Страница 16 из 52
«Как ваши занятия? Уже есть успехи?»
Прошло всего четыре дня моего обучения в Св. Софии, о каких успехах может идти речь? Я решила придерживаться моего плана и давать неопределенные ответы, прикидываясь недалеким подростком.
«Все хорошо».
Она сделала заинтересованный вид, но глаза снова опустила на папку.
«Ваше расписание занятий уже определено, поэтому у вас есть возможность подобрать себе дополнительные занятия. Если вы интересуетесь живописью, можете посещать нашу студию искусств», - захлопнув папку, Фолли положила на нее скрещенные руки, будто запечатывая секрет внутри, - «Лили, я хотела бы поговорить с тобой откровенно».
Я приподняла брови, в ожидании продолжения.
«Учитывая причину твоего приезда сюда и твое предыдущее пребывание в общеобразовательной школе, я не была полностью уверена, что в Св. Софии тебе будет... комфортно».
Мои брови от удивления поползли вверх.
«Комфортно», - повторила я таким сухим и невыразительным тоном, на какой только была способна.
«Да», - повторила Фолли, - «Комфортно. Ты прибыла сюда не по своей воле, а по желанию твоих родителей, не смотря на то, что у тебя нет знакомых в Чикаго. Могу представить, как тяжело тебе приходится в разлуке с родителями. Но я знакома с Марком и Сьюзен и верю, что их исследования необходимы».
Я была поражена: «Вы знакомы с моими родителями?»
На мгновение на ее лице появилось замешательство, которое тут же сменилось ее обычным высокомерным и доброжелательным выражением.
«Тебе не сказали, что мы знакомы?»
Я смогла только кивнуть. Все что мне говорили родители о Св. Софии, что это превосходная школа с сильной системой обучения и прочее и прочее. А о том факте, что они знакомы с Фолли никогда. Похоже, забыли об этом упомянуть.
«Признаюсь, я удивлена», - сказала Фолли.
Думаю, нас таких двое.
«Св. София без сомнения прекрасное учебное заведение. Но ты так далеко от дома и родных, от Сагамора. Я полагала, если честно, что твои родители основывали свой выбор на наших отношениях».
Она не просто знакома с моими родителями, их связывают какие-то отношения.
«Откуда вы знаете моих родителей?»
«Хорошо...», - протянула она свой односложный ответ, поглаживая пальцами края папки. На нее это было не похоже - слишком уклончиво. Казалось, она тянет время. После затянувшегося молчания она взглянула на меня.
«У нас профессиональные отношения», - наконец, сказала она, - «Схожий научный интерес».
Я нахмурилась.
«Научный интерес? По философии?»
«По философии», - уверенно подтвердила она.
Я кивнула, хотя что-то в ее тоне заставило мой желудок сжаться.
«Философия», - сказала я снова, как будто от повторения ответ станет убедительнее, - «Вы уверены, что знаете моих родителей?»
«Да, я хорошо с ними знакома, мисс Паркер. Мы своего рода коллеги».
Осторожность в ее тоне подсказывала, что она увиливает от ответа, определенно, она что-то недоговаривает.
Я принялась рассматривать свои ботинки. Мне требовалось время, чтобы осознать тот факт, что Фолли знает моих родителей, и что они знают ее и, возможно, это и послужило причиной их решения отправить меня сюда.
«Мои родители преподаватели», - начала я, - «Они оба профессора. Преподают философию в колледже Гарнет. Это в Сагаморе».
Фолли нахмурилась.
«И они никогда не упоминали о своих работах по генетике?»
«Работы по генетике?», - переспросила я с очевидным замешательством в голосе.
«Их лабораторные работы по изучению генетики. По изучению долголетия».
Мне надоел этот разговор и ложь этой женщины. И хуже всего было выслушивать о том, что я, может быть, не знаю многих вещей о моих близких. Вещей, о которых они мне не рассказывали?
Я поднялась, собирая книги и вешая сумку на плечо.
«Мне нужно вернуться в класс».
Фолли приподняла бровь, но позволила мне подняться и направиться к двери.
