Страница 10 из 13
Записка предостерегала против круговой поруки приверженцев затратного механизма в экономике, политике, идеологии, указывала на их сплоченность и напористость. «Если мы их не прогоним, не принудим перестроиться, то они прогонят мысль и порядочность, неминуемо доведут мысль до такого состояния, когда на вопрос истории «зачем «Аврора» стреляла?» ответить будет нечем».
Записка вышла из-под пера автора и редактора в 1986 году. Ересь в ней материализовалась на свойственном тому этапу лексиконе. Текст не свободен от дежурных фраз и даже книксенов в сторону нового гарнитура руководителей. Последнее спасает не во всех случаях, но психологически действует вроде «эйрбэгс» при езде по сложнопересеченной местности.
Сказывают, что и в то время существовали сочинители, которые с первого захода на обоюдоострую тему умели ставить все точки над «и». Возможно. Мне подобные не встречались.
Был ли отклик на записку? По заверениям А. Яковлева, ее «прочитали, и не без интереса». Уже славно. Еще лучше, что тот же А. Яковлев передал пожелание «главного» знакомиться с дальнейшими размышлениями о методике лечения советской экономики, если запал у авторов не иссякнет. Спрос рождает предложение. Он же помогает опускать условности.
Наверх пошли записки «Об антизатратной реформе» (А. Яковлев посоветовал мне ужать вариант Г. Писаревского вдвое) и «Модель перестройки», где, среди прочего, развивалась тема кооперации. Г. Писаревский напоминал ко времени — : это было, похоже, уже в 1988 году, — что у Фурье, не у Маркса, Ленин нашел в кооперации «тайну социализма».
«Модель перестройки» докладывалась М. Горбачеву в изначальной авторской редакции (67 страниц). Перед XIX партконференцией генеральный секретарь нуждался в крутом, избавленном от дипломатических ужимок воздействии с антибюрократических позиций. Поэтому, наряду с «Моделью перестройки», мы одарили его также опусом, озаглавленным «Вектор цивилизованного развития страны». Он, по некоторым признакам, пришелся М. Горбачеву не по вкусу, как затем и моя записка по поводу самой партконференции, о чем пойдет рассказ ниже.
Сопоставьте «Вектор» с любым критическим материалом, получившим хождение в советском обществе в восьмидесятых годах. Если оставить в стороне публикации профессиональных антисоветчиков,он никому не уступит по накалу оценок и бескомпромиссности заключений. Записка с несколькихзаходов получилась компактной и, право, стоит того, чтобы в нее заглянуть[2]. Убедитесь в этом на паре-другой цитат.
«В СССР 43 миллиона нищих людей. И примерно 40 миллионов ненужных рабочих мест, — данной констатацией открывается «Вектор». — Добы
вать хлеб в поте лица своего — Христов завет не про нас. Про нас получать хлеб.
Не имея возможности честно заработать, человек тем не менее имеет потенциальную возможность получить квартиру, образование, зарплату, загородный участок, место в поликлинике и тому подобное. Это наша беда.
Серьезный массив социальной паразитации общества — следствие многих причин, прежде всего экономических и исторических...
Трагедия России состоит в том, что ею тысячу лет, со времен принятия христианства, правят люди, а не законы. А люди попирают и искажают законы... Мы только еще отходим от векового догмата, что насилие — мать всего: и государственности, и порядка, и экономики, и культуры».
«Римское право, к сожалению, обошло Россию стороной. И русский человек никогда не был собственником в полном смысле этого слова. Он всегда был слугой государства, слугой государя, да, впрочем, он так и назывался. А если продвигался, то на царевой службе, блага получал от царя.
Это отчуждение от собственности, по существу, остается до сих пор. Что бы ни говорилось, что бы ни писалось, что бы ни фантазировалось, что бы ни диссертировалось, человек без собственности есть раб с поправкой на время, или просто раб, или крепостной раб, или крепостной колхозник, или крепостной советский рабочий...
И то, что русский человек практически никогда не имел собственности, явилось неиссякаемым родником социальной инертности. Сталин точно сказал, что советский человек — винтик государственной машины. И только иногда, от случая к случаю, государство смазывает этот винтик специальным маслом, чтобы не заржавел, не зачах. А винтик сидит и ждет, когда его облагодетельствуют.
Богатство — и материальное, и духовное — создается трудом и талантом, и только трудом и талантом. Какая сила заставляет трудиться человека? Это коренной вопрос человеческого бытия.
Буржуазия потому и добилась великих достижений, что на этот вопрос ответила просто: личный, частный интерес...
[Однако. —
В.Ф.]
«Любая система, основанная на внеэкономическом принуждении, выше феодализма подняться не может. Ни по производительности труда, ни по эффективности, ни по социальным благам, ни по уровню благосостояния...
Именно в разгроме товаропроизводителя, всего товарного производства и находится корень наших бед...
Без двух основополагающих законов: закона о собственности и закона о свободе торговли, то есть создания рынка, — перестройка обречена на террор недоумков и умных злодеев».
«Протяжная песня сталинизма — презумпция виновности советского человека... Он виноват всегда и везде. Чтобы удержать такую нагрузку на человека, надо было создать особую систему...
Мощнейшим рычагом моновласти, монособственности стал принцип «распределяй и властвуй». И до тех пор, пока распределять блага будут люди, аппарат управления, а не труд, не рынок, мы будем иметь то, что имеем. Потом вообще ничего иметь не будем. Общество требует от государства благ: масла, мяса, молока, одежды, квартир, — но государство само не в состоянии удовлетворить и малую часть этих требований. И посему смута неминуема.
Агония тотальной государственной собственности условно началась 1 июня 1985 года, когда стартовала кавалерийская атака на пьянство... К этому его [государство. —
В.Ф.]
Человек — существо, сотканное из интересов. И абсурдно, утопично, и античеловечно управлять непосредственно человеком... Его можно убить, искалечить, все это можно, но интересы людские убить нельзя. Гуманно управлять интересами, и только тогда общество вступит на цивилизованный путь развития».
«Теоретически все понимают, что государство благодетелем быть просто не может... Общество стоит на голове, поэтому так и получается, что государство якобы кормит всех. И это убеждение миллионов...
Вот здесь и получается спайка, с которой мы не справляемся. Бюрократия смыкается с иждивенчеством. Как бы там ни было, но именно в этом, в паразитизме на казенных харчах, и смыкается консервативная часть верхов с консервативной частью низов...
Что надо делать?.. Если мы цивилизованно не демонтируем государственный социализм и не создадим новое качественное состояние социалистического общества, нынешнее здание рухнет и придавит многих. Нас — наверняка».
2
Полный текст см. в приложении 3.