Страница 37 из 111
На удивление быстро вернулся он с выполненным заданием. И уже через год, в 1842-м, отправился в следующую, по-настоящему самостоятельную экспедицию. Джесси провожала его как жена. Путь лежал на вожделенный Дикий Запад. И хоть особый подвигов и открытий он не совершил, но его точную съемку в районе южного прохода Скалистых гор, исследование в верховьях Колорадо заметили не только географы. Напечатанный «отчет» стал знаменитым — он не только захватывал воображение, но и, по признанию самих колонистов, помогал им в дороге на Запад. Кстати, тогда же, в 1841 году, Фримонт поднялся на одну из высоких гор Уинд-ривер, и она так и сохранила его имя на карте.
…Одному из нас во время путешествий по Америке довелось побывать во многих местах, где оставил свой след Фримонт. Незабываемое впечатление произвело озеро Тахо, наклоненное к горизонту и обрамленное дикими склонами.
Фримонт увидел его с перевала Карсон 14 февраля 1844 года. В своем дневника он записал: «У наших ног открылось горное озеро 15 миль длиной и так плотно окруженное горами, что нельзя было разобрать, имеет ли оно сток». Правда, он немного ошибся. По современным справочникам, это крупнейшее горное озеро в Северной Америке имеет размеры 22 на 12 миль и расположено на высоте около 2 тысяч метров над уровнем моря; окружающие же его горы поднимаются выше 3,5-километровой отметки.
Озеро покорило путешественника своей красотой, как захватывает и сегодня каждого, кто бывает не его берегах. Поступающие горы ступенями обрамляют этот водоем, как оправа — драгоценный камень. Оно будто вбирает в себя всю голубизну неба, и погода словно играет красками на воде: от чернильных цветов при облачном покрове до бирюзовых, лазурных и ультрамариновых при ясном солнце. Когда солнечный диск погружается за склоны Сьерра-Невады, озеро темнеет до индиговых и сапфирных оттенков.
Несмотря на активное освоение прилегающей местности, озеро остается пока все еще «райским уголком». Но все же бесчисленные посетители уже начинают разрушать покой и гармонию на его берегах и водах. А ведь красота эта кристаллизовалась почти два миллиона лет назад, когда долина была подпружена лавой. За это время установилась и его глубина — около пятисот метров. Но и при таком значительном объеме воды озеро постепенно загрязняется нитратами. Не предохраняют от этого и прилегающие к нему многочисленные национальные парки, национальные леса и парки штатов. Стоки от обильных удобрений создают благоприятную среду для «цветения» воды. Постепенно сводится и естественная растительность по берегам. Все это приводит к тому, что вода, бывшая когда-то кристально-чистой, становится мутной.
Ученым понятно, что этот уникальный водоем формировался и отстаивался тысячелетиями, и как только уровень запущенности перейдет допустимый предел, его будет трудно. А возможны и необратимые последствия. Поймут ли это «освоители»?
Когда здесь проходил Фримонт, это было пустынное место, населенное редкими племенами индейцев. Теперь же оно застроено курортными городками, отелями, казино. Озеро расположено на границе двух штатов — Калифорнии и Невады, — а последний, как известно, один из немногих в Соединенных Штатах, где разрешен игровой бизнес. Круглые сутки в полумраке залов, среди сигаретного дыма сидят заядлые игроки, не поднимая глаз от зеленого сукна. Их не волнует природа, они забыли, где находятся, и, право же, им все равно — проводить ли время в Лас-Вегасе или на берегу Тахо.
На первый взгляд, поклонение золотому тельцу напоминает примитивное идолопоклонничество. Но древние культы были лишены корыстолюбия и алчности. Озеро Тахо считалось священным для индейцев вашуа. За много столетий до появления здесь Фримонта они ежегодно собирались на его берегах для поклонения богам. И само название «Тахо» переводится как «край озера».
Туристский бум в этих краях приходится на период после второй мировой войны. Тогда же началась и активная застройка, что даже при соблюдении строжайших природоохранных мер не могло не привести к избыточному давлению на приозерные ландшафты. И власти спохватились. С 80-х годов вводятся различные ограничения на строительство как на федеральных, так и на частных землях. Продуманная система налогов и штрафов должна регулировать проживание людей среди этих хрупких экосистем.
