Офицеры-2

У Шуракена было больше проблем с подбором гардероба. Во-первых, надо было найти одиноко сло­няющегося парня подходящих габаритов, что при ро­сте метр восемьдесят пять и весе сто килограмм было не просто. К тому же Шуракен хотел найти что-ни­будь попроще: он не умел носить смокинг и не обла­дал тем присущим Ставру прирожденным артистиз­мом, который позволял раскованно чувствовать себя в любой одежде и обстановке. Наконец Шуракен выс­мотрел подходящего «клиента». Парень набрался уже до критической точки и искал уединения. На нем была темно-коричневая куртка из грубой кожи, вельвето­вые штаны и рыжие с белым штиблеты из шкуры жеребенка. Длинные острые носы штиблет были окан­тованы фигурной стальной накладкой, высокие каб­луки набраны из нескольких слоев толстой кожи, как у ковбойских сапог.

Через несколько минут парень обрел то, что ис­кал, — покой и уединение. Шуракен уложил его на подвесной диванчик и заботливо укрыл полотняным тентом, снятым с этого же диванчика. Из-под поло­сатой ткани были видны только голова парня и его пегие штиблеты. Высокая фигура в короткой грубой кожаной куртке и вельветовых штанах не спеша дви­нулась к дверям виллы.

Поджарый широкоплечий Ставр отлично смот­релся в черном костюме Делгадо. Лучше, чем его пре­жний хозяин. И походка у него была эластичная и пру­жинящая, как у бойцового пса, а не развинченная и кошачья от постоянного пребывания под кайфом. Ставр ходил по залу и холлам и искал среди гостей Со­ветника, но пока не находил его. Однако парадокс в том, что он вдруг нашел себя. Он понял, кто он теперь такой и какова будет дальше его судьба.

В отличие от Шуракена Ставр не так тяжело пе­реживал развал «конторы» и крушение своей соб­ственной карьеры. Напротив, он получил желанную свободу и привилегию жить риском: для человека его профессии — привилегию истинного мастерства. Свой среди чужих, Ставр бродил среди хищников всех мастей и калибров, имея, образно говоря, в кармане контракт на Советника, а завтра он мог получить кон­тракт на любого из них. В госпитале, когда он валялся с дырой в легком, Кейт предлагал ему сотрудничество: «Разведка — это большой международный бизнес, и

один из самых хорошо оплачиваемых». Тогда Ставр от­казался. А как же иначе, ведь он еще был сотрудни­ком одной из самых мощных спецслужб мира, по крайней мере, он так думал. Теперь же он был чело­век, работающий по контракту, профессионал со сво­бодной лицензией — фрилансер. От ощущения сво­боды и неограниченных возможностей кровь разго­ралась, как от порции жесткого алкоголя. Он смотрел на гостей Советника как на противников, с которы­ми он уже завтра может вступить в острую професси­ональную игру: война объявлена — защищайтесь. За­пах духов их женщин раздувал ему ноздри.

Он бродил в толпе, полный жестокости и неудов­летворенных вожделений, и так как Советник все не находился, то решил пока выяснить, что тут народ пьет. Ставр подошел к бару и заказал двойной виски. Бармен поставил на стойку широкий низкий стакан, до половины заполненный колотым льдом, и плеснул туда двойную порцию «Бурбона». Затем он щелкнул зажигалкой и поднес огонь к сигарете Ставра. И тут чья-то рука фамильярно похлопала Ставра сзади по плечу.

Ставр обернулся, готовый ко всему.

Ему улыбался стареющий плейбой в темном клуб­ном пиджаке и светлых брюках. Артистичные, ухожен­ные волосы красиво обрамляли моложавое лицо, но морщинистая шея, прикрытая повязанным вместо галстука шелковым платком, выдавала возраст. Впро­чем, он все еще был довольно хорош собой.

— Делгадо? — спросил пожилой плейбой. — Я не ошибся?

Ставр кивнул в знак согласия.

— Чино сказал мне, что ты тут будешь. Я Боггс, Сэм Боггс, ты меня понял?

Ставр снова кивнул, хотя не понял пока ничего. Глаза Боггса ощупывали его лицо.

— Знаешь, ты мне нравишься. Нет, правда, ты классный. Тебе надо менять агента, понимаешь, Дел­гадо? Чино везде сует твои фотографии, всем надое­дает. Это очень плохо для тебя. Он подсунул мне кас­сету с этой бездарной стряпней «Горячие булочки». Не нервничай, малыш, нет ничего страшного в том, что молодой актер снимается в порнухе.

