Сердце, молчи

— Но она знала, что наша помолвка — ложь, и ей не с чего было меня ревновать.

Он пожал плечами и дотронулся до изразцов на каминной полке.

— Несколько лет назад Фрэнсин и я обручились, о чем ты, несомненно, слышала. Мы собирались пожениться, и вдруг она призналась мне, что беременна. От другого. — Он умолк.

— Для вас это, наверное, было страшным потрясением, — сочувственно заметила Салли, прерывая молчание.

Он поборол себя и заговорил:

— Но она по-прежнему хотела выйти за меня замуж, потому что тот человек отказался от нее. А вскоре исчез из ее жизни.

— Но вы не решились жениться на ней...

— Нет, не решился. — Последовала очередная пауза. — Мы остались только друзьями. Потом родилась Мэри, и Фрэнсин сказала, что любит ее отца и готова объехать весь мир, лишь бы его отыскать. Совсем недавно она его нашла. Оказалось, что он живет в Окленде. Мэри его растрогала, и он наконец понял, что любил ее мать, и предложил Фрэнсин выйти за него замуж. Ей предстояло окончательно определиться. — Макс рассеянно поглядел на карандашный набросок, висевший на стене. — В Новой Зеландии Фрэнсин попросила у меня совета. Я предложил ей просто пожить с ним какое-то время, чтобы они вновь узнали друг друга. Но без ребенка, как бы они его ни любили.

Салли понимающе кивнула.

— Поэтому вы и привезли Мэри в Англию?

— Фрэнсин очень благодарила меня за совет.

— А где сейчас Фрэнсин? — рискнула спросить Салли и с невообразимым облегчением выслушала ответ:

— В Новой Зеландии. Перед отъездом она провела несколько недель со своей матерью, а потом взяла Мэри с собой. Она и отец Мэри наконец-то поженились. Похоже, что он любит ее и очень сожалеет о своем прошлом отказе. — (На этот раз улыбка Салли выглядела совершенно искренней.) — Как бывшая учительница английского...

Салли покачала головой.

— Не бывшая. Я опять преподаю. Он одобрительно кивнул.

—...и замечательная сочинительница детских сказок, в чем я смог убедиться, ты, бесспорно, оценишь повороты в судьбе Фрэнсин, не говоря уж о счастливом конце.

— Я правильно вас поняла? — Голос у Салли сорвался. — Вы сказали, что свободны от любых обязательств перед Фрэнсин?

— Подобных обязательств, если они и существовали, давно уже нет. И если я этого еще не сказал, то говорю... сейчас. — Он стремительно подошел к Салли, и не успела она опомниться, как очутилась в его объятиях.

Он прильнул к ее губам, и у нее не было ни сил, ни времени запротестовать. Крепко прижав к себе, он целовал ее все неистовей. Сперва ее испугала эта порывистость, губы у нее онемели, отказываясь отвечать на поцелуи. Но вскоре тело непроизвольно уступило мужскому напору, губы смягчились и приоткрылись. Вскинув руки, она обвила ими его шею и с восторгом повисла на Максе, а он, подхватив Салли, стал раскачивать ее из стороны в сторону.

Когда они наконец отстранились друг от друга, Салли чувствовала себя мягкой и податливой, как глина.

— Так-то лучше. — Он сжал ей плечи, глаза его смотрели тепло и ласково, отчего Салли совсем утратила волю и кровь с новой силой заструилась в жилах. — И никогда больше не сопротивляйтесь мне, мисс Дирлав, — приказал он, — запомните это на будущее. Я требую полной покорности от любимой женщины, кроме тех случаев, когда она борется не со мной, ну а тогда... ладно, — его глаза блеснули, — кто знает, куда это может привести?

— От любимой женщины? — хрипло переспросила она, не веря своим ушам. — Кто же это? Я?

Он поднял брови.

— Она еще спрашивает кто! Разве не ясно? Разве тебе не было понятно чуть ли не в тот момент, когда мы встретились?

— Н-нет, не было, Макс. Я подумала... нет, я поверила твоим словам, что помолвка нужна тебе для чисто деловых целей.

— Да, я так сказал, но мои личные цели для меня гораздо важнее. Я хотел удержать тебя при себе. Помочь тебе в трудную минуту я считал недостаточным. И мне пришлось действовать тоньше.

— Ты попросил меня стать твоей секретаршей и в дополнение играть роль невесты?

