Страница 12 из 19
— Пожалуй. — Матильда смущенно опустила ресницы. — Только я не взяла с собой ни монетки, и мне, право, неловко.
— Да бросьте, — не удержавшись, фыркнул я. — Может, я и не кнес, но даме умереть с голоду не позволю.
Я многозначительно хлопнул ладонью по поясу, с благодарностью помянув про себя предусмотрительного товарища, и встал.
— Сейчас принесу чего-нибудь. Или есть особые пожелания? Вы не смотрите, что зал обшарпанный, кухня здесь отменная.
— Ну разве что… — Девушка, поколебавшись, решительно подняла голову. — Вы там, за стойкой, что-то пили, капрал?
— Редкую дрянь, — честным шепотом признался я. — Но весьма крепкую. А что?
— Несите!
— Госпожа де Шасвар, вы уверены?
— Несите! — повторила она, сведя брови на переносице. — Пусть! Дрянь так дрянь. Хуже все равно уже быть не может.
Я пожал плечами и вышел. Хочет бражки по «обновленному рецепту» — да пожалуйста. Что мне, жалко, что ли? Рука снова коснулась пояса, за которым был спрятан туго набитый кошель. Денег не жаль, это правда.
А вот кнесну де Шасвар…
Говорят, болотный шишкокрыл — рептилия ядовитая. Не знаю, голыми руками ловить не приходилось. Но, судя по настоянной на его печенке браге, дыма без огня не бывает.
— К-капрал, ну впустите его… он так просится!
— Изюмчик, брысь! Брысь, побирушка! Госпожа, я все видел.
— А что такое? — эдаким ангелочком воззрилась на меня она, как будто невзначай отпихивая носком ботинка кусок отбивной в сторону двери.
В щель над полом тут же просунулся длинный фиолетовый язык — и мясо исчезло. О да. Наш Изюмчик умеет найти подход к любому, а особенно — к женскому сердцу! Несмотря на внушительные габариты, игольчатую дикобразью шерсть и четыре десятка клыков в два ряда.
— Ну капра-а-ал!
— Если я его впущу, его отсюда уже никто не выгонит, — отрезал я, нетвердой рукой наполняя чарки. — Ваше здоровье!
— В-вы так любезны, — церемонно поклонилась кнесна де Шасвар, расплескав половину на свой камзол. Мой мундир она залила бражкой еще раньше. — В-вы знаете, капрал, я думала, военные — они такие… ну-у…
— Дубье, ага, — захихикал я, пытаясь поймать вилкой скользкий грибочек на закуску. Грибочек оказался малым ушлым и даваться не спешил. — Мы, знаете ли, разные! Но вот наш обер Стефиан — та еще чурка осиновая. Только тсс…
— Тсс, — согласно закивала моя спутница, лихо опрокидывая чарку. Зеленые глаза на мгновение остекленели, слегка разошлись в стороны и наконец сфокусировались на мне. — Ой-й… Вы такой симпатичный, капрал Иассир!
— Ну что вы, — галантно потупился я, борясь одновременно с двумя желаниями — бросив вилку, начать есть руками и… тьфу ты.
О чем я вообще думаю? Тут за счастье будет, если это зеленоглазое чудо получится отцу вернуть в целости, а я уже слюни распустил, как тот Изюмчик! Так, надо с брагой заканчивать. Честное слово. Иначе… О боги! Она камзол расстегивает?!
— Госпожа, вы… того… не этого!
— П-простите?
Уже третья пуговица. Держите себя в руках, капрал Иассир. Держите себя в руках!
— Тут это… того… сквозняки! Лютые… Вы курточку не того… обратно, да?
— Вы т-такой смешной! Уф, жарко…
Четвертая пуговица. Пятая… Да за что же мне это все, а? Так, держаться! Я офицер! Офицер… Офи… А-а-а, да пошло оно все лесом! Да, я офицер, но что же я, не мужчина, что ли?!
— Госпожа де Шасвар…
— Капрал Иассир…
Наши глаза встретились. Тонкие руки обвили мою шею, розовые губки приоткрылись… И не успел я сомкнуть ладони на узкой талии, как кнесна, упав мне на грудь, душераздирающе зарыдала:
— Вы такой добры-ы-ый!.. Такой благородный… У вас такие трудности, а я… Я не хотела подводить вас… ик!.. под монастырь! Правда, не хотела! Но вы бы знали-и-и… Ох если бы вы знали-и-и!
А я знаю. Я знаю, что, если она еще раз ткнется мне носом в шею, ее папа завтра утром убьет нас обоих.
