Примета

Вновь что-то нарушилось в этой игре:

Машины соседей стоят во дворе,—

У каждой из них постоянное место…

Но — «скорая» возле второго подъезда.

УТРЕННЯЯ ПЕСЕНКА

Пока вы там, в тиши квартир,

А время близко к трем,

Мы подметаем этот мир

И мокрой щеткой трем.

Еще висит туманов дым,

Еще листва в росе.

Мы приготовить вам хотим

Его во всей красе.

Мы этот ранний мир трясем,

Совсем как половик.

Согласен с нами он во всем,

Он к этому привык.

Прошедших лет широкий бег,

И быстрых дней полет…

Мы отгребаем мягкий снег

И скалываем лед.

Фургоны с хлебом. Тишина.

Еще совсем темно.

За светом первого окна

Зажглось еще окно.

Ведь кто-то должен раньше встать,—

Так вечно будет впредь,

И так всю жизнь вставала мать,

Чтоб завтрак вам согреть.

СНОВА СТИРКА

Снова стирка — бабье дело

(Извини меня, местком!).

Вон ты как помолодела,

Приспособясь над мостком.

Брус хозяйственного мыла.

Речка, пена, пузыри…

Если что тебя томило,

Все забылось до зари.

Разогревшись («Кофту скину!»)

И расслабившись чуть-чуть,

Как тебе приятно спину

Осторожно разогнуть.

Полоскать, закончив стирку,

Начинать опять с азов

И рубахи брать за шкирку

Из наполненных тазов.

ГОРОДСКАЯ ЖАРА

Городская жарища

Навалилась, давя и слепя.

И желают жилища

Все ненужное сбросить с себя:

Раскаленные крыши,

Да и самые стены — к ногам.

Но лишь окна бесстыже

К неизвестным зовут берегам.

Освещенные окна —

Главным образом тем, кто впотьмах,

Сообщают охотно,

Что сейчас происходит в домах.

Но смотреть на них даже

Любопытный и то не хотел.

Как на юге, на пляже,

На скопленья бесчисленных тел.

Все достаточно пресно,

И, из дома ступив на балкон,

Видеть неинтересно

Дивный ряд этих голых окон.

ДВОР

В сумеречном мире заоконном

На скамейках вспышки папирос.

Как прожектора над стадионом —

Свет осенних кленов и берез.

И при их волшебном ровном свете

Посреди московского двора

Хочется продлить мгновенья эти.

Но иная близится пора.

ФУТБОЛИСТ

Бесконечная усталость.

Пот

,

катящийся с виска.

Мало времени осталось

До финального свистка.

Был я молод, бегал вволю,

Так и шастал как челнок

По размеченному полю,

Не жалея сильных ног.

А встречали! — как министра.

Уважительно до слез.

Операцию мениска

Я еще не перенес.

Тренированное тело

Тоже к сроку устает.

Пусть все это пролетело,

Но во мне оно поет.

Вот судейская сирена

У судьи уже во рту.

Лужниковская арена

Отступает в темноту.

Может быть, не всем заметны

В тишине, на склоне дня.

Но отдельные моменты

Были в жизни у меня.

ПЕРВАЯ ВЕЛОГОНКА

Гора, стоящая торчком,

Раскрутка серпантина,

И степь, упавшая ничком

Перед отважным новичком,—

Вот общая картина.