Страница 46 из 64
– Кстати, – сказал Пьер, – русские в Европе – это очень интересующая меня тема. – Да, о том, как ухитряются наши соотечественники устраиваться за границей, можно слагать поэмы.
Воровка
В Стокгольме я познакомился еще с одной симпатичной гражданкой, которую звали Света. В России она путанила. Там, в Москве, на боевом посту она нашла своего будущего мужа – шведского бизнесмена. Дело было так. Швед снял ее возле «Интуриста» на одну ночь. Заплатил «мамке» сто долларов и увез к себе на квартиру. Клиент Свете понравился, и она подошла к своим обязанностям не формально, а с душой. Это так потрясло шведа, что на следующее утро он, уходя на работу, не отправил ее с утра на все четыре стороны, а решил оставить еще на одну ночь.
Света проснулась в постели одна. Позавтракала, подергала бронированную дверь, поняла, что ее взяли в плен, и вышла на балкон. Окна квартиры шведа выходили как раз на двор резиденции какого-то посла. Там в саду шел большой прием по случаю национального праздника. Света хорошо видела всех гостей, но это только усугубляло ощущение, что она чужая на этом празднике жизни. Свете захотелось плакать, и как-то само собой она стала писать стихи в записной книжке. Получились такие строчки:
Неизвестность и ночь – две подруги мои,
Подворотни, подъезды укроют меня,
Запах денег и боли. И где-то любви…
Тело, душу я медленно плавлю дотла.
Как у кошки бездомной мой слух обострен.
Кто сегодня захочет тепла моего?
Запах денег неужто настолько силен?
Даже запах любви не осилит его…
За этим занятием ее застал швед. Он был потрясен. На работе он внезапно подумал, что совершил страшную ошибку, оставив Свету в своей квартире, что проститутка, конечно, обворует его и как-нибудь улизнет из дома. Он бросил все дела и помчался домой, но вместо обворованного жилища обнаружил на балконе прекрасную юную славянку, сочиняющую лирический шедевр.
Сердце скандинава было разбито. Он женился на Светке и увез ее в Стокгольм. Там она родила от него ребенка. И, проштудировав с адвокатом шведские законы, кинула своего суженого. Выбила из него при этом двухкомнатную квартиру и что-то типа алиментов. Но этого ей показалось мало.
Светка без всякого зазрения совести объявила себя алкоголичкой, хотя на самом деле капли в рот не брала. Алкоголя, я имею в виду. Этот трюк давал ей дополнительную социальную помощь. Кроме того, она получала государственное и муниципальное пособие на ребенка, а также на престарелую мать, которую вывезла в Стокгольм из Вологодской области.
На круг, по российским понятиям, выходило вполне прилично, особенно если учесть, что ее квартиру, медицинскую страховку, коммунальные услуги и телефон оплачивали службы социальной помощи.
Света жила по принципу: «Дают – бери, бьют – беги». Компаньонкой она была просто замечательной. Страшно любила танцевать. Вместе мы обошли все местные дискотеки и клубы.
Иногда она просила меня отвезти ее куда-нибудь на машине. Купить машину она могла и сама, но не делала этого, чтобы не разрушать образа несчастной, малоимущей и одинокой женщины.
Однажды Света попросила подвезти ее в Уппсалу в химчистку. Зачем тащиться в химчистку в такую даль, когда в Стокгольме их полно на каждом углу, мне как-то в голову не пришло спросить. Но в Уппсале я никогда не был и подумал: «Это повод туда съездить, бросить взгляд».
В этот городок мы приехали под вечер.
Припарковали машину у торгового центра. Света пошла в химчистку, а я остался в кафе. И тут вспомнил