Сердце, молчи

Вот и сейчас его портрет был в витрине, рядом с последней книгой. Она называлась «Развлечение становится опасным». Внимание Салли привлекло большое объявление: «В субботу, 15 апреля, в 10. 30 утра магазин посетит Максимилиан Маккензи и будет подписывать экземпляры своего нового романа».

Салли ошеломленно уставилась на часы, чтобы уточнить время. Сейчас ей может представиться случай увидеть его. Она мгновенно приняла решение. Иной возможности объясниться у нее почти наверное не будет.

Салли вошла в магазин вместе с другими покупателями и увидела его за столом в окружении восторженных поклонников. Входящих он, ясно, не замечал. Салли купила экземпляр его книги, нашла свободное место и написала на листке из блокнота: «У меня есть наглядное доказательство, что я говорила вам правду. Теперь вы мне поверите? Сара Дирлав».

У нее зашлось сердце, она немного выждала, размышляя, не лучше ли взять и уйти. Потом ей бросилось в глаза, что, прежде чем подписать экземпляр и вернуть владельцу, Макс окидывал каждого беглым взглядом. Слишком беглым, чтобы разглядеть черты лица, заключила она. Ну что ж, в этом есть свое преимущество. Ей не хотелось, чтобы он ее узнал. Пусть прочтет записку, этого хватит.

У нее затряслась рука, когда она положила книгу на стол. Мельком взглянув на нее, Макс придвинул к себе экземпляр и начал подписывать. Потом придержал пальцами записку, выскользнувшую из-под обложки, и дополнил: «С наилучшими пожеланиями».

Он собирался закрыть книгу и тут, должно быть, заметил, что записка адресована ему. Он развернул ее, прочел — и на какое-то мгновение замер. Потом поднял глаза, увидел лицо Салли и выронил ручку...

Пока Макс пробирался сквозь толпу, Салли уже вышла из магазина на улицу и махала проезжавшим такси. Она остановила машину и принялась объяснять, как проехать к ее дому. В этот момент ее схватили за плечи и втолкнули внутрь.

— Нет! — запротестовала Салли, но Макс уже уселся рядом и попросил шофера ехать по адресу, который она назвала. — Вы не можете, вы этого не сделаете... — сопротивлялась она, но он резко и коротко ответил:

— Могу и сделаю.

Его решительность поставила крест на дальнейших спорах. Дорогой они молчали. Салли с трудом сдерживалась, в душе у нее все кипело, а вот Макс как будто окаменел.

Они приблизились к викторианскому дому, где Джералд жил на верхнем этаже. Салли выбралась из машины и вынула деньги из бумажника.

— Пожалуйста, отвезите этого человека назад, туда, где он сел, — сказала она высоким, срывающимся от злости голосом. — Он преследует меня. Он не имеет права...

— Как твой жених, я имею полное право, — произнес Макс сквозь зубы и бесцеремонно отодвинул ее. Шофера явно удовлетворила его реплика, и он с улыбкой взял деньги.

— Понятно, любовная перепалка, — заметил он, помахал им рукой и уехал.

Макс поднялся по лестнице вместе с ней. Похоже, он и не думал расставаться с Салли, даже когда она вставила ключ в замочную скважину.

— Не знаю, почему вы здесь, — начала было она, попытавшись преградить ему путь, — но...

— Ты прекрасно знаешь, — бесцеремонно заявил Макс.

Войдя в квартиру, он осмотрелся по сторонам. Вероятно, увиденное не произвело на него благоприятного впечатления. Молчавший в такси, он и здесь не стал разговорчивей. Когда Салли сняла жакет, он прошелся по комнате, затем остановился и окинул Салли холодным, испытующим взором.

— Итак, ты покинула мой дом и теперь живешь со своим приятелем.

Салли нахмурилась. Джералд оставил здесь кое-что из своих вещей, но почему Макс, заметив их, сделал такой категоричный вывод? Наконец она сообразила, что на столе стоит фотография Джералда с дарственной надписью. Ну и пусть, решила Салли. Ей туг же вспомнилось, что она так и не удосужилась вынуть из медальона его маленькую фотографию.

— Этот снимок мне не мешает, пусть себе стоит, — с вызовом проговорила она.

— В отличие от моего кольца, которое ты, не церемонясь, поспешила мне вернуть.

Салли дотронулась до пальца, на котором некогда было кольцо. Этот жест стал для нее привычным с того самого злосчастного дня, когда она спрятала кольцо в коробочку и, положив в ящик стола, оставила в доме Макса.

