Разборка по-русски

— Я ожидал от вас, Виктор Степанович, более действенной помощи, но и за данный совет спасибо.

— Дай тебе Бог, Аркадий, ума, чтобы ты не полез в амбицию и не допустил ошибки в конфликте с Голдобеевыми.

— Виктор Степанович, вы, наверное, забыли, что Голдобеев-младший угробил трех моих парней, а поэтому я ему такой подлянки не должен прощать.

— Твое дело, как поступить с ним, но он не приглашал погибших к себе в гараж красть машину или брать ее напрокат. Так что грех за смерть парней лежит на вас обоих. Кому из вас какую меру наказания назначить за гибель людей, виднее Богу, а не тебе и не мне. Прежде чем вступать в схватку с Голдобеевыми, запомни, что ты имеешь дело не с беззубыми детьми, а с толковыми, башковитыми, богатыми промышленниками, которые, предупредив тебя, могут свои угрозы претворить в жизнь. Я бы на твоем месте, пока они еще предлагают тебе мир, пошел на компромисс.

— Одним словом, рекомендуешь мне принять их дерзкие условия?

— Ты поставь себя на их место, а потом спроси себя, какую бы ты потребовал с них плату за деяния, подобные тем, какие совершил против них. По-моему, требования Голдобеевых разумные и вполне для тебя приемлемые.

— Если я их приму, то тем самым признаю свое поражение, — недовольно пробурчал Туляк. Перед Лесником рисоваться и важничать не было никакого смысла.

— Безусловно, так! — резанул ему правду-матку в глаза Лесник. — Ты был обречен на поражение уже в тот день, когда, не рассчитав своих сил, рискнул шантажировать Голдобеевых, а они оказались тебе не по зубам. Ты должен был отказаться от своей затеи воевать с ними в день неудавшегося покушения, когда ты почувствовал свою слабость, но вместо того, чтобы остановиться, в тебе заговорили гордость и азарт. Тебе захотелось взять реванш, а вместо этого ты еще больше напортачил себе. Одумайся и остановись, пока не поздно.

«Догадывался, что не смогу уговорить его нарушить обет, а все равно приперся к нему домой за поддержкой, теперь слушай этого старика, пока ему не надоест философствовать», — недовольно подумал Туляк, сожалея, что зря потратил время на пустую болтовню с выжившим из ума стариком.

Зашедшая в спальню Альбина Илларионовна, прерывая уже никому не нужные сейчас рассуждения мужа, сообщила:

— Кофе подан, прошу к столу.

Официальная часть встречи между Лесником и Туляком закончилась, а поэтому мужчины с охотой приняли ее приглашение.

Глава 19

В спокойной обстановке Туляк решил сам разобраться в происходящем, постоянно помня об условиях мира, предложенных ему Голдобеевым, советы Лесника, обдумывая свое теперешнее положение и те последствия, которые могут наступить при открытой конфронтации с промышленниками, когда придется думать не только о благополучии, а и о безопасности как своей жизни, так и жизни членов своей семьи.

Туляк не боялся открытой схватки с Голдобеевыми, но на их стороне был важный фактор, который не учитывать он не мог. Голдобеевых поддерживал закон, правое дело, тогда как ему надо было постоянно надеяться только на себя, постоянно рисковать.

Занимаясь рэкетирсгвом десятков бизнесменов, хотел он или нет, но в их лице имел потенциальных противников, которые, как и Голдобеев, с удовольствием желали бы избавиться от него и не платить ему дани. У любого из них могло появиться желание избавиться от источника зла, которым он являлся. Логически рассуждая, он пришел к выводу о необходимости принятия условий Голдобеевых.

«Ну и что, если у меня не получилось их подоить, зато я избавлюсь от самого опасного для себя врага и смогу более жестко зажать оставшихся своих „клиентов“. Слава Богу, что они оказались не такими строптивыми, как Голдобеевы», — отрешенно подумал он.

Определившись в этой части, он должен был тут же решать проблему в отношении Таракана и Чирка. Как лучше теперь от них избавиться? Можно было за вознаграждение заставить их совершить незначительное преступление, а потом сдать в милицию, но такая его подлость не осталась бы не замеченной членами его банды. Тем самым он еще раз опозорился бы перед ней, подорвал бы и без того пошатнувшийся авторитет. Такой вариант его, безусловно, не устраивал, а поэтому, хорошо подумав, он придумал и разыграл с милицией тонкий и очень оригинальный спектакль, в котором его роль режиссера совершенно не просматривалась.

