Страница 11 из 16
Но вернемся к нашему повествованию. Скажу лишь, что все эти отступления важны для того, чтобы понять, с
каким
человеком жили бок о бок героини этой книги,
кого
и
за какие качества
выбирали себе в кумиры.
В день возвращения Гели в Мюнхен Адольф Гитлер выезжал в Нюрнберг, «чтобы подготовить речь, которую он планировал сказать в Северной Германии по случаю муниципальных выборов в Гамбурге». Примерно в 14.30 18 сентября 1931 года Гитлер поднялся в квартиру, чтобы предупредить прислугу и Гели, что уезжает на запланированные партийные мероприятия. Это сильно рассердило девушку, которой требовалось срочно поговорить с дядей насчет своей поездки в Вену к «возлюбленному». Вместо длинных раз
глагольствований она услышала твердое «нет», завуалированное под «да», но
«при условии, что ее живущая в Берх-стесгадене мать также поедет в Вену»
(из показаний А. Гитлера мюнхенскому комиссару криминальной полиции 19 сентября т.г.).
Собрав чемодан, Адольф Гитлер вместе с Генрихом Хоффманном спустились по лестнице к автомобилю, в котором их ждали Шауб и водитель Шрек. Девушка, вышедшая их проводить, словно озорничая, свесилась с перил и выкрикнула вслед: «До свидания, дядя Адольф! До свидания, господин Хоффманн!» Гитлер на мгновение остановился, затем вернулся, чтобы сказать что-то важное племяннице (или еще раз попрощаться? — даже если это было просто предчувствие, то ничего особо странного в сем нет, ведь многие близкие люди чувствуют
расставание).
Оставшись одна, девушка сначала сказала фрау Винтер, что хочет пойти в кино, но затем заперлась в своей комнате.
«…Около 15 часов я видела как Гели Раубаль, сильно взволнованная, пошла в комнату Гитлера и потом поспешила вернуться в свою комнату… Сейчас я думаю, что тогда она взяла из стола Гитлера пистолет. Я присутствовала при взломе двери в ее комнату моим мужем»,
— свидетельствовала Анни Винтер в полиции на следующий день после трагедии.
«Сегодня в 9.30 утра моя жена сказала мне, что с Рау-баль что-то случилось, поскольку дверь в ее комнату заперта, а пистолета Гитлера, обычно хранившегося в соседней комнате в незапертом шкафу, нет на месте…»
— вторил Георг Винтер. По словам свидетелей, обычно при отъезде Гитлер оставлял свой «вальтер» калибра 6,35 мм для сохранения племяннице,
«которая привыкла к этому и клала его на свой письменный или ночной столик».
Возможно, он приучал ее к мысли иметь оружие для самообороны.
«Гитлер, владевший целым арсеналом оружия, настоятельно советовал племяннице научиться стрелять из пистолета. Он часто повторял: Уж если ты живешь с полити
ческим деятелем, научись защищать себя»,
— сообщал читателю Н. Ган (прежде названный источник, с. 14).
Как установила мюнхенская полиция, выстрел произошел около 17 часов; девушка получила пулю в легкое, истекла кровью и задохнулась. Некоторые признаки насильственной смерти, как то: синяки и вмятины на лице, оказались следствием многочасового лежания лицом вниз на полу, перед софой. Скорее всего, девушка только хотела проверить, заряжено ли оружие, и в роковой импульсивности произвела неосторожный выстрел.
«Я не понимаю, почему она это сделала. Может быть, это просто несчастный случай и Ангела, играя с пистолетом, неловко нажала на курок»,
— констатировала несчастная мать на допросе в 1945 году.
В отчете полиции на следующий после трагедии день появилась запись:
«В комнате Раубаль не найдено письма или записки, дающих какие-либо сведения о намерении самоубийства. Только начатое письмо подруге в Вену, в котором нет намека на пресыщение жизнью, лежало на столе». «Направление выстрела показало,
— сообщал доверенный соратник Гитлера Отто Вагенер
(Otto Wagener),
— что оружие, очевидно, держалось левой рукой, со ствола, направленным на себя. Поскольку Гели только что сидела за письменным столом и писала совершенно безобидное письмо, которое не успела закончить, можно предположить, что ей вдруг захотелось взять пистолет, чтобы проверить, заряжен ли он, и при этом, очевидно, и произошел выстрел… Несомненно, это был несчастный случай».
