — они ей были просто не интересны, но среди наших, деревенских, у нее было много друзей.
— Мне говорили, она увлекалась рукоделием.
— Ну, это у вас говорят — «увлекалась». У нас каждая женщина умеет делать вещи своими руками! — с обидой в голосе ответила женщина.
— продекламировал с улыбкой Ярослав.
— Старая песня, а ценности и сейчас не теряет, — благосклонно кивнула женщина. — Красота пройдет, деньги могут иссякнуть, удача — отвернуться, а руки твои, голова твоя и воспитание всегда при тебе останутся.
— А Мёра умела ткать? — поинтересовался Краснов.
— Да, я выучила ее в детстве еще. Конечно, нитки теперь всюду продаются, но девочка должна уметь такие вещи, я считаю. Это никогда не будет лишним. Вон, среди городских теперь модно носить вещи, сделанные своими руками.
— А еще модно играть в почитание языческих богов, — сказал Краснов. — Дети увлекаются этим, как модной игрушкой, не понимая, что шутят с огнем.
— Вы про поляну? — женщина печально опустила голову. — Да, это не место для игр.
— Это место притягивает, — жестко отвечал Краснов. — О чем бы я ни спрашивал, все дороги ведут именно к ней. Что это такое? Мне рассказали уже много страшных историй об этом месте. Ваша дочь не боялась туда идти?
— Мёра хорошо знала лес, они с отцом часто вместе ходили по звериным тропам, ставили силки, собирали ягоды. Доченька очень любила природу, — голос женщины впервые дрогнул, но она взяла себя в руки. — Все это было для нее своим, родным. А про поляну я так скажу — место это древнее, сильное, туда всякому ходить не следует. Хозяин такому месту нужен, только не чтобы властвовать и пользоваться его силой, а чтобы слабых защищать от мыслей своих, от пустых желаний. Моя прабабка застала еще то время, когда на Мокром яру жила ведунья. Она что-то говорила про хозяйку леса, которая выслушать могла и помочь советом. Жаль, сейчас не помню.
— Этот овраг называемся Мокрым яром? — поднял брови Краснов.
— А то! Как ему еще называться, если река Мокруша там течет? Хоть карту гляньте.
— А вы сами там бывали? — в упор спросил он женщину. Вопрос застал ее врасплох:
— Нет… Я много слышала про нее, но у меня никогда не было желания проверить на себе, насколько правдивы слухи. Это как наркотики, если вы меня понимаете.
— А Мёра могла польститься на это?
Женщина опустила глаза, голос ее сорвался:
— Мы оба знаем, чем это кончилось… Стало быть, было все именно так. Я надеялась, что так никогда не будет, что у нее хватит благоразумия. Она всегда была такой правильной, здравомыслящей девочкой. Я не учила ее этому…
— Но ведь откуда-то она узнала, — настаивал Ярослав. — Кто мог подбить ее на то, чтобы воспользоваться этим знанием и научил, как?
— Я не знаю, — женщина с трудом удерживала слезы.
— А что вы скажете об Анне Оленевой? Это преподавательница, пропавшая два года назад. Она ведь вела предмет у группы вашей дочери. Были ли они знакомы? Не появлялись ли у Мёры книги по языческой символике, религиям Севера?
— Не могу сказать, — она совсем упала духом, — я никогда не смотрела ее книг, не контролировала, как это делают другие… И не помню, чтобы она упоминала об этой учительнице. Но все может быть…
Ярослав чуть заметно кивнул и прикрыл глаза, услышав именно то, что хотел.
— Пожалуй, я не буду больше вас задерживать, — поблагодарил он. — Спасибо, что помогли.
— Вам спасибо, — устало бросила женщина и, когда Краснов повернулся спиной, закрыла дверь.
— Так я и знал, что никакого барина Мокроярова тут не было, — шептал сквозь зубы Ярослав, стремительно шагая по улице к полицейскому участку, где условился встретиться с Лещинской и Киссанен. — Мокрияров, Мокрый яр на Мокруше — вот в чем дело! Именно в этом!
Две женщины сидели на лавочке возле небольшого аккуратного памятника Победе. У его подножия лежали несколько свежих букетов цветов, по бокам его обрамляли две клумбы с лилейником, сверху нависла раскидистая длиннопалая сосна. Киссанен, в форме, но с нарядным косником, болтала ногами, а Лещинская сидела, нахохлившись. Ей было явно не по себе после контакта с вещами умершей девушки. Завидев Краснова, обе поднялись и пошли ему навстречу. Не сговариваясь, они сразу двинулись в сторону леса.
— Я вам бонус достала, — похвасталась Котя, — но мы его оставили в участке, чтобы ходить не мешал.
— Каарина Йоханновна собрала нам из архива все-все сведения, касающиеся пропажи Анны Оленевой, — пояснила Лещинская. — Протоколы допросов всех ее друзей и ближайшего окружения. Я почитала немного, но, честно, это нам мало помогает. Ничего существенного нет. Разве что друзья подтверждают тот факт, что Оленева крайне интересовалась культурами Севера. Но нам это уже известно. Думаю, все ответы нам может дать только Ведьмина поляна, где она по-видимому, и пропала. А у тебя какие достижения?
— Расспросил мать девочки, — ответил Ярослав. — Узнал много интересного.
— Ну-ка, ну-ка? — Марина поравнялась с ним и внимательно заглянула в лицо. Котя вежливо шла впереди, выполняя роль провожатой, но оба ее уха прислушивались к разговору. Краснов молча указал на нее глазами, давая понять Марине, что разговор не для посторонних.
— Где ты видела, чтобы все ответы давались сразу? — пожурил он ее. — Вот дойдем до поляны, там я встану и, гомерически хохоча, поведаю тебе все от начала и до конца. Или на скрипке сыграю…
— Фу, Слав, мы не в книжке! — Марина легонько шлепнула его по рукаву и состроила гримаску. Краснов улыбнулся самому себе и с теплотой отметил, что она назвала его уменьшительно-ласкательным именем.