Страница 8 из 42
Спустя час, когда ей стала ясна оборотная сторона учения Платона (надо же, в лицее она думала о нем гораздо лучше!) и опасность, которую он нес свободе[8], ей помешали продолжить учебу.
— Какое поучительное зрелище! — услышала она знакомый голос. — Юная леди не предается праздным утехам, а прилежно занимается. Что читаете?
Подняв голову, Женевьева увидела Ричадра Фуллера. Знаменитый писатель был в одних шортах и тяжело переводил дыхание. Видно было, что он бежал и только что остановился. Женевьева протянула ему книгу.
— Ого! — воскликнул Фуллер. — Я-то думал, это будет Стаут или Гарднер, а это сэр Карл! Однако... вы бледны! Да-да, не отпирайтесь — вы бледны. И эта синева... Я имею в виду синеву на губах. Это определенно плохой признак. Я ясно вижу, что вы переутомлены. Принимать такие книги юным леди можно лишь в малых дозах, точно определенных врачом. У вас есть врач?
— Пока что я вижу, мистер Фуллер, что вы хотели бы взять эту роль на себя, — заметила Женевьева.
— Приходится, юная леди, поневоле приходится. Нет, вы явно переутомились. Я должен предписать вам самый строгий режим. Вам надлежит незамедлительно отправиться в бассейн. В противном случае я не отвечаю за последствия. Вам грозят страшные болезни. А вы видели здешний бассейн? Нет? Ну так я вам скажу, что вы ничего тут не видели! Идемте со мной, юная леди, и я открою вам это чудное местечко, в котором вы излечитесь от излишней учености. Идемте, идемте! — воскликнул Фуллер, заметив, что Женевьева колеблется. — В такую прекрасную погоду просто грех разок не окунуться. Успеете еще насидеться за учебниками. К тому же вы сможете оказать помощь ближнему, то есть мне, как то предписывает устав “Ордена Иисуса” — вы ведь верная католичка, не правда ли?
— Во-первых, мистер Фуллер, я окончила вполне светский лицей — хотя я действительно католичка, если это вас интересует. А во-вторых...
— Что же “во-вторых”? Какие-нибудь принципы? Запреты родителей? Непреодолимые табу?
— А во-вторых, у меня нет с собой купальника! — выдержав паузу, трагическим голосом закончила Женевьева.
— Ну так отправляйся за ним, несчастная! — воскликнул Фуллер — не то на манер короля Лира, не то герцога Эгмонта. — А я буду ждать тебя у бассейна.
— А как я его потом найду? — покачала головой Женевьева. — Нет, мистер Фуллер, придется вам меня проводить — если вы действительно намерены показать мне этот чудесный бассейн.
— Нет, — в тон ей, серьезно и важно ответил писатель, — как “мистер Фуллер” я отказываюсь это сделать. Но готов сопровождать вас, юная леди, если стану просто Ричардом.
Женевьева согласилась отныне называть писателя исключительно по имени, и они отправились в замок.
— Скажите, — спросила девушка, пока они шли, — а кто такой этот мистер Брэндшоу? И что он здесь делает?
— О, мистер Брэндшоу — весьма загадочная личность, — покачал головой Фуллер. — С одной стороны, это спортсмен — альпинист, подводник, знаток восточных единоборств. Одним ударом руки он срубает то ли два, то ли три дерева — клянусь, не сойти мне с этого места, если вру! С другой — он знает Восток не только для того, чтобы дробить противнику кости. Он знаток индийской философии, мистики и в душе поэт. По профессии же он кладоискатель.
— Кладоискатель? — удивилась Женевьева. — Разве есть такая профессия?
— Видимо, да. Мистер Брэндшоу ищет сокровища на дне морей и океанов. Насколько мне известно, он нашел несколько римских кораблей в Средиземном море, работая со знаменитым Кусто. Это была, так сказать, разминка. А затем он занялся самостоятельными поисками уже в океанах. Он... впрочем, мы, кажется, уже пришли.
Действительно, они стояли перед флигелем. Женевьева оставила Ричарда Фуллера снаружи, а сама вбежала в свою комнату. На секунду она задумалась. У нее было два купальника: закрытый, который ей купили год назад родители, и открытый, весьма смелый, который она недавно купила сама. Поколебавшись немного, Женевьева взяла открытый и вновь присоединилась к Фуллеру.
