Страница 39 из 111
Более ста лет португальцы контролировали всю морскую торговлю Востока, имевшую огромный размах. За время существования длинной цепочки их азиатских колоний — по сути дела, первой в мире глобальной империи — они успели оставить свой след на половине земного шара, на гигантском пространстве от Марокко до Макао.
И вот американец Мерл Сивери восходит на борт старого, как Ноев ковчег, скрипучего и дырявого деревянного суденышка, и отправляется вдоль восточноафриканского побережья в первый примечательный пункт на пути древних португальских мореходов. Это порт Малинди. Отсюда, с защищенного рифами рейда 500 лет назад началось плавание Васко да Гамы через весь Индийский океан в Каликут, длиной в 12 тысяч морских миль, если считать от Лиссабона. Сейчас в этой точке африканского побережья на мысе стоит мемориальная колонна, воздвигнутая в ознаменование великого события.
Чуть дальше высится невзрачная португальская церквушка. Здесь Франсиско Хавьер, удостоенный титула Апостола Индий, похоронил в 1542 году португальского путешественника, одного из многих тысяч, погребенных в чужой земле. Недаром же говорят, что по воле Господа колыбелью португальцев стала маленькая страна, а кладбищем — весь мир.
История португальских географических открытий захватывает и поражает воображение. Хорошо известно имя Генриха Мореплавателя, борца с маврами, короля, который строил деревянные корабли для своих стальных солдат и отправлял их на юг вдоль неведомых берегов Африки, начертав на белоснежных парусах алый крест христианства.
Португальцы лелеяли мечту потеснить ислам и вновь овладеть Иерусалимом, а для этого им надо было объединиться с огромной христианской армией легендарного священника Иоанна. И они искали его на побережье Сенегала и Конго. Но царство Иоанна лежало дальше к востоку.
Бартоломеу Диаш — первый человек, нарушивший стойкую традицию каботажных плаваний на юг вдоль африканских берегов. В 1487 году, оказавшись во власти ветров и течений, он направил свои корабли далеко на юго-запад, в неизвестные воды, надеясь поймать попутный ветер. А потом повернул на восток, где его встретило только пустое море. Бросок к северу, и после изнурительной борьбы со страшными ураганами впередсмотрящий наконец-то видит землю. Пройдя вдоль лесистого берега до той точки, где он начал отклоняться к востоку, Диаш понял, что обогнул Африку. Но команды его кораблей взбунтовались и заставили флотоводца повернуть назад. Как заметил один из летописцев того времени, «Диаш видел индийскую землю, но не ступил на нее, подобно тому, как Моисей не вошел в Землю Обетованную».
Еще одним прорывом в Неведомое стал поход Васко да Гамы через Южную Атлантику. Вояж этот и по сей день остается самым долгим в истории плаванием в открытом море. Идя от островов Зеленого Мыса к южной оконечности Африки, да Гама не видел суши 93 дня (Колумб на пути от Канарских островов к Багамам в 1492 году не видел ее всего 33 дня). А потом, продвигаясь на север вдоль восточного побережья Африки, Васко да Гама сумел найти араба-проводника, который и помог ему преодолеть 2000 миль по Индийскому океану. 20 мая 1498 года да Гама бросил якорь возле Каликута, самого богатого торгового порта зеленого Малабарского берега на юго-западе Индии. Наконец-то европеец попал в эту волшебную страну!
По мнению Мерла Сивери, правильно понять и толково изложить историю географических открытий португальцев можно, лишь проследовав путями этих отважных первопроходцев от Лиссабона с его огромной морской гаванью, где свежая вода реки Тежу (Тахо) смешивается с солеными волнами океана. Именно отсюда отправились в странствия галеоны под аккомпанемент пушечной канонады и приветственных возгласов, полных и грусти, и восторга. Здесь, в монастыре Иеронимос, покоятся останки трех гигантов поистине золотого для Португалии XVI века — Васко да Гамы, умершего в 1524 году в должности вице-короля Португальской Азии; его покровителя, короля Мануэля Счастливого, получившего в свою власть самую большую и богатую империю эпохи Возрождения, и поэта Луиша де Камоэнша, который воспел поход да Гамы в Индию в эпической поэме «Лузиады».