Салли с подчеркнутым безразличием пожала плечами.

— Я сочла это уместным.

— Неужели? Впрочем, я не намерен это обсуждать.

— Приехала Фрэнсин, и мне пришлось уйти. Она сказала, что позаботится о своей дочери и у меня нет никаких причин задерживаться. — Больше всего Салли хотелось, чтобы ее сердце перестало так отчаянно биться. Но свидание с ним после долгой разлуки, само его присутствие не могли ее не волновать,

— Почему бы тебе не сознаться и не ответить мне прямо, что ты попросту соскучилась по своему приятелю? — Он вновь осмотрелся по сторонам. — Ты собираешься здесь жить, когда выйдешь за него замуж? Да, в сущности, ты и так уже с ним живешь.

— Я не живу с ним, — запротестовала Салли, борясь с желанием наброситься на Макса с кулаками, а потом, вопреки всякой логике, крепко его обнять. — Этого не было и никогда не будет. Его здесь нет.

— Последнее очевидно. Значит, — беспечно пожал плечами Макс, — он скоро придет домой. Вот почему ты так беспокоишься и хочешь меня выпроводить.

— Он не придет, поймите же, наконец. Он готовится к кругосветному путешествию. И я тоже собиралась это сделать, когда... когда впервые встретилась с вами. — (Макс по-прежнему глядел на нее с каким-то неопределенным выражением на лице.) — А до отъезда он решил пожить с родителями и с удовольствием предоставил мне свою квартиру. Мы всегда были друзьями, и не более того. Уж кто-кто, а вы могли бы это понять. — Ее голос сорвался и перешел в шепот. — Ну а теперь вы уйдете? — У нее перехватило горло, и она еле держалась на ногах от напряжения и охватившей ее тоски. Возможно, они видятся в последний раз.

Макс подошел к окну, выглянул из него, и, похоже, вид оттуда ему тоже не понравился.

— Возвращайтесь к Фрэнсин, — выпалила Салли, — к женщине, на которой вы хотите жениться. Вы же сразу бросили свои дела и вернулись, как только услышали, что она здесь? Вы поспешили к ней, так говорится в газетах. Вы собираетесь снова с ней обручиться, а чуть позднее женитесь.

После паузы, во время которой Макс, казалось, осмысливал ее слова, он повернулся к ней.

— И ты, Салли Дирлав, говоришь мне после твоего опыта общения с прессой, что читаешь газеты и веришь напечатанному? Позволь же я сам сообщу тебе о своих намерениях. Во-первых, — он загнул палец, — через несколько дней я собираюсь уехать. Во-вторых, моя работа пошла очень быстро. Я оставил тебя той ночью лишь потому, что мысленно уже написал эту книгу и мне не терпелось перенести все на бумагу.

Салли кивнула и облизала губы.

— Я... я видела, в каком состоянии находился ваш кабинет.

— Вот-вот. В-третьих, я уехал после очень срочного звонка. Человек, с которым я рассчитывал встретиться, неожиданно оказался в пределах досягаемости. Вот почему я просто не мог поставить тебя в известность. — Его голос немного смягчился. — Мне не хотелось тебя будить... — Он окинул ее чисто мужским взглядом, и у нее покраснели щеки. — В-четвертых, я действительно спешно вернулся. Но не к Фрэнсин.

Она слушала его слова, поняла, почему он сделал ударение на последней фразе, но по-прежнему ни на что не надеялась.

— Не только газеты говорили об этом, — пояснила она. — Тетя Делия сказала мне то же самое. Будто вы возвратились в Новую Зеландию, чтобы вновь соединиться с Фрэнсин.

— Тетя Делия безнадежно романтична. Но в конце концов она увидела, каковы наши отношения, — он указал на себя и Салли, — и вычеркнула Фрэнсин из сюжета своей истории.

Салли, стараясь, не прислушиваться к внутреннему голосу, стояла на своем:

— Но Фрэнсин сказала мне, что решение принято.

— Какое решение?

— Что вы с ней поженитесь. Во всяком случае, я так поняла.

— Не надо ничего предполагать. Всегда проверяй. А уж здесь — особенно. — Макс приблизился к ней. — Когда к так называемому решению причастен кто-то еще. — Потом он отошел и поглядел на камин, закрытый старинной решеткой. — Возможно, ей хотелось внушить тебе, что мы намерены возобновить наши отношения и пожениться. Ревность иногда приобретает странные формы.