По телефону он позвонил в кабинет начальника уголовного розыска городского отдела милиции. Дождавшись, когда на другом конце провода подняли телефонную трубку, Туляк сообщил:

— Сегодня после девятнадцати часов в кафе «Казачок» явятся двое бандитов, известных вам по кличке Таракан и Чирок, которые будут вооружены пистолетами. Если вы не лопухи, то можете их там накрыть. Пользуйтесь своим шансом, который в другой раз вам может и не подвернуться.

— Кто со мной говорит? — услышал он заинтересованный голос.

— Не задавай глупых вопросов. Если тебя интересует кто — то я дед Пихто. — Этой шуткой Туляк прервал связь с абонентом.

Будучи неплохим психологом, он хорошо изучил слабые и сильные стороны своих подручных, а поэтому по мере надобности пользовался ими как хотел. Вызвав к себе в шестнадцать часов Таракана с Чирком, он потребовал:

— Сегодня вечером смотайтесь в «Казачок» и у Лысого возьмите причитающуюся нам дань.

Обычно Таракан и Чирок к такой приятной работе приступали после девятнадцати часов, вот почему Туляк так уверенно сообщил в уголовный розыск о времени появления бандитов в кафе.

Получив обычное для себя задание от своего шефа, бандиты, беспечно болтая между собой, ушли.

Вечером Туляк с тремя своими приближенными в кабинете распивал спиртное, которое было у него в большом ассортименте. Они играли в азартную карточную игру «секу». Игра была под интерес.

В начале восьмого часа Туляку по телефону позвонил владелец кафе «Казачок» Лысый, который напомнил, что Туляк дал ему отсрочку в выплате дани сроком на один месяц, так как все свои наличные деньги он вложил в покупку дефицитного перед Новым годом шампанского, а появившиеся в кафе Таракан и Чирок требуют у него деньги сейчас.

— Да, уважаемый, был у меня с тобой такой разговор, и он остается в силе. Просто я о нем забыл в этой чертовой кутерьме.

Рычаг громкости в телефонном аппарате был повернут до предела.

— Я не потому позвонил, — взволнованно продолжал Лысый, — я видел, как менты, обыскивая, забрали у них два пистолета.

— Е… твою мать, еще этого не хватало на мою голову, — сердито бросая карты на стол, возмутился Туляк. — Как ты допустил нам такую подлянку?

— Что я мог против власти сделать? — испуганно оправдываясь, лепетал по телефону Лысый.

— Я с тобой еще разберусь, — зло бросил Туляк в трубку, прерывая связь.

— Ты зря попер на Лысого, он в этой грязнухе не виноват. Разве он знал, что наши охламоны сегодня придут к нему и останутся у него кутить? К тому же он не знал, что у них есть при себе стволы, — заступился за Лысого Доцент.

— Я тоже так считаю, — отмахнулся от него Туляк… Просто лишний раз накачка ему не помешает. — Ты, Масик, бери сейчас мою машину с шофером, мотай в вытрезвитель и попытайся там замять дело на корню, выручи наших охламонов. — Открыв сейф, он достал из него нераспечатанную пачку пятитысячных купюр. Горестно вздохнув, бросил перед ним на стол со словами: — Думаю, что их тебе хватит за глаза.

— Они таких денег не стоят и никогда пол-лимона не смогут отработать, — недовольный его широким жестом, заметил Доцент.

— Он верно говорит, шеф, нечего бабками из-за них разбрасываться, — поддержал Доцента Масик.

— Они многое натворили и многое знают, как бы не колонулись в своих других грехах, — напомнил им Туляк.

— Давайте не будем тут дешевку разводить. Парни стоят тех бабок, что отстегнул сейчас от себя Туляк. Я не думаю, что они колонутся в ментовке по своим давним делам. Если не захотят подводить себя под вышку, то не разменяют золото на серебро. Как я понимаю, они не совсем еще дураки, — вступил в беседу третий участник спектакля по кличке Рахол. — Нам надо подумать: вдруг завтра у них дома менты вздумают делать обыск. Не найдут ли они что-нибудь более интересное, чем то, что сегодня у них было изъято?