В 70 милях к северу от португальской столицы, в Томаре, Мерл Сивери бродил по коридорам монастыря ордена Христа, возглавляемого королем Генрихом, получившим позднее почетное прозвище Мореплаватель. Походы вдоль африканского побережья оплачивались этим орденом. А на юге, у самого краешка Европы, на мысе Сан-Висенти, что возле Сагреша, американский путешественник вслушивался в грозный шум атлантического прибоя, навевавший мечты о дальних странах.
Имена португальских первопроходцев известны всему свету, но мало кто слышал об Афонсу де Альбукерке, строителе восточной империи, прозванном соотечественниками Афонсу Великим благодаря его многочисленным подвигам. Впервые отплыв на восток в 1503 году, этот солдат и стратег увенчал португальские открытия созданием империи, которая сумела отнять у мусульман все нити управления торговлей в Индийском океане и взять под свой контроль врата тех стран, о которых грезил Колумб. Именно Альбукерке в 1510 году захватил Гоа, город на западе Индии, с прекрасной якорной стоянкой, который он превратил в краеугольный камень Португальской Азии.
Вслед за Гоа настала очередь Малакки, этого ключа к воротам Восточной Азии, где Индийский океан сливается с Китайскими морями, где лежат Острова Пряностей.
«Тот, кто владеет Малаккой, держит за горло Венецию», — заявлял летописец Томе Пайреш. Альбукерке добился и того, и другого. В 1511 году он завоевал Малакку, и в итоге на рынке Риальто в Венеции стремительно подскочили цены на пряности.
Из Малакки Альбукерке послал Франсиско Серьяно (возможно, вместе с его другом Фернаном де Магальяиншем, или Магелланом) на поиски источника пряностей на Молуккских островах. Затем Альбукерке отправил посольства в Сиам и Китай.
В 1515 году, после многочисленных штурмов и набегов, ему удалось овладеть Ормузским проливом, крупнейшим торговым районом и жизненно важной точкой Персидского залива.
Две двери в Индийский океан захлопнулись перед мусульманами. Третья (Аден с его скалистыми берегами, охраняющий усеянный предательскими рифами вход в Красное море) все еще была распахнута настежь. Все атаки, предпринятые Альбукерке в 1513 году, провалились.
Но португальцы уже правили морями. «При слухах о нашем приближении все корабли куда-то исчезали, и даже птицы не осмеливались парить над водой», — писал Альбукерке своему королю в 1513 году. Весьма нерегулярные морские силы египтян и гуджаратцев были разбиты наголову.
«Наглость европейцев не знает границ. Двадцать с небольшим их кораблей осмелились войти в Красное море и напасть на индийские купеческие суда, — писал каирский хронист Ибн Лиас. — Теперь в Египте не достать тюрбана и чадры».
Но Альбукерке вовсе не стремился оставить Каир без тюрбанов. Он поставил себе иную цель — захватить мощи пророка Мухаммеда, покоящиеся в Медине. Кроме того, Альбукерке хотел заставить египтян-мамлюков голодать и планировал прорыть канал, чтобы отвести воду Нила в Красное море. Прослышав об этом, султан в ответ пригрозил европейцам разорением усыпальницы Христа в Иерусалиме.
Волна религиозной нетерпимости захлестнула мир после полных тягот и суровых испытаний марокканских походов, и зародилась она, очевидно, в Сеуте, где король Генрих был посвящен в рыцари за то, что освободил город от мавров. В 1415 году Сеута стала первым португальским владением за пределами Европейского континента. Это повлекло за собой некоторый раскол нации. Одни хотели насаждать христианство поблизости от родного дома, грабя марокканские города и перехватывая караваны в Сахаре. Другие же устремляли взоры за горизонт. Впрочем, Генрих жаловал и тех, и других.
Цепочка португальских крепостей XV и XVI веков тянется вдоль побережья Северо-Западной Африки до самого Агадира. Искус португальцев понятен: им хотелось разбить мавров, вернуть себе Мавританию, некогда принадлежавшую христианскому Риму и Византии, и пользоваться всеми богатствами страны, которая вчетверо превосходила размерами саму Португалию. Зачем же, в таком случае, отправляться к далеким негостеприимным берегам, навстречу неведомой судьбе?