— Это были два способа предотвратить твой уход. «Я нашел ее», как поется в песне, и, Боже правый, никуда не отпущу. Остается только заменить «ее» на «тебя».

— Но... — она попробовала высвободиться из его объятий, но он не позволил, — как тогда быть с твоими обвинениями? Ты не доверял мне, подозревал меня. Не правда ли?

— Верно, — откровенно ответил он, — и потому я делал все возможное — ты никогда не узнаешь, как тяжело это мне далось, — чтобы сохранить свои чувства в тайне. Я инстинктивно ощутил еще при нашей первой встрече, что ты что-то скрываешь и не вполне уверена в себе. Время доказало, что интуиция меня не обманула. Я могу любить только при полном доверии. А в этом отношении ты, моя дорогая, доставила мне немало хлопот. — Он легонько прикоснулся губами к ее щеке. — Признайся... впрочем, насколько я помню, ты это уже сделала... что вначале единственной причиной знакомства была слежка за мной, — он мгновенно пресек ее попытку возразить, — и уговор посылать статьи обо мне в нанявшую тебя газету. И ты на это пошла — пошла или нет? — Его брови изогнулись, и Салли вновь сделалось до того страшно, что струйки ледяного пота потекли у нее по спине.

— Да, я делала это, но недолго. И в доказательство у меня есть письмо, то есть его копия, посланная по факсу. Но прежде чем я его отдам, позволь и мне кое в чем сознаться.

Он кивнул, и от ужаса ей померещилось, что в комнате резко похолодало и вокруг нее вьются струи ледяного воздуха.

— Я... — она откашлялась, — я полюбила тебя с момента нашей первой встречи. Ты принял меня за фанатичную поклонницу, а я это отрицала. Ладно, могу сказать, что я стала поклонницей, и не только твоих книг, с того момента, как начала шпионить за тобой... — Покраснев, она торопливо поправила себя: — Как увидела тебя в кафе аэропорта.

— Допустим, — упрямо тряхнул он головой. — А где же доказательство, которое, по твоим словам, у тебя имеется? Ты же написала об этом сегодня в записке и положила ее прямо передо мной.

— Это не только слова. Письмо вот здесь. — Она порылась в сумке и достала его. Как ждала она этой минуты, как мечтала, когда письма еще не было у нее на руках, показать его Максу! — И тебе не удастся его оспорить.

Макс взял листок и с жесткой ухмылкой расправил разорванную середку — след работы Дерека Уин-тертона. Пока он читал, Салли безуспешно старалась угадать реакцию по выражению его лица. Наконец он отложил письмо и, взглянув на нее, хрипло прошептал:

— Моя дорогая девочка...

Он широко раскрыл объятия, и Салли упала в них. Она замерла от счастья, ощутив привычные силу и тепло его рук. Ее сердце было готово запеть — еще бы, ведь она обрела безвозвратно, казалось бы, утраченное.

— Я истосковался по тебе, — простонал он. Его руки метались по ее телу — мяли, ломали и ласкали его, словно Салли была одновременно комком сырой глины и дрезденским фарфором. — Я хочу тебя. Сейчас.

— Но... — робко запротестовала она.

— Никаких «но»! — беспощадно отрезал он. — Я прожил без тебя целый месяц как монах и каждую ночь представлял, что ты рядом со мной, а после просыпался и обнаруживал, что тебя нет. Ты вогнала меня в такую глубокую тоску, что на моем месте любой здоровый мужчина непременно сошел бы с ума! — Он разжал руки и отступил от нее. — Что мне без тебя делать? Что? — хрипло прошептал он. — Что я стал бы без тебя делать?

— Макс, без тебя мне было точно так же. Я сделалась такой жалкой, беспомощной и просто не знала, как жить дальше! Одна мысль, что ты скоро женишься на другой, а ведь Фрэнсин почти убедила меня в этом, была ужасна.

— А что, по-твоему, чувствовал я, гадая, куда ты исчезла? У меня даже не было адреса твоей матери, вдобавок я не знал ее фамилии по мужу, а значит, этим путем не мог тебя найти. Скрепя сердце я спросил о тебе редактора «Стар энд джорнал», но он заверил меня, что даже не подозревает, где ты находишься. Думаю, что он не лгал.

— В данном случае — нет, — откликнулась Салли. — Знала только мама.