— Кто придумал эти проклятые карты?! Кто?! — продолжала причитать она. — Ну что я такого сделала? Почему я должна выходить замуж н-непонятно за кого?.. Почему, почему-у-у…
Замуж. Она сказала — замуж?.. Я медленно моргнул. Бархатный туман в голове начал стремительно рассеиваться. То есть у меня сейчас на коленях сидит дочка великого кнеса. Которую собираются выдать замуж. Причем, судя по ее происхождению и рыданиям, жених подобран соответствующий. А я ее чуть было не… Боги! Как у моего отца мог родиться такой на всю голову больной сыночек?!
— Г-госпожа де Шасвар… — Собрав остатки воли в кулак, я попытался снять рыдающую девицу с коленей. Не тут-то было. — Госпожа де Шасвар, успокойтесь. Нет-нет, бражки вам уже хватит! Чтоб я еще хоть каплю… Хотите грибочек? Вку-у-усный грибочек, честное слово!
— Н-не хочу, — всхлипнула она, еще теснее прижимаясь ко мне. — Н-не буду! И замуж не пойду! Я… я… я ему так отомщу-у-у… так…
Я зажмурился, понимая, что в планах мести мне, судя по всему, уготована главная роль. И, что самое поганое, я ничего не имею против. Как там кричала моя последняя пассия, размахивая кинжалом? «Кобель проклятый»? Ну что ж, за что боролись, на то и напоролись.
Стальной капкан объятий на моей шее внезапно ослаб. Рыдания тоже прекратились как по волшебству. Не понял?..
— Госпожа де Шасвар? — Я приоткрыл один глаз. — Матильда, вы…
М-да. Для новичка она еще долго продержалась.
— Мм? — невнятно донеслось из складок моего мундира.
Я вздохнул — то ли от разочарования, то ли с облегчением — и поднялся, держа на руках свою мирно посапывающую спутницу. Тут за дверцей и кровать есть. Пемброук нам выделил расширенный «кабинет»… И если вы сейчас думаете, что я по-прежнему намерен губить себе жизнь, то вы сильно ошибаетесь! Перина достанется кнесне, а я как-нибудь возле столика перекантуюсь. Без того чуть не влип по самое не балуйся… Я толкнул внутреннюю дверь ногой и, пригнувшись, вошел в крохотную комнатку для отдыха. Нет, она предназначалась не для увеселений — она предназначалась для таких вот беглецов, как я. И как она. Решительная девушка, однако! Сбежала из-под венца, не убоявшись папеньки? Предпочла самоубийство замужеству?.. М-да. Если бы это был мальчик, кнес мог бы им гордиться.
Я осторожно опустил девушку на кровать, краем уха уловив легкий скрип двери. Судя по сосредоточенному сопению и легкому шороху костяных игл, Изюмчик таки прорвался в райскую обитель.
— Брысь, паршивец! — тихо шикнул я. — Еще разбудишь, мне тогда только вешаться.
— Гр-р-ры, — тоже понизив голос, отозвался питомец Пемброука. Не обращая на меня никакого внимания, он с фацией бегемота запрыгнул на кровать. Та натужно заскрипела, но устояла.
— Изюмчик! Пшел вон!
— Р-р-р!
Замечательно. Этот игольчатый паразит мне еще зубы показывает? Вот нажалуюсь Дуну, он не Пемброук, он ему задаст. А я не буду. У меня всего две руки и две ноги, а Изюмчик уже улегся возле госпожи де Шасвар, по мере сил изображая милого котика. Или песика. Трын его разберет, короче, все равно ни на того, ни на другого он ни разу не похож!
— Зараза колючая, — скорчив гримасу, проворчал я и вышел, прикрыв дверь за своей спиной. — Хоть грибы доем, что ли… За неимением других радостей.
— Обязательно, — ухмыльнулся человек в плаще, сидящий, закинув ногу на ногу, на резной лавочке у столика. — И я еще сыр заказал. Что же вы, капрал, без закуски-то?
— Ты кто такой? — Я схватился за клеймор. Без закуски — это еще полбеды. А вот то, что меня только за сегодня уже во второй раз врасплох застают…
Человек в плаще снова хмыкнул:
— Расслабьтесь. Никто на вашу голову не покушается. Я от Блэйра. — Он сбросил капюшон, и у меня отлегло от сердца — этот чешуйчатый узор на лице я узнал бы с сорока шагов.
— Змеи…
— К вашим услугам, — вежливо склонил голову мужчина. И откинулся спиной на перегородку: — Ну так что, капрал Иассир? Днем поговорить не вышло, учитывая обстоятельства, но сейчас у нас уйма времени. Рассвет еще не скоро. И я весь внимание.