Торжество любви

— Измучилась, бедняжка, от непривычной суеты, — посочувствовал Николас. — Как я ее понимаю! — воскликнул он, устало вздохнув.

Сердце Бетани тревожно заныло.

— Как прошла встреча? — участливо спросила она.

Он поморщился.

— Сам премьер знает, чего хочет, но остальные из комитета, который он создал специально для внедрения этого проекта в жизнь, полагают, что некоторые положения требуют доработки. Многие из них до сих пор ошибочно считают, что вполне достаточно проверить помещение на наличие подслушивающих устройств, чтобы потом проводить там встречу правительств на высшем уровне. Для них было настоящим потрясением, когда я рассказал им о множестве способов, с помощью которых можно прослушивать, к примеру, все, что делается в их комитете, находясь за квартал от них.

Он поднялся с кресла и потянулся.

— После этого они приняли все мои предложения без возражений.

— Поздравляю! Вы по достоинству вознаграждены за ваш тяжелый труд!

— Но это не единственное достижение, которого я добился, находясь в Мельбурне.

Что-то в его голосе насторожило ее, она подняла голову, и их взгляды встретились. — Что вы хотите этим сказать? — спросила она.

— Мне, наконец, удалось понять, почему между нами вдруг возникла какая-то отчужденность.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Стоял тихий теплый вечер, но от его слов у нее мурашки побежали по спине. Она вся сжалась и, словно защищаясь, скрестила на груди руки. Как он узнал? Безусловно, это положит конец их доверительным отношениям.

— Я полагаю, это из-за вашего дяди? — спросил Николас.

Бетани с недоумением уставилась на него.

— Мой дядя? Извините, но я ничего не понимаю!

— Я чувствовал, что вы что-то скрываете от меня, и понял, что это как-то связано с кукольным домиком. Будучи в Мельбурне, я навестил одного дальнего родственника со стороны матери и порасспрашивал его. Он был очень удивлен моим появлением — мы столько лет не виделись! — и хотя он уже довольно пожилой человек и память временами его подводит, мне все же удалось кое-что узнать, собирая буквально по крупицам.

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

Он обнял ее за плечи и придвинулся к ней еще ближе.

— Вам больше не надо притворяться, Бетани. Я теперь знаю, что человек, с которым сбежала моя мать, — ваш дядя.

Неизвестно, что подействовало на нее сильнее — его объятья или неожиданная новость, но она почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног.

— Мой дядя?! Да вы шутите!

Николас пристально посмотрел на нее.

— А вы не знали? В самом деле, не знали?

— Я знала, что дядя Сет женился и уехал с женой из Австралии навсегда, но никогда не видела его жену. К тому же я была совсем ребенком, когда он уехал. Это от него я впервые узнала о кукольном домике Фрейксов.

— И вы никогда его не спрашивали, почему он так хорошо знает этот необычный домик?

— Он был мастер золотые руки. Это он сделал мне кукольный домик, который положил начало моей коллекции. Когда он рассказывал мне о домике Фрейксов, то с таким увлечением, во всех подробностях, так красочно описывал его, что, слушая дядю Сета, я дала себе слово, что обязательно увижу этот домик собственными глазами, когда вырасту большой. Но я не догадалась спросить его, почему он рассказывает об этом домике с таким воодушевлением.

— Ваш дядя пришел в Ярравонгу всего лишь посмотреть кукольный домик, но не эта безделушка заставляла его возвращаться снова и снова. Он брат вашей матери, не так ли? — спросил Николас. Взгляд его серых глаз стал холодным и жестким.

Она кивнула.

— Да, его зовут Сет Бейкер. Николас стал мрачнее тучи.

— Я никогда не забуду его имя, хотя совершенно не знаю, что он за человек. Из-за того, что у него другая, чем у вас, фамилия, я ни о чем не догадывался при нашей первой встрече.

Она прошептала дрогнувшим голосом:

— Я сожалею о случившемся, Николас. Клянусь вам, я ничего не знала.

— Как вы могли подумать, что всю ответственность за вашего дядю я возложил на вас? Мы оба ни в чем не виноваты. — Николас откинул волосы с ее лица, задержав пальцы в гуще шелковых волнистых прядей. — Я думал, что после того, как расскажу это вам, наши отношения станут лучше. Но мои ожидания не оправдались.

