Тайны тысячелетий

«Королевская могила найдена, — заявил Гиньилитше. — Теперь я открою вам свое сердце. Зачем хранить молчание. Великой тайны больше не существует. Я чувствовал в битве при Шангани. Король уехал перед сражением. Он был на лошади. Мы сражались, чтобы не дать врагу возможности преследовать короля. Его фургоны остались сзади. Позже их захватил Джохвана (полковник Коленбрандер). Нам не велели следовать за королем, так как по нашим следам могли определить, куда он направился. Все спутники короля, кроме вождя Магвегве, вернулись обратно и сказали нам, что король умер, и его похоронили».

Гиньилитше заявил, что король умер от оспы. Другие говорили, что король и вождь Магвегве приняли яд. Был убит черный бык, король был завернут в его шкуру и оставлен в пещере. Магвегве предали земле снаружи, ибо только король мог быть похоронен в пещере. Гиньилитше сказал Хакстейблу, что Млимо заходила в пещеру дважды. Другие туземцы, которые были с ней, также побывали внутри. Они не хотели нарушать покой «места духов», но Млимо пригрозила им. Богиню дождя они боялись больше духов, поскольку они думали, что она способна навести на них порчу. Гиньилитше знал, что вторжение в пещеру было посягательством на святыню. Он осудил Млимо так резко, что она даже попыталась повеситься.

Хакстейбл обратил внимание на то, что камни у главного входа в пещеру были сдвинуты. Он также заметил еще три входа — небольших, но достаточно широких, чтобы туда могли проникнуть шакал или гиена. Белый человек, ответственный за все происшедшее у пещеры, исчез. Внутри пещеры Хакстейбл обнаружил череп и голень Лобенгулы. Видимо, эти животные, питающиеся падалью, проникли в пещеру через небольшие входы и растащили остальные части скелета.

Было также ясно, что кто-то обшарил пещеру задолго до Млимо. Теперь, когда секрет могилы Лобенгулы был раскрыт, появился какой-то старик и рассказал о тех предметах, которые были оставлены при теле короля. Это были два стула и трубка, деньги и куски золота, королевское седло, латунный подсвечник, два ружья, глиняная посуда, серебряные кувшины, ваза из белого металла, сковороды и форма для литья пуль. Как вы сами понимаете, золото забрали задолго до появления Хакстейбла. Некоторые предметы, форма для литья пуль, старые ружья, горшки и сковороды, которые вытащила богиня дождя, были возвращены на место.

Архивы Британской южноафриканской компании доказывают, что власти впервые узнали о могиле Лобенгулы еще в 1912 году, но скрыли открытие по соображениям безопасности. Опасались роста враждебных настроений среди матабеле в случае, если эта новость попадет в печать.

Искатели сокровищ беспокоили правительство в разные годы. Так, один белый утверждал, что он случайно обнаружил захоронение в 1915 году, когда охотился на бабуинов. Но власти очень хорошо знали, что за всеми этими визитами, нарушавшими покой мощей короля, стояли сокровища Лобенгулы. Королева Лосикейи тайком несколько раз посещала пещеру для совершения священных ритуалов. «Сокровища пещеры, если они вообще существовали, забрали оттуда много лет назад, — говорилось в одном официальном отчете. — Но как это было на самом деле, мы, может, никогда и не узнаем».

Сейчас пещера Лобенгулы замурована, и череп великого вождя покоится в безопасности, а снаружи бродят гиены. А где же алмазы, золото и другие сокровища? Лейпольдт умер в 1945 году, его здоровье было подорвано тяжелыми испытаниями и малярией во время многочисленных экспедиций. Но я думаю, что тайна миллионов Лобенгулы умерла вместе с негодяем Джоном Джэкобсом, человеком, который когда-то наверняка знал точное место клада, но так и не смог добраться до сокровищ.