Несмотря на то, что слухи о самоубийстве Гели (то ли из-за деспотизма дяди, то ли из-за несчастной любви), а то и вовсе слухи об убийстве ее самолично Гитлером имели место, все же самую нелепую причину смерти девушки впервые озвучил незабвенный Эрнст Ханфштенгль: «Она была беременна от одного молодого еврейского учителя рисования в Линце, которого она встретила в 1928 году, и хотела перед самой гибелью выйти за него замуж». Хотя и сам ав
тор, и другие его коллеги неоднократно подчеркивали, что Гели была едва ли не пленницей дяди Адольфа! — а, значит, ни дядя, ни адъютанты, ни прислуга никакого «молодого еврейского учителя рисования» к ней бы на пушечный выстрел
не
подпустили, тем более,
не
дозволили бы такой любовной связи длиться на протяжении нескольких лет.
Версию о беременности Гели популяризируют и некоторые писатели на постсоветском пространстве. «…через несколько лет в жизнь Гитлера вошла Ева Браун, и это оказалось роковым событием для Гели. В прямом смысле Гитлер не изменял Гели, но он открыто флиртовал с Евой, и, хотя женщины не были знакомы друг с другом, каждая знала о существовании соперницы. Гели не вынесла такого положения и 18 сентября 1931 года покончила с собой в мюнхенской квартире Гитлера. По некоторым данным, в тот момент она была от него беременна» (Б.
Соколов.
Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой. М., 2006, с. 142). Повторюсь: обе соперницы
были знакомы
друг с другом, т. к. уже официально известно, что в праздничный Октоберфест 1930 года они встречались и общались в присутствии Генриха Хоффманна.
Любопытен в своих «показаниях» А. Васильченко, отписывающий последний день Гели Раубаль. Расставшись с Гитлером и Хоффманном, Гели, уходя к себе, зачем-то говорит экономке: «Честное слово, у меня с дядей ничего нет и не было»
(можете ли вы себе представить, чтобы самолюбивая и уверенная в себе молодая женщина, живущая в квартире очень и очень влиятельного политика, вождя НСДАП, вдруг начала отчитываться перед служанкой?).
«Тем временем в квартире Гитлера происходило следующее. Гели, роясь в карманах куртки дяди, нашла письмо, написанное на листке голубой бумаги. Позднее Анни Винтер заметила, что девушка гневно его разорвала и выбросила в мусорную корзину. Любопытная экономка сложила клочки и прочитала: «Дорогой герр Гитлер. Спасибо еще раз за чудесное приглашение в театр. Это был памятный вечер. Я очень благодар
на за доброту и считаю часы до нашей следующей встречи. Ваша Ева». Письмо было от Евы Браун, с которой Гитлер несколько месяцев назад возобновил тайную связь» (А. Васильченко. Секс в Третьем рейхе. М., 2005, с. 95). И далее: «После смерти Гели у Евы не осталось соперниц, и в 1932 году, то есть, через три года после знакомства, она стала любовницей Гитлера» (с. 99);
(но как же «возобновление тайной связи» в середине 1931-го, подразумевающей по определению никак не платонические воздыхания?!).
После ночи с 18 на 19 сентября 1931 года, проведенной Адольфом Гитлером в гостинице «Немецкий двор»
(«Deutscher Hof»)
в Нюрнберге, он получает ошеломляющее известие. После чего, сокрушенный, приказывает своему водителю Юлиусу Шреку возвращаться как можно быстрее в Мюнхен. 19 сентября сразу после 14.30 Адольф Гитлер вошел в свою квартиру, где уже находилась убитая горем мать погибшей девушки, срочно приехавшая из Оберзальцберга. В 15.30 в квартиру поднялась полиция для допроса вновь прибывших.
И смерть
«единственной близкой ему из родственников»,
и слухи о его причастности к ее кончине, и газетная шумиха первых дней вынудили Адольфа на время покинуть город. Его естественной реакцией было уехать, хоть на короткое время скрыться ото всех; с 20 по 22 сентября Гитлер находился в доме своего друга Адольфа Мюллера на Тегернзее.