«Мисс Паркер», - окликнула она, доставая из ящика маленькую стопку бумаг, нацарапала что-то на верхней странице и оторвала.
«Вам понадобится пропуск, чтобы вернуться к занятиям», - сказала она, протягивая мне лист.
Кивнув, я вернулась назад и взяла у нее пропуск. Я не смотрела на нее, пока снова не подошла к двери с запиской в руках.
«Я знаю моих родителей», - сказала я, преимущественно обращаясь к себе, - «Я их знаю».
Несмотря на все свои сомнения, я решила, что последнее слово останется за мной.
Я не помню, как я шла обратно сквозь каменные коридоры, через Большой Зал и переход в учебный корпус. Все эти строения я видела как в тумане, мои мысли были заняты встречей с Фолли и вопросами, которые она подняла.
Может она что-то перепутала? Прочитала чье-то досье вместо моего? А может совет попечителей приукрасил мое личное дело, чтобы принять меня в Св. Софию?
Или мои родители мне лгали. Возможно ли, что они скрывали от меня настоящую природу своей деятельности? И если так, то зачем это скрывать? Зачем говорить дочери, что преподаешь философию, если ведешь исследования в совершенно другой области?
Что сказала Фолли? Что-то о наследственности? Но там нет ничего общего с философией. Эта естествознание, анатомия, лабораторные работы.
Я была с родителями в Гарнете, гуляла по коридорам отделения философии и религии, общалась с их коллегами. Я рисовала, сидя на полу в кабинете моей мамы, когда моя няня заболела, играла в прятки в коридорах по вечерам, когда мои родители работали допоздна.
Конечно, был только один легкий способ разрешить эту загадку. Когда я вышла из административного крыла, я прошла в уединенный уголок главного корпуса, он представлял собой каменный полукруг с маленькой лавочкой посередине. Там я достала из кармана телефон. В Германии было уже поздно, но эта проблема требовала срочного решения.
«Как исследования?», - набрала я в сообщении и отправила. Ответ пришел через секунду.
«Здесь крутой архив!», - написал папа. Не успела я прочитать, как следующее сообщение высветилось на экране, оно было от мамы: «1я стр в нем журн по фил».
На чудаковатом профессорском сленге моих родителей, это означало, что они заняли первую полосу (большой успех) в каком-то новом немецком журнале по философии.
Также это означало, что выйдет журнал, в котором будут имена моих родителей, как и в других журналах, которые я столько раз видела у нас дома. Такое не подделаешь.
Фолли ошиблась.
«Вот так тебе», - пробормотала я со злобной ухмылкой и проверила время на телефоне. До конца истории Европы оставалось пять минут. Не думаю, что Петерса так уж волнует, приду ли я на последние пять минут занятия, поэтому я прошла мимо учебного корпуса в помещение со шкафчиками, чтобы поменять учебники.
В дверь шкафчика был воткнут аккуратно сложенный квадратный лист бумаги. Положив книги на пол, я вытащила и развернула записку. Там было написано вычурным почерком.
«Я видела тебя и Скаут, и не только я. Будь внимательнее».
Ком страха подступил к горлу, я прислонилась спиной к шкафчику, пытаясь унять сердцебиение. Кто-то видел меня и Скаут, возможно, кто-то последовал за нами от библиотеки через главный корпус к двери, за которой дремлют монстры.
Прозвенел звонок, сообщая об окончании урока.
Я смяла записку в руках.
Одно потрясение за другим!
Глава 7
У нас было свободное время перед ужином, и я ждала, когда после занятий вернется Скаут, чтобы рассказать ей о записке.
Мы отправились в мою комнату, чтобы не сталкиваться со звездной компашкой, которая уже расположилась в общей гостиной. Тот факт, что они решили зависнуть в нашем номере, озадачил меня, учитывая их враждебность по отношению к Скаут. Но, как она и говорила, они склонны к драмам. Полагаю, они просто искали повод.
Когда дверь моей комнаты закрылась, я достала из кармана толстовки записку и передала ее Скаут. Она побледнела.