— Ну что же, вперед! — воскликнул американец. — Нам предстоит спуститься к самому подножью горы. Заодно у нас будет время поболтать. На чем мы остановились? Ах да, на океанах. Так вот, мистер Брэндшоу начал искать затонувшие в пятнадцатом — шестнадцатом веках испанские суда, которые направлялись с грузом золота и серебра из Америки к берегам Испании — да так до этих берегов и не дошли. На дне Атлантического океана лежат десятки испанских галеонов. А ведь некоторые везли по пять — десять тонн драгоценного груза! Представляете, какое богатство? В этих поисках мистер Брэндшоу пережил разнообразнейшие приключения, подвергался опасностям... и, говорят, кое-что нашел. Сам он о своих находках предпочитает помалкивать.
— Почему? — спросила Женевьева.
— Причина простая — деньги. Он искал драгоценности у берегов разных стран, но по законам любой из них большая часть найденных сокровищ (а то и все они) принадлежит казне. Насколько я понимаю, Лоуренс не из тех, кто любит делиться чем-либо. Я вижу, он вас заинтересовал?
— Здесь, в замке, все люди интересны. Эта скульптор, мадмуазель Жерве... Мне так нравится то, что она делает! И сама она такая замечательная! А месье Вернон? Да и вы, мистер...
— Ричард, — поправил ее писатель.
— ...И вы — вы все очень интересные люди. Но и другие, не гости графа, тоже интересны. Тут есть такой садовник, его зовут Доменик — он тоже необычный человек.
— В общем, неинтересных людей нет, не так ли?
— В общем, да.
— Мне кажется, они все же есть, — становясь серьезным, возразил Фуллер. — Да, они, к сожалению, есть — глупые, завистливые, недоброжелательные — и потому неинтересные. Но вы, милая Женевьева, к ним определенно не относитесь. Кстати, в вашем лицее измеряли ай-кью[9]?
— Измеряли.
— И какой он у вас, если не секрет? Бьюсь об заклад, не ниже 100.
— Почему же секрет, — пожала плечами Женевьева. — Все годы он составлял 110-115, — сказав это, она почему-то покраснела.
— Вот видите, я угадал. Поэтому с вами так интересно беседовать. А вот и наш бассейн, полюбуйтесь.
Женевьева остановилась, пораженная. Здесь действительно было чем любоваться! Таких бассейнов она еще не видела. Перед ней лежал неправильной формы водоем длиной не менее 200 метров. Прозрачная вода играла солнечными бликами. Дна не было видно — бассейн был очень глубокий. Посередине из воды поднималось изящное сооружение в виде огромного цветка; на его “лепестках” можно было загорать или использовать их для прыжков в воду. Бассейн окружали теннисные корты и зеленые лужайки.
— А вот и так заинтересовавший вас сэр Лоуренс, — негромко сказал Фуллер.
Женевьева не сразу заметила две неподвижные фигуры на одной из лужаек, а заметив, вначале испугалась: ведь у них не было ног! Затем она поняла, что люди сидят в одной из поз йоги. Это были Лоуренс и мадмуазель Ласурс.
— Надеюсь, мы с мадмуазель Женевьевой не помешаем вашему самоуглублению? — обратился к ним Фуллер. Или, возможно, вы уже настолько отрешились от всего земного, что помешать вам не сможет никто?
— Ах, мистер Фуллер, как вовремя вы пришли, — сказала девушка. — Я просто мечтаю, чтобы кто-то вывел меня из этого состояния. У меня все ноги затекли. О... — она со стоном распрямилась и улеглась на траве. Полежав несколько секунд, она вскочила и заявила, что теперь ей совершенно необходимо погрузиться в воду. Кто из мужчин составит ей компанию?
— Боюсь, освоить йогу по-настоящему тебе никогда не удастся, — заметил Брэндшоу. Легким неуловимым движением он тоже принял нормальную позу и поднялся. — Для этого у тебя слишком живой характер. Тебе необходимо все время двигаться, впитывать впечатления, а йога — это неподвижность и отрешенность. Вы купаться, Фуллер?
— Да, после джина меня всегда тянет в воду, — заявил писатель. — Когда-нибудь я там и останусь. Кроме того, я хочу познакомить мадмуазель Женевьеву с этим чудом замка Виньи.