Страница 77 из 111
Пустыню Нефуд, по которой проходил Ибн Баттута, арабы называют «Бахр билама», что означает — «безводное море». Песок пышет жаром, от вязкого воздуха трудно дышать, пересыхают нос, горло, рот. В таких местах, как писал Ибн Баттута, «теряет дорогу проводник и товарищ забывает о товарище». Одно спасение — вода. Можно только представить себе радость караванщиков, когда их в пути встречают водоносы, вышедшие от ближайшего оазиса.
В сплошной, без швов, одежде паломника Ибн Баттута с попутчиками наконец добрался до священной Мекки. Он пишет: «Мы тотчас пришли к самой большой святыне Аллаха… и нашим взорам открылся Кааба… окруженный людьми, пришедшими засвидетельствовать свое благоговение… семь раз обошли вокруг него… поцеловали Священный камень… выпили воды из Священного колодца Земзем… и только потом поселились в доме неподалеку от ворот Авраама».
Шесть веков спустя все еще живы религиозные традиции. Во время своего третьего паломничества в Мекку Томас Эберкромби был приглашен на ланч с его величеством Фахудом Ибн Абдул Азисом, королем Саудовской Аравии, в его резиденцию на вершине холма за пределами Священного Города. Стол был сервирован в длинном зале для приемов. Арабский кофе подавался в сверкающих латунных чашках, разливали его разодетые слуги, вооруженные кинжалами в ножнах, обшитых золотом. После того как его величество приветствовал каждого из собравшихся, министр паломничества Саудовской Аравии благословил эту встречу цитатой из Корана, и неофициальный обед начался. В беломраморной столовой, кроме короля и американского гостя, находилось 588 дипломатов, журналистов и религиозных деятелей. Сотня кусков жареной баранины была разложена на большом подносе вместе с вареным рисом, тут же были рыба, креветки, салаты, и корзины, полные фруктов.
Эберкромби уже закончил паломничество — ритуал, оставшийся неизменным за 14 столетий, — с того времени, когда его ввел Пророк. И тут его пригласили на борт вертолета Королевских ВВС Саудовской Аравии. «С воздуха вы можете увидеть одновременно все два миллиона паломников», — заметил при этом летчик. За гранитными холмами показались мраморные минареты Большой Мечети Мекки, потом открылись ее крыша и двор, переполненный народом, и наконец, черный, кубической формы, камень Кааба, с полумиллионом белых точек вокруг. Прикоснуться губами к этому священному камню считается высшим счастьем для мусульманина. Летчик сделал семь кругов над этим центром исламского мира. «Разве это не самый верный путь для того, чтобы попасть в рай в качестве ангелов?» — заметил штурман.
Ибн Баттута узнал бы многие земные приметы, проплывавшие тогда под вертолетом. Но в то же время ему пришлось бы и удивиться значительным переменам. Правительство Саудовской Аравии потратило уже миллиард долларов, чтобы поддержать возрастающий поток паломников. Для ежедневной церемонии на равнине Арафата установлено до 100 тысяч палаток, многие с кондиционерами. С воздуха бросался в глаза и полуторакилометровый караван грузовиков с бутылками воды — на такой жаре путнику требуется почти четыре литра воды в день. С борта вертолета виден и морозильный завод в Мише, сохраняющий до миллиона бараньих туш, полученных во время жертвоприношения. Оттуда напрямую через горы в Мекку идет новое 12-полосное скоростное шоссе, забитое автобусами, машинами, пешеходами.
Возможно, рассказы, услышанные Ибн Баттутой в Священном Городе, побудили его продвигаться дальше. Здесь он встретил многих людей со всего мира и был заворожен их рассказами о диковинных странах, ощутил дыхание чужой жизни. А будучи правоверным мусульманином, да к тому же искушенным к своим 24 годам в различных науках, он следовал средневековой поговорке: «Кто отправляется в путешествие ради знаний, тому Бог облегчит дорогу в рай». Но в его замыслы входило посетить прежде всего те страны, где люди поклоняются Аллаху и его наместнику на земле. Паломничество закончилось, Ибн Баттута получил почетное звание хаджи. Начинались его странствия.
