Страница 9 из 42
— Да, Шарль построил хороший бассейн, — согласился Брэндшоу. — Я знаю только один более глубокий, но он находится в Штатах. А если учесть, что здешняя вода специально подсаливается и насыщается йодом, то это делает ее похожей на морскую, а этот водоем — на маленькое море.
— Ну уж нет, — заявила Жоржетта Ласурс. — Какой бы глубокой ни была лужа и какой бы водой ее ни заполняли, она всегда останется лужей. Море — это море. Так вы собираетесь купаться или так и будете разговаривать?
С этими словами она подошла к краю бассейна и, легко оттолкнувшись, почти без всплеска вошла в воду. В прозрачной воде хорошо было видно скользившее над самым дном загорелое тело. Солнечные блики помешали проследить ее дальнейший путь. Женевьева ожидала, что девушка вынырнет возле “лепестка”. Однако секунды шли, а она все не показывалась. Наконец с легким всплеском она возникла из воды у дальнего края бассейна.
— Для Жоржетты этот бассейн все же маловат, — констатировал Брэндшоу. — Для меня, впрочем, тоже.
С этими словами он тоже легко и бесшумно прыгнул в воду. И также вынырнул рядом с Жоржеттой у дальней стенки бассейна.
— Ну, теперь наша очередь, — повернулся Фуллер к Женевьеве. — Идем?
— Мне надо еще переодеться, — возразила она и направилась к одной из кабин. Когда Женевьева вышла оттуда, все остальные, мокрые после купания, лежали на специальном настиле. Проходя мимо к бассейну, она еще раз отметила, как хорошо сложены Лоуренс и Жоржетта. Загорелые, с гармонично развитыми фигурами, они представляли идеальную пару. На их фоне Фуллер проигрывал. Худой, жилистый, плохо загорелый, он казался по сравнению с ними выписавшимся из больницы. “Небось, я в глазах этих двоих выгляжу не лучше, — подумала Женевьева. — Ну да ладно”.
Подойдя к краю бассейна, она остановилась в нерешительности. Она умела плавать, но прыгать в воду... Этого она не умела. Спуститься по лесенке или попробовать нырнуть? Будет спускаться — подумают, что она просто трусиха. А если прыгнет, но неудачно? Она вспомнила, как в Экс-ле-Бен мальчишки прыгали в воду, поджав ноги, и сделала так же. Получилось, конечно, не слишком изящно, с фонтаном брызг. Вода оказалась прохладнее, чем она ожидала. И она действительно пахла морем. Она сразу вспомнила Сен-Тропез, куда несколько раз ездила с родителями. Как это здорово — только что гулять в тени вековых платанов и дубов, и вдруг оказаться в морской воде!
Когда Женевьева вышла из воды, она увидела, что их компания увеличилась: чуть в стороне на скамейке сидела скульптор Шарлотта Жерве. Она о чем-то спорила с Фуллером.
— Вот, — обратился писатель к Женевьеве, ожидая от нее поддержки, — мы уговариваем мадмуазель Шарлотту тоже отдать должное этому прекрасному бассейну, а она отказывается. Вам ведь понравилось?
— Мне — да, — сказала Женевьева, — но не всем нравится плавать.
— А я совсем не люблю воду, даже боюсь ее, — грустно призналась Шарлотта. — Хотя — вот странно — меня тянет смотреть на нее, особенно утром и вечером. Я просто посижу здесь, ладно?
— А я люблю воду, — заявила Жоржетта. — Настолько люблю, что вообще бы из нее не вылезала. Только чтобы поесть...
— И поспать? — закончил за нее Фуллер.
— Нет, спать в воде — это прекрасно, я пробовала, и не раз. И заниматься любовью, если вы имеете в виду это — тоже. Нет, еще бы я вылезала из воды, чтобы подвигаться, поиграть. Кстати, давайте поиграем в волейбол, теннис, бадминтон, во что угодно. А, Лоуренс?
— Нет, мне пора заняться моими бумагами, — заявил Брэндшоу и поднялся. — Ты пойдешь?
— Но Лоуренс! — взмолилась девушка. — Дай мне хоть немного отдохнуть, — и, заметив на его лбу складку, говорившую о недовольстве, тут же поспешно заверила: — Я приду через полчаса, ладно?
Брэндшоу молча кивнул и не спеша удалился.
— А вы? — без особой надежды повернулась Жоржетта к оставшимся. — Вы не составите мне компанию?
