Страница 63 из 70
2) Текст первого отдельного издания (1840) отличается от рукописных и первопечатных журнальных текстов целым рядом разночтений, часть которых является, несомненно, результатом авторской правки.
3) Между рукописью «Один из героев начала века» и первопечатными текстами соответствующих новелл («Максим Максимыч», «Княжна Мери» и «Фаталист») была промежуточная наборная копия, содержавшая значительное количество ошибок переписчика (неверно прочитанные слова и пропуски), не замеченных Лермонтовым и потому проникших в печать. То же следует оказать о тексте «Тамани».
4) В тексте «Княжны Мери» в обоих изданиях отсутствуют две фразы, имеющиеся в автографе и исчезнувшие, очевидно, по цензурным причинам: 95 — «на небесах не более постоянства, чем на земле» и стр. 97 — «Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?». В печатных текстах «Фаталиста» отсутствует (очевидно тоже по цензурным причинам) одно слово, имеющееся в автографе: в фразе «Рассуждали о том, что мусульманское поверье, будто судьба человека написана на небесах, находит и между нами, христианами, многих поклонников» (стр. 110) нет слова «христианами». О цензурной истории «Фаталиста» при печатании его в «Отеч. записках» см. статью Н. Здобнова «Новые цензурные материалы о Лермонтове» («Красная новь», 1909, № 10-11).
Эти наблюдения и послужили основанием для печатания текста «Героя нашего времени» по второму отдельному изданию (1841) с устранением из него явных ошибок и цензурных искажений.
Кроме того, в «Княжне Мери» мы восстанавливаем рукописную датировку записей Печорина, начиная с записи от 22 мая. В печати (уже в издании 1840 года) даты эти изменены по сравнению с автографом, но произошло это, несомненно, в результате какой-то ошибки. В записи от 21 мая говорится: «завтра бал по подписке в зале ресторации»; следующая запись, рассказывающая о событиях на балу и сделанная, очевидно, непосредственно после него, датирована в автографе 22 мая, а в печати — 29 мая. Это вносит явную бессмыслицу, усугубляемую тем, что в следующей записи, датированной в автографе 23 мая, а в печати — 30 мая, Грушницкий благодарит Печорина за то, что Печорин вчера (т. е. 22 мая, как и должно было быть) защитил Мери. Далее в печатных датировках появляется еще одна бессмыслица — явный результат недосмотра: после даты «6-го июня» следует дата «13 июня» (в автографе в первом случае — «22 мая», во втором — «3 июня»), а затем — «12-го июня». Надо полагать, что основная ошибка, превратившая дату «22 мая» в дату «29 мая», повлекла за собою дальнейшие изменения и ошибки. В изданиях 1840 и 1841 годов даты записей (после 21 мая) следующие: 29 мая, 30 мая, 6 июня, 13 июня, 12 июня, 13 июня, 14 июня, 15 июня, 18 июня, 22 июня, 24 июня, 25 июня, 26 июня, 27 июня. В прежних изданиях (Висковатова, Введенского, в Соч. изд. Академической библиотеки, в изд. «Academia») делалась только одна поправка: дату «13-го июня» в первом случае заменяли датой «11-го июня»; остальные даты воспроизводились по изданию 1840 года. Мы решили вернуться к рукописным датировкам вообще, поскольку первая же печатная дата, расходящаяся с рукописной (29 мая), вносит явную путаницу.
В тексте настоящего издания, критически установленном Б. М. Эйхенбаумом, после его кончины (24 ноября 1959 г.) сделаны еще два уточнения О. К. Логиновой (по автографу). Стр. 69. Вместо «Не спуская с глаз своей богини» — «Не спуская глаз с своей богини». Стр. 83. Вместо «Многотрудное здание из хитростей и обманов» — «Многотрудное здание их хитростей и обманов».
notes
1
Предисловие к «Герою нашего времени» было написано в Петербурге весной 1841 года и впервые появилось во втором издании романа (1841). Лермонтов полемизирует с Шевыревым, объявившим в «Москвитянине» (1841, ч. I, № 2) Печорина явлением порочным, не свойственным русской жизни, а навеянным влиянием Запада. Резкая отповедь Шевыреву тем более интересна, что в юношеские годы (в Благородном пансионе) Лермонтов, участвуя в кружке С. Е. Раича, относился к Шевыреву с большим вниманием (см. «Романс» 1829 года — «Коварной жизнью недовольный»). Говоря о других критиках, которые «очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых», Лермонтов имел в виду, главным образом, С. Бурачка, напечатавшего статью о «Герое нашего времени» в своем журнале «Маяк» (1840, ч. IV, стр. 210-219). В первоначальной редакции предисловия это место написано гораздо резче и обращено прямо против Бурачка и его «ничтожного» журнала.
В этой редакции Лермонтов называет тех «трагических и романтических злодеев», которыми тогда увлекались: «Если вы верили существованию Мельмота, Вампира и других — отчего же вы не верите в действительность Печорина?». Если учесть мнение Николая I о «Герое нашего времени» (а надо думать, что оно было известно Лермонтову), то смысл предисловия становится еще более значительным: отвечая Шевыреву, Лермонтов отвечает и Николаю I, назвавшему его роман «жалкой книгой, обнаруживающей испорченность автора» («Дела и дни», 1921, № 2, стр. 189).
Начало предисловия содержит очень важные указания на то, что публика не поняла общественной иронии, заложенной в романе: «Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения». Лермонтов жалуется на «несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов». Это явный намек на то, что в романе есть второй, не высказанный прямо смысл — трагедия целого поколения, обреченного на бездействие. Именно так понял эти слова Белинский, когда, процитировав целиком всё предисловие (как лучший пример того, что значит «иметь слог»), прибавил: «Какая сжатость, краткость и, вместе с тем, многозначительность! Читая строки, читаешь и между строками; понимая ясно всё сказанное автором, понимаешь еще и то, чего он не хотел говорить, опасаясь быть многоречивым» (Белинский, Полн. собр. соч., т. V, 1954, стр. 455).
2
Ермолове Примеч. Лермонтова.
Да, я уж здесь служил при Алексее Петровиче. — А. П. Ермолов, генерал-от-инфантерии, герой Отечественной войны, был командиром Отдельного Кавказского корпуса в 1816-1827 гг.
3
…у Каменного Брода… И. Андроников пишет: «Это не выдумано: Лермонтов называет конкретное место. Крепость находится на Аксае, в 18 верстах от Шелковой станции за переправой, и называлась „Таш-Кичу“ или „Каменный брод“. Выстроена она при Ермолове, одновременно с крепостью „Внезапной“ и обеспечивала линию, шедшую по рекам Аксай и Акташ, от набегов чеченцев» (И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. М., 1955, стр. 177).
4
…как напьются бузы… Буза — сусло, молодое вино.
5
…у мирно́ва князя был в гостях. «Мирны́ми» назывались чеченцы, черкесы и другие горцы, признавшие власть русских; однако обычно эти признания были вынужденными, так что деление горцев на «мирных» и «немирных» (ср. ниже о Казбиче) не соответствовало действительности.
6
…яман будет твоя башка. Яман (тюркское) — плохая.
7
…моего старого знакомца Казбича. Казбич — реальное историческое лицо: вождь шапсугов, руководивший ими в борьбе с русскими войсками. См. очерк Н. О. Лернера. «Оригинал одного из героев Лермонтова» («Нива», 1913, № 37).
8
… таскаться за Кубань с абреками… По определению Л. Н. Толстого (в повести «Казаки»), «абреком называется немирной чеченец, с целью воровства или грабежа переправившийся на русскую сторону Терека».