Страница 76 из 129
В рейхстаге депутаты пользовались большой степенью независимости и отнюдь не были обязаны голосовать вместе с большинством своей фракции. Сохранению такой ситуации способствовал и тот факт, что партии были достаточно слабы по сравнению с мощным аппаратом исполнительной власти. Им было трудно противостоять отлаженному государственному механизму, овеянному славой боевых побед императору, рейхсканцлеру, «который нуждался в них и играл с ними и все же ослаблял и разрушал их, где только мог»[418]. Лично «железный канцлер» всегда относился к партиями и их борьбе свысока. Стравливание различных течений было достаточно обычным инструментом политики Бисмарка. Предотвратить развитие парламентаризма и в то же время извлечь из борьбы партий максимальную выгоду – таковы были его основные цели. Бисмарк играл партиями, заключая и разрывая союзы и оставляя в душах партийных лидеров ощущение бессилия перед «железным канцлером», для которого их объединения были не более чем «почтовыми лошадьми».
Отсутствие реальной власти оборачивалось отсутствием заинтересованности в объединении и укрупнении движений, поощрением много– и мелкопартийности. Политические движения имели весьма расплывчатые установки по различным конкретным вопросам и во многих случаях могли с легкостью менять их или идти на компромиссы. В результате они так и остались «на задворках власти», не будучи в состоянии сыграть большую роль в жизни страны.
Важным инструментом в руках политических партий являлась пресса. В Германии в середине 1870-х годов существовало 823 газеты, выходивших не менее трех раз в неделю, и 1874, появлявшихся не чаще двух раз в неделю. Практически каждая партия имела в распоряжении газету национального значения; практически все центральные газеты имели достаточно четко выраженную политическую позицию. Оговоримся сразу – многие из них являлись формально независимыми. Тиражи их были не столь велики, но это с лихвой компенсировалось обширной сетью местных, региональных изданий, которые с удовольствием перепечатывали важнейшие материалы своих «старших сестер». Большое влияние имела правительственная пресса – статьи официозной газеты «Провинциальная корреспонденция» неизменно привлекали к себе большое внимание, тем более что она опиралась на широкую сеть местных правительственных изданий. Была широко распространена и упоминавшаяся выше «рептильная пресса» – формально независимые, но в действительности финансируемые и в той или иной мере направляемые правительством газеты. К этой группе относился ряд либеральных и консервативных средств массовой информации. Ярчайшим примером может послужить «Северогерманская всеобщая газета», которую даже современники открыто называли «полуофициозом» («воинствующая газета господина Бисмарка», по словам В. Тиссо)[419]. Естественно, само правительство всячески открещивалось от существования «рептильной прессы». Прекрасно сознавая значение прессы в современном мире, Бисмарк уделял большое внимание деятельности Литературного бюро в прусском министерстве внутренних дел. К работе этого органа были привлечены многие талантливые журналисты, помогавшие «железному канцлеру» направлять общественное мнение в нужное русло.
На правом фланге германского политического спектра находились две консервативные партии. Консерваторы действовали теперь в рамках парламентской системы, признавая ее, пусть неохотно, как данность и стремясь усилить в ее рамках позиции традиционалистских институтов – монарха, церкви и армии, «интегрировать прошлое в настоящее»[420]. Своих избирателей правые партии находили практически исключительно в Пруссии. Необходимо отметить, что сила консерваторов определялась не столько размером их представительства в рейхстаге, сколько их огромным влиянием на императора, армию и бюрократический аппарат страны. В начале 1870-х годов в рядах этого течения практически не было крупных политических деятелей, выдающихся ораторов или парламентариев – в лучшем случае мы можем говорить здесь о фигурах средней величины.
Консервативная партия защищала по преимуществу интересы прусского юнкерства, оставаясь, по существу, элитарной. Электоральной базой консерваторов являлось население сельскохозяйственных остэльбских районов. Среди консерваторов было немало прежних соратников Бисмарка, достаточно упомянуть Морица фон Бланкенбург, ставшего еще в 1858 году лидером консервативной фракции в прусском ландтаге. Будучи натурой мягкой и впечатлительной, Бланкенбург играл роль посредника как внутри партии, так и между консерваторами и канцлером. С конца 1860-х годов началось охлаждение его отношений с Бисмарком. Схожей была судьба другого лидера консерваторов, Ганса фон Клейст-Ретцов: будучи изначально другом Бисмарка, он в 1866 году критиковал индемнитет, выступая за уничтожение либералов, а не примирение с ними, а в 1872 году окончательно порвал с «железным канцлером». К Консервативной партии принадлежал и глава прусского Генерального штаба фельдмаршал Гельмут фон Мольтке, который, однако, стоял в ее рядах несколько особняком. «С богом за короля и отечество» – так звучал главный лозунг консерваторов. В программе 14 мая 1872 года основной задачей партии провозглашалось, «если удастся, стоять на одной четко определенной позиции с правительством и действовать рука об руку с ним в условиях взаимного доверия»[421]. Программа прокламировала идентичность монархического и национального, необходимость усиления роли императора и бундесрата, независимость империи от взносов отдельных государств и сотрудничество с церковью, в первую очередь в социальных вопросах.
Взоры многих консерваторов были по-прежнему обращены в прошлое; традиционные ценности имели для них огромное значение. Государство представлялось им живым организмом, интересам которого должна быть подчинена воля индивидуума. Несмотря на то что некоторые консерваторы осознавали необходимость поиска новых путей развития, никаких реальных подвижек в этом направлении не произошло[422]. С середины 1860-х годов началось постепенное охлаждение отношений консерваторов с правительством, а в первой половине 1870-х партия вообще в определенной степени находилась в оппозиции, она была недовольна «модернизмом» канцлера, его сотрудничеством с либералами. Тем не менее во многих вопросах партия была готова оказать правительству поддержку, поскольку сохраняла верность монарху, от лица которого действовал Бисмарк.
Сам «железный канцлер» мечтал о модернизированной, свободной от многих традиционных предрассудков, способной противостоять либерализму консервативной партии, но соответствующим образом повлиять на ее реформирование в конце 1860-х годов ему не удалось. В качестве возможного лидера обновленных консерваторов «железный канцлер» рассматривал уже упоминавшегося Германна Вагенера, которого считал крупнейшим политическим талантом в партии и к сотрудничеству с которым часто прибегал.
Второй консервативной партией была созданная в 1867 году Свободная консервативная, получившая с 21 марта 1871 года название Имперская. Благодаря большому количеству дипломатов в рядах Имперской партии ее называли «партией посланников». 27 октября 1867 года было опубликовано первое воззвание, в котором в качестве основной цели провозглашалось объединение Германии и признавалась конституционная монархия. Впрочем, говорить о каких-либо самостоятельных программных установках трудно – основной линией свободных консерваторов являлась поддержка правительства Бисмарка. Именно это являлось ее основным программным отличием от «старых» консерваторов, «современным изданием» которых она, по определению некоторых авторов, и стала. Имперская партия охотно сотрудничала с правыми либералами; ее целью было создание унитарного государства с сильной центральной властью. Свободные консерваторы являлись также сторонниками протекционизма, то есть высоких ввоз ных таможенный пошлин. «Железный канцлер», сначала отнесшийся к новому игроку на политической сцене с недоверием, впоследствии тесно сотрудничал с ними. Из их среды он вербовал высших чиновников, в партии состоял ряд его доверенных лиц.