Ставр еще не решил, как реагировать на такую ин­формацию о себе. Он продолжал молча слушать Бог­гса. Он поднял стакан и отпил глоток виски, глаза у него смеялись. Боггс знаком показал бармену, что хо­чет заказать то же, что пьет Ставр.

— На твоем месте я взял бы бензопилу и отпи­лил руки режиссеру, который снимал тебя в «Горя­чих булочках», — продолжил Боггс. — Там ты просто на себя не похож. Если бы Чино не проел мне все мозги, что ты тут будешь, и не этот костюм, я бы тебя не узнал. Я правду говорю, ты совсем другой парень, совсем не тот, что там. И знаешь, я попробую тебя на роль парня, который сбежал из тюрьмы. Ты по­нимаешь, что я имею в виду? Чино давал тебе сце­нарий?

— Нет, я не читаю сценариев, — ответил Ставр, и это была истинная правда.

Но режиссер ему не поверил. Он подмигнул, да­вая понять, что они отлично понимают друг друга, и придвинулся вплотную к Ставру.

— Давай найдем тихое местечко, где мы сможем спокойно поговорить про эту роль. Я тебе объясню, как ты должен мне ее сделать.

И тут Ставр в первый момент даже не поверил сво­ему ощущению, но оно было совершенно очевидно — рука Боггса взяла его за яйца.

Дальше все было очень быстро. Ставр не думал о последствиях своих действий, он реагировал. Бац! — его кулак въехал Боггсу в скулу.

Режиссер грохнулся на пол, при этом с него сле­тел скальп. Это было так неожиданно и так нелепо об­наружила себя плешивая башка, что пьяные гости вок­руг просто зашлись от хохота. Ставр решил, что надо быстро отваливать отсюда.

— Придурок! — заорал ему вслед Боггс. — Ты ни­когда не будешь сниматься! Ты всю жизнь будешь уби­рать собачье говно на автостоянке, чтобы я не испач­кал кроссовок!

Если бы настоящий Делгадо, «отдыхающий» на унитазе, услышал эти слова — удавился бы, не сходя с места.

Макс Карин толкался среди гостей, отслеживал боссов и их прихвостней, присматривался, кто чем занят. Он стремился к тому, чтобы главные, вычис­ленные им гориллы-пистольерос не выпадали из поля зрения и под шумок не ухайдакали какого-ни­будь авторитета, из-за чего у Хозяина могли слу­читься неприятности. В ухе у Макса была клипса ультракоротковолнового передатчика, с помощью ко­торого он постоянно получал информацию с цент­рального поста своей службы безопасности. В не-

большой комнате два парня сидели за пультом связи перед мониторами, на которые шло изображение со скрытых видеокамер. Они сообщили Максу, что ви­дят чужого в «башне» — так условно обозначались га­лерея и купол над центральным залом.

— Какой-то ублюдок забрался на галерею. Пойду разберусь с ним, — сказал Макс Ариссе.

По долгу службы изображая из себя светского че­ловека, Макс, прежде чем уйти, взял с подноса офи­цианта фужер с вином и подал Ариссе. Она, уже и так изрядно пьяная, машинально поднесла фужер к губам и одновременно поймала на себе пристальный взгляд золотистых тигриных глаз. Губы Ариссы медленно раз­двинулись в улыбке, открыв детскую порочную щель между передними зубами.

Ставр узнал Ариссу. Он достаточно хорошо рас­смотрел ее тогда в бинокль и теперь решил не упус­кать случая — выяснить, что чувствуешь, если стоишь рядом с ней. Он направился к Ариссе, но на всякий случай засунул руки в карманы брюк. Прямой, уко­роченный пиджак был словно специально скроен для таких жестов. Остановившись перед Ариссой, Ставр нагло и откровенно осмотрел ее с ног до головы, слов­но они стояли на улице под фонарем.

— Такая классная девочка и носишь одежду секонд-хенд? — усмехнулся он.

— Ты меня просто убил тем, что сейчас сказал. Где ты увидел дешевое тряпье?

— Кажется, я ничего такого не говорил. Просто мне показалось, что это уже кто-то носил. — Ставр ос­торожно вынул одну руку из кармана и потрогал лео­пардовую шкуру. — А что, разве нет?

 Ощущения, возникающие от прикосновения к Ариссе, были, безусловно, увлекательные, но Ставр начал уже сильно беспокоиться оттого, что нигде не видел Советника. Это портило все дело.