«По милости Аллаха, я осуществил свою цель в жизни, и эта цель — путешествия по земле, и в этом я достиг того, чего не удалось достигнуть никому, кроме меня», — писал Ибн Баттута по завершении своей землепроходческой миссии. В этих словах примечательная самооценка всей жизни. Ведь до него странствия по земле осуществляли лишь купцы и миссионеры. Он же ставил перед собой задачу, по крайней мере, после Мекки, познания мира и ознакомления своих соотечественников с заморскими странами. Причем во время путешествий ему пришлось играть роль то купца, то судьи, то дервиша или предстоятеля молитвы. Но душой он всегда оставался путешественником, которого влекли дальние горизонты.
От Мекки Ибн Баттута присоединился к каравану, возвращавшемуся из хаджа в Багдад. Путь пролегал на северо-восток от Евфрата, через ту же пустыню, что пересекали войска в феврале 1991 года во время операции «Буря в пустыне».
Описания маршрута по пустыням, особенно из Аравии в Месопотамию, у Ибн Баттуты настолько подробны, а к тому же еще и точны в указании источников воды, что их называли лоциями пустыни. Некоторые из мест, где можно добыть воду, сохранились и до наших дней и служат пунктами передышки для современных караванов.
На берегах Евфрата Ибн Баттута опять встретил суфитскнх дервишей. В одной из их обителей пришлось ему наблюдать послушников — огнеборцев и покорителей змей. К разложенному костру подтащили мешки, полные ядовитых змей, найденных в пойменных зарослях. Раздались громкие удары в барабаны, и факиры, мерно покачиваясь, стали входить в огонь. Одни валились на горящие угли, объятые пламенем, другие захватывали огневые струи ртом, отскакивали в безопасное место и с шумом их выдыхали. Как вспоминает путешественник, пахло палеными волосами. Но вот, наконец, наступил кульминационный момент ритуального представления. Одни из факиров достал из мешка извивающуюся змею, поднес ее голову ко рту и под восторженные крики откусил ее. Обезглавленная змея полетела в огонь, а к мешку подошел следующий факир…
С караваном марокканец расстался на южных подходах к Ираку, в Наджафе, городе паломников-шиитов. Здесь шииты, составляющие большинство населения Ирака и Ирана, посещают мавзолей своего святого великомученика Али.
Сегодня палаты мавзолея, облицованные мозаикой из отполированных кусочков стеклянных зеркал, по-прежнему поражают богатством. Купол выложен 7777 золотыми пластинками и сияет, как «второе солнце».
Весь день Томас Эберкромби наблюдал, как похоронные процессий кружили вокруг величественного мавзолея. Тела умерших, завернутые в красные ковры, привозят сюда со всего Ирака на крышах такси. Затем их приносят на деревянных носилках следом за плакальщицами вокруг гробницы и только после этого хоронят среди белых и зеленых надгробий в обширной Долине Мира, на священном кладбище, которое само по себе выглядит целым городом.
Наджафе, Басра, Исфахан, Багдад, тогдашний центр мировой цивилизации, — все эти города посетил Ибн Баттута, прежде чем вновь вернулся в Мекку. На этот раз он прожил там два года. Получив титул хаджи — действующего лица в священном ритуале, — Ибн Баттута отправляется в свое первое длительное морское путешествие, — в Йемен и вдоль побережья Восточной Африки. И доплыл он до самой Килвы, расположенной на 600 миль южнее экватора (ныне это территория Танзании). Возвращаться пришлось вновь через Мекку, но теперь уже другим путем, побывав в Омане, Персидском заливе, Бахрейне. Таким образом, состоялось еще одно паломничество.
Рассказы индийских паломников разожгли его воображение. По ним выходило, что богатый султанский двор в Дели щедро одаривал мусульманских ученых. Плохо перенося морские путешествия, Ибн Баттута решил отправиться в Индию по суше, через Анатолийское плоскогорье и степи Центральной Азии. Ему казалось, что на этом пути ему улыбнется удача.
Ибн Баттута подытожил свое путешествие по Анатолии арабской поговоркой того времени: «Благословенны рабы, но турки добрее». «Где бы мы ни останавливались на этой земле, в ночлежках или частных домах, наши соседи, мужчины и женщины (которые ходили без паранджи), приходили и спрашивали нас, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь», — пишет он. Они приносили ему хлеб, а взамен от ученого, говорящего на арабском, желали услышать молитву.