Бетани отпрянула от него, сразу перестав чувствовать тепло, исходившее от его большого тела, и с грустью осознавая, что пропасть, разделяющая их, возросла еще сильней. Его открытие потрясло ее, но, с другой стороны, она вздохнула с облегчением. Она очень любила дядю и, когда он уехал навсегда из Австралии, почувствовала себя так, словно ее предал лучший друг. Теперь ей стало понятно, почему новобрачные были вынуждены начать новую жизнь далеко от родных мест.

— Хорошо, что вы мне все рассказали, — тихо проговорила она.

— Но это никак не повлияет на избранный вами образ жизни, — договорил он за нее. В его словах сквозили холодность и отчужденность. Надежда на то, что удивительная новость чудесным образом изменит их отношения, не оправдалась. Она, как и прежде, не останется с ним.

В какое-то мгновение Бетани спросила себя, а не слишком ли она жестока. Николас рассказал о своей любви к детям без всякой задней мысли, не имея ни малейшего представления о ее проблеме. Если бы он знал, то, может быть, отказался бы от своих планов, лишь бы быть с ней вместе.

Именно поэтому она до сих пор и не призналась, что у нее никогда не будет детей. Мысль, что Николас сразу же отвергнет ее, как только узнает правду, была невыносима, но ей стало бы во сто крат тяжелее, если бы он из сочувствия к ней отказался от своей мечты. Она не вправе принимать от него такую жертву.

Она заставила себя улыбнуться.

— Я уже объясняла, почему мне надо вернуться в Мельбурн. С тех пор ничего не изменилось.

Молчание затянулось. Не говоря ни слова, Николас открыл свой портфель и, порывшись, достал пачку каких-то бумаг, пожелтевших от времени и больше похожих на пергамент.

— Тогда хорошо, что я захватил эти бумаги с собой. Это вам.

Бетани протянула руки к бумагам и нечаянно коснулась его ладони, и это случайное прикосновение пронзило ее до глубины души, пробудив внезапную бурю желаний. Чтобы справиться с охватившим ее волнением, она заставила себя переключить свое внимание на бумаги.

— Что это? — спросила она как можно спокойнее.

Ее состояние передалось и Николасу, и в какой-то момент ему захотелось швырнуть бумаги на пол и сжать ее в своих объятьях. Но он подавил нахлынувшее чувство и сказал:

— Это чертежи кукольного домика Фрейксов. Мой юрисконсульт отыскал их в нашем семейном архиве.

Вместо того, чтобы обрадоваться бесценной находке, Бетани проговорила упавшим голосом:

— Это же подлинные чертежи! Да им цены нет!

— Берите и пользуйтесь ими столько, сколько нужно, я торопить вас не буду. — Он помолчал. — Если вы пообещаете своим читателям копии этих чертежей в виде премии, то тираж вашего журнала возрастет.

Она вздохнула.

— Вы хоть понимаете, какой интерес представляют подобные материалы для истинного коллекционера?

— Наконец-то мне удалось вывести вас из равновесия! — насмешливо проговорил Николас.

Если бы он только знал, что это ему удается с той самой минуты, как они впервые встретились! Бетани усилием воли заставила себя поблагодарить за старинные чертежи.

— Ваше предложение — жест очень щедрый, но я не могу им воспользоваться.

— Но почему? Это же то, чего вы добивались! Чертежи принесут огромный успех вашему журналу!

— Действительно, это то, чего я так добивалась, — вынуждена была согласиться она, так как Николас ожидал именно такого ответа, хотя на самом деле правда была в другом. — Но не таким путем.

Он смерил ее колючим взглядом.

— Вы больше не хотите иметь со мной никаких дел?

— Бог мой, нет же! — невольно вырвалось у нее. Он так выразительно посмотрел на нее, что у нее подкосились колени. Чтобы справиться с охватившим ее волнением, ей пришлось сделать глубокий вдох. — У меня сердце останавливается, когда думаю о публикации этих чертежей в журнале. Но не вызовут ли они ажиотажный интерес к вашему дому? Наверняка вам не очень-то хочется, чтобы толпы любопытных обивали ваш порог.