Никита Кривцов

«Орлиное гнездо» на Оке

Петляет, извивается Ока, пересекая рязанские земли. Изменчив ее фарватер, мастерства и постоянного внимания требует река от капитанов, ведущих по ней суда. То к одному берегу жмутся бакены, обозначающие судоходное русло, то, за очередной излучиной, уже зовут теплоход к другому. Кружит Ока, и солнце за полчаса успевает по нескольку раз поочередно заглянуть в окна кают по левому и правому борту. Разбивается на русла, заманивает в старицы, и тогда сверху, с высокого берега кажется, что тускло поблескивающая среди бескрайних равнин поверхность воды замыкается в кольца и восьмерки. Разливается в плесы, то вдруг сжимается, и земляные берега словно соревнуются: кто сильнее сдавит реку. Спокойное, неспешное там течение Оки, но коварна река, словно дразнит плывущих по ней, стараясь завлечь, околдовать, являясь каждый раз в новом обличье…

Лежащие некогда к северу от Оки муромские леса — густые, бескрайние, имели недобрую славу, места эти считались опасными, таинственными, полными лихих, недобрых людей. Леса поредели, кое-где вообще сейчас исчезли, худая слава сохранилась за ними лишь в книгах да народных преданиях. Но колдовской, таинственный дух все же еще витает в природе, в пейзажах по берегам Оки — в пустынных полях, где редко увидишь жилье, в лесах, что подходят порой к самой воде, в полуразвалившихся каменных церквях, порушенных не войнами или бунтами, а самим запустением. Да и в самой реке…

У одной из нескольких больших излучин, что образует Ока в тех местах, где сходятся рязанские, владимирские и нижегородские земли, в центре Северной России, лежит город Касимов. Один из множества прозябающих ныне в своей провинциальности и запущенности городков, о которых если и знают, то лишь понаслышке.

Но не всегда Касимов был таким.

Стоящие вдоль набережной и на центральных улицах особнячки, построенные явно не бесталанными архитекторами, и выглядящие весьма импозантно, хотя и покосились и просели под тяжестью времени и долгого отсутствия какой-либо заботы, говорят о достатке и неплохом вкусе их прежних владельцев. Остатки, пусть и обветшалых, торговых рядов на полупустой и в базарные дни рыночной площади свидетельствуют о том, что некогда здесь процветала торговля.

О многих других предметах былой славы Касимова, которые не увидишь, просто бродя по городу, можно узнать в местном краеведческом музее.

Именно там, обратив внимание на очень красивое и интересное чугунное литье, я впервые услышал историю одного сейчас уже почти забытого семейства, имя которого в свое время гремело не только по соседним губерниям, но было известно в Москве и Петербурге. О нем ходили предания и легенды, вдохновившие известных писателей. Деяния его, с одной стороны, внесли немалый вклад в становление промышленной России, с другой — до сих пор окружены недоброй молвой, слухами, легендами и неразгаданными тайнами. И тайны эти, словно колдовские чары этих мест, все еще витают над Окой.

Несколькими километрами выше Касимова с севера в Оку впадает река Гусь. В верхнем ее течении расположен Гусь-Хрустальный, тот самый, что знаменит своим стекольным производством. А недалеко от впадения Гуся в Оку, находится когда-то не менее известный своим чугунолитейным заводом, а ныне забытый богом Гусь-Железный. Там, где, вследствие запруды Гуся, Колпи и Нары, образовалось большое искусственное озеро, в екатерининские времена в старинном селе Погост предприниматель и вельможа Андрей Баташев создал свой завод, назвав его по реке Гусь-Баташев, или Гусь-Железный. Это было крупное по тем временам производство: в середине прошлого века, в не самые уже лучшие для завода времена, он производил 6,5 тысячи тонн железных изделий в год. Во времена же наивысшего расцвета Гуся-Железного усадебный и производственный комплекс представляли поистине грандиозные для своей эпохи сооружения. Но не столько своими железными изделиями, сколько нравом завоевал известность основатель заводов.

«При посредстве своего огромного состояния Баташев делал все, что хотел. Его необузданность была легендарна и оставляла далеко позади себя все, что может представить себе фантазия современного культурного человека», — отзывался о Баташеве один из его современников.

Действительно, Баташев приобрел огромную власть и влияние в окрестных местах, превратившись в почти всесильного хозяина здешних краев, а его имение посреди колоссальной вотчины заслужило прозвище «Орлиного гнезда».