Здесь обитали когда-то и древние люди. На западном побережье озера обнаружены ступки, в которых они готовили пищу. Причем находки эти сделаны достаточно далеко от уреза воды. Но другие предметы материальной культуры говорят о том, что это было прибрежное поселение. Очевидно, климат становится здесь все более сухим и уровень озера снижается.
Свидетельств и записей Фримонта было все же недостаточно для того, чтобы составить подробную карту. Но вот при открытии богатого месторождения серебра в Неваде появилась острая необходимость в картах. В них нуждались и заготовители древесины, которые с первых же своих шагов стали с размахом вырубать леса. Все это не могло не приблизить экологический кризис. И ныне стиль действий первопроходцев в здешних местах не одобряется.
Но вернемся к увековечиванию имени Фримонта на карте. Вершина, хоть и не самая высокая, но приметная… Совсем неплохо для молодого путешественника.
Во второй и третьей экспедиции к Скалистым горам, в район Большого Бассейна, Большого Соленого озера, многочисленных рек, долин, переходов через Сьерра-Неваду в Калифорнию его подстерегали опасности не только среди горных снегов, лавин и обвалов. Тогда нависла такая угроза, против которой были бессильны и обретенный в походных невзгодах опыт, и его верный Кит Карсон — знаменитый знаток Скалистых гор. Он был для Фримонта не только опытнейшим проводником, охотником, но и близким товарищем. Их связывало и счастливое взаимопонимание, и большая дружба.
Позже о них скажут, что «вдвоем в ходе трех экспедиций, изобилующих опасностями, насильственными смертями и важными открытиями, они сделали больше для исследования, составления карт и опубликования маршрутов на Дальний Запад, чем кто-либо иной».
Но тут уж мог запутаться и всеведущий следопыт Кит. Фримонт ввязался в политику, хитросплетения интриг янки по захвату Калифорнии у мексиканцев и угодил под трибунал. Правда, уже в скоропалительно присвоенном чине полковника. И его не только не расстреляли, что вполне могло случиться в горячке, но и оправдали. Джон вывернулся. От служебных травм прекрасно лечат горы. И он снова в экспедиции. Это уже в 1848 году после демобилизации из армии с генеральским чином.
Направление все то же — Дальний Запад, к Тихому океану. На этот раз конкретный поиск удобного прохода для железной дороги в верховьях Рио-Гранде-дель-Норте. Как истый американец, Фримонт за государственными интересами не забывал личных. В прибрежной Калифорнии он купил себе землю и был не прочь, чтобы железная дорога была построена поскорее и проходила где-то не так далеко от его владений. Жена, благословляя его на это странствие, назначила ему свидание на тихоокеанском берегу в Сан-Франциско. Но судьба распорядилась иначе — получит ли она его письмо? Не станет ли оно последним?
Но прежде письма до нее дошло известие о гибели мужа в снегах. Впрочем, она не поверила в эту смерть и терпеливо ждала его.
Ситуация в горах складывалась крайне неблагоприятно. Вот как ее описывал полтора века спустя по воспоминаниям участников замечательным писатель, автор добротной документальной книги «Достойные своих гор» — Ирвинг Стоун: «На пути их лежали огромные завалы снега. Их встречали ревущие ветры. Невозможно было поддерживать лагерные костры. Ветры метались по долине и не могли оттуда вырваться, они дули с бешеной силой, казалось, сразу во всех направлениях… На третий день, чтобы отыскать место для ночлега, экспедиции пришлось передвигаться и после наступления темноты. Фримонт и сопровождавшие его горцы начали подозревать, что старый Билл заблудился. (Проводника Кита Карсона на этот раз не было с ними)… Сильный холод (20 градусов ниже нуля) и большая высота затрудняли дыхание. Начались кровотечения из носа… Людям приходилось трудиться целыми днями и большую часть ночей, чтобы поддержать в мулах жизнь. Однако мулы медленно опускали головы все ниже и ниже, пока окончательно не падали. Время шло в непрекращающемся кошмаре. Люди не могли спать из-за грома снежных лавин, ревущих порывов ветра и больше всего из-за жалобного рева мулов.