— Что касается меня — с удовольствием, — заверил ее Фуллер. — Я бы, конечно, предпочел бейсбол или европейский футбол, но для этого у нас не хватает народу. Остановимся на волейболе. Женевьева, Шарлотта, присоединяйтесь!
Под навесом рядом с бассейном оказался целый склад различного спортинвентаря. Жоржетта отыскала волейбольный мяч. Шарлотта, улыбаясь, покачала головой:
— Играть я тоже не люблю. Я посижу, посмотрю на вас, хорошо?
— О, я знаю — вы будете за нами наблюдать, чтобы затем изваять в облике каких-нибудь сказочных чудищ, — заявил Фуллер. — Что ж, я согласен. Из меня выйдет вполне приличное чудище. А уж девушек сделайте, пожалуйста, посимпатичнее. И обязательно обнаженными! Идет?
Шарлотта молча улыбнулась в ответ. Ей удивительно шла эта улыбка — иногда робкая, беззащитная, а иногда вежливая улыбка человека, умеющего постоять за себя. Видя Шарлотту всего второй раз, Женевьева уже почувствовала в этой хрупкой женщине большую внутреннюю силу.
Началась игра. Женевьева сразу поняла, что партнеры гораздо сильнее ее. Мяч слушался малейшего движения их пальцев. Очень скоро она почувствовала себя лишней и потихоньку отошла в сторону, сев рядом с Шарлоттой. Теперь они вместе наблюдали за играющими. А те, избавившись от неловкого партнера, совсем вошли во вкус. На место вялого перекидывания мяча пришла серия ударов. Американец выдавал мяч, а Жоржетта била. Удары становились все сильнее, резче, но Фуллер отбивал все. Он делал буквально чудеса: вставал то на одно, то на другое колено, то на оба, то отбегал в сторону, но отражал нападение. Минута шла за минутой, а мяч еще не коснулся земли.
— Очень красиво, правда? — полуутвердительно сказала Шарлотта. — Мне так нравится смотреть на них.
— И совсем-совсем не хочется играть самой? — спросила Женевьева.
— Нет, — покачала головой Шарлотта. — Мне вообще не очень нравится двигаться, но я люблю наблюдать, как движется мир вокруг меня. Надо только, чтобы он двигался красиво. К сожалению, вокруг так много безобразных, отвратительных движений. И когда люди едят, и когда занимаются любовью, они так редко бывают красивы! А эти — да, красивы. Жоржетта просто великолепна, не правда ли?
— По-моему, мистер Фуллер ничуть не хуже, — обидевшись за американца, возразила Женевьева. — Ведь защищаться всегда труднее, чем нападать.
— Да, Ричард хорош, — сказала Шарлотта и, как показалось Женевьеве, смутилась. — Но, как у большинства мужчин, его сила не гармонична, она не вполне подчиняется ему. Вот увидишь, он устанет быстрее Жоржетты. Вот если бы Лоуренс играл, это была бы совсем другая картина, другая пластика. Он гибок, как кошка. Когда он делает свою китайскую гимнастику, это совершенно замечательное зрелище. Все его тело — это нечто цельное, оно не ждет приказаний ума, живет само... Однако наш искатель сокровищ презирает все игры, считает их детской забавой. А он — очень серьезный человек!
— А вам... тебе нравится мистер Брэндшоу? — спросила неожиданно для самой себя Женевьева и покраснела — какую глупость она ляпнула! Однако Шарлотта ничуть не удивилась вопросу и не смутилась.
— Нет, — не задумываясь, ответила она. — Он очень занят собой и весьма собой доволен. А мне такие люди не нравятся. Однако это не мешает мне им любоваться.
— Мистер Фуллер говорил мне, что мистер Брэндшоу ищет сокровища на дне океанов...
— Да, — подтвердила Шарлотта. — Он, насколько я знаю, нашел два галеона и стал довольно богатым человеком. Сейчас они вместе с графом и Жоржеттой готовят новую экспедицию.
— Вместе с графом? — удивилась Женевьева.
— Да, Лоуренс его друг, они познакомились довольно давно. А Жоржетта — невеста Лоуренса, они помолвлены... или почти помолвлены — тут есть какая-то недоговоренность, а я не люблю совать нос в чужие дела и знаю только то, что люди сами о себе рассказывают. Так вот, они готовят какую-то новую экспедицию, изучают карты, старинные хроники, заказывают оборудование. В Антибе по их заказу строится батискаф, Лоуренс то и дело уезжает туда.
— А Жоржетта? Какую помощь она оказывает?