Страница 57 из 154
Когда он вернулся, четыре дня спустя, то был вежливым, покладистым, безразличным. Месяц спустя, он не встал утром с постели. Целый день он лежал, глядя в потолок. Когда Гил принес ему миску с кашей на обед, то Амиант был уже мертв.
Гил сидел один в старой мастерской. В ней везде ощущалось присутствие Амианта: его инструменты, его Узоры, его ширмы. Что теперь? Следует ли ему продолжать работать резчиком по дереву? Или уйти в нескопы и жить жизнью бродяги? Возможно, ему следует эмигрировать в Лушейн или Салулу? Он принес с крыши папку Амианта, перебрал документы, с которыми столь любовно обращался Амиант. Гил печально покачал головой, глядя на Хартию — это идеалистическое видение основателей города. И вновь он прочел фрагмент легенды об Эмфирионе.
«Эмфирион сражался и страдал за правду. — подумал он. — Я поступлю так же! Если только смогу найти в себе силу! Амиант хотел бы именно этого!»
Он извлек фрагмент и Хартию из папки и спрятал их отдельно. Папку же он положил на ее привычное место.
Вернувшись, он постоял в мастерской. В здании царила тишина, за исключением странных негромких звуков, которых он раньше никогда не замечал: скрипа древних балок, дребезжания черепицы. Наступил вечер. Через янтарные окна лился поток мягкого света. Как часто Гил сидел при этом свете с отцом за собственным верстаком!
Гил поборол подступившие к глазам слезы. Он должен воспользоваться своей силой, он должен учиться, приобретать знания.
Каким путем пошел бы Эмфирион? В отчаянии, Гил схватился за стамески и, перейдя к верстаку Амианта, стал работать над его большой панелью из пердуры: Крылатое Существо срывает плод с Древа Жизни. Весь пол покрылся щепками и стружкой. Мимо мастерской проходил Скут Кобол. Он постучал, открыл дверь, заглянул. И ничего не сказал. Не сказал ничего и Гил. Оба посмотрели друг другу в глаза. Скут Кобол медленно кивнул и удалился.
Прошло время: год, два года. Гил не видел никого из старых друзей. Иногда он совершал долгие походы за городом, часто ночуя под живой изгородью. Волосы он стриг коротко, а одежду носил простую и лишенную украшений.
Однажды, ранним летом, он закончил ширму и, чтобы расслабиться, пошел на юг через Бруэбен и Ходж в Катон и случайно прошел мимо «Кабака Кичера». Повинуясь мимолетному импульсу, он зашел в кабачок, заказал кружку пива и тарелку дымящихся рубцов.
Все было точь–в–точь таким, как ему помнилось. Девушки со скамьи окинули его взглядом, подошли. Гил послал их подальше и сидел, наблюдая за людьми.
…А вот и знакомое лицо: Флориэль! Гил окликнул его. Флориэль обернулся, увидел Гила.
— А ты что здесь делаешь?
— Ничего необычного. — Гил показал на пиво и тарелку. — Ем, пью.
Флориэль осторожно пододвинул стул.
— Должен сказать, я удивлен… Я слышал, что ты после смерти отца стал затворником. Настоящим ваучерохватом по части работы.
Гил рассмеялся. Приятно было засмеяться вновь. Возможно, виновато было пиво.
— А ты как? С тех пор, как я видел тебя в последний раз, ты изменился.
— Полагаю самую чуточку. В душе, конечно, я все тот же Флориэль.
— Ты по–прежнему состоишь в Цехе Чеканщиков?
— Ну конечно, нет! Разве ты не слышал? Я ушел в нескопы. Ты сидишь за одним столом с человеком, стоящим вне рамок организованного общества. Неужели тебе не стыдно?
— Нет, не слышал. И как же ты живешь? Лишений ты, похоже, не испытываешь. Где же ты получаешь свои ваучеры?
— Да устраиваюсь так или иначе. Приобрел вот коттедж выше по реке, замечательное местечко. По выходным я сдаю его и неплохо на этом зарабатываю. И, если откровенно, иногда привожу мужикам девушек для небольшого кутежа. Ничего такого совсем уж криминального, как ты понимаешь. Так или иначе, я живу припеваючи. А ты?
— По–прежнему вырезаю ширмы.
— А, значит, ты и дальше будешь заниматься этим ремеслом?
— Не знаю… Помнишь, как мы, бывало, говорили о путешествиях?
— Да, конечно. Я никогда не забывал.
— И я. — Гил отхлебнул пива. — Жизнь здесь пуста и бессмысленна. Мы проживем свой век и умрем, не увидев даже проблеска правды. Здесь, в Амброе, что–то не так, как надо. Ты понимаешь это?
Флориэль покосился на него.
— Все тот же прежний Гил! Ты ни чуточки не изменился!
— Что ты имеешь в виду?
— Ты всегда был идеалистом. Думаешь, меня хоть капельку волнует правда или знание? Нет. Но я буду путешествовать, и к тому же с шиком. — Флориэль оглянулся по сторонам. — Ты, конечно, помнишь Ниона Бохарта.
— Разумеется.
— Я часто вижусь с ним. У нас с ним есть кой–какие замечательные идеи. Единственный способ заполучить что–либо — это взять его у тех, кто обладает этим: у лордов.
— Ты имеешь в виду: похитить лорда?
— А почему бы и нет? Я не вижу в этом ничего плохого. Они ведь отбирают у нас. Мы должны восстановить равновесие и отобрать у них. Грабь награбленное!
— Есть только одна трудность: если вас поймают, то изгонят в Боредел.
— Ха–ха! Нас не поймают!
Гил пожал плечами.
— Что ж, валяйте, с моим благословением. Я не против. Лорды в состоянии вынести потерю нескольких ваучеров. Из нас они выжимают вполне достаточно.
— Что за речи!
— Нион ушел в нескопы?
— Разумеется. Он не один год был нескопом втихую.
— Я всегда это подозревал.
Флориэль заказал еще пива.
— За Эмфириона! Что за чудные выборы! Столько народу в смятении, агенты Министерства на ушах стоят, просто чудесно!
Гил поморщился, поставил на стол кружку. А Флориэль, не обратив внимания, продолжал трещать:
— Здорово я повеселился в качестве нескопа, скажу я тебе! Горячо рекомендую! Зарабатываешь на жизнь и не приходится кланяться и лебезить перед каждым агентом Министерства и Цеховым делегатом.
— Пока не попадешься.
Флориэль глуповато кивнул.
— Надо, конечно, быть осмотрительным. Но это не слишком трудно. Ты бы поразился, узнав, какие открываются возможности! Порви с прошлым! Иди в нескопы!
— Я подумывал об этом, много раз, — улыбнулся Гил. — Но — не знаю, чем тогда зарабатывать на жизнь.
— Для умных людей есть много возможностей. Нион сдает внаем речную баржу и зарабатывает за одни выходные три тысячи ваучеров! Вот как надо действовать!
— Полагаю, да. У меня нет такого умения превращать в золото все, к чему прикоснусь.
— Буду рад ввести тебя в курс дела. Почему бы тебе не приехать на несколько дней ко мне в коттедж? Он прямо на реке, неподалеку от Окружного Павильона. Делать мы ничего не будем — только отдыхать, есть, пить, болтать. У тебя есть подружка?
— Нет.
— Ну, возможно, я смогу тебе устроить. Я сам живу с одной девушкой. Фактически, ты, думаю, ее знаешь: Сонджали Рейд.
Гил с мрачной улыбкой кивнул.
— Я ее помню.
— Ну, тогда что скажешь?
— Звучит приятно. Мне хотелось бы погостить у тебя в коттедже.
— Хорошо! Скажем, на следующие выходные. Удобное время, как раз к Окружному Балу!
— Отлично. Новая одежда понадобится?
— Конечно, нет! Мы одеваемся совершенно непарадно. Окружной Бал, конечно, костюмированный, так что купи какой–нибудь маскарадный костюмчик подешевле и домино. А в остальном — только плавки.
— Как мне найти дом?
— Езжай «овертрендом» до Григлсби–Корнерс. Пройди двести шагов обратно и иди через эстакаду к голубому коттеджу с желтым горящим солнцем.
— Буду.
— Э… Мне пригласить девушку?
Гил на миг задумался.
— Нет, — отказался, наконец, он. — Думаю, не надо.
— Да брось, — поддразнил его Флориэль. — Ты ведь наверняка не пуританин!
— Верно. Но я не хочу ни во что ввязываться. Я себя знаю. Не умею останавливаться на полпути.
— Так и не останавливайся! Зачем трусить?
— А, ладно. Поступай, как хочешь.
Глава 11
Поездка вдоль Инессы оказалась приятной. «Овертрендские» вагончики скользили на магнитных подушках без тряски и шума. Через окна падал отраженный в Инессе солнечный свет. Время от времени его загораживали заросли ив или «конского свиста», или гряды губчатого дерева, или «черной паутины». На другой стороне расстилались пастбища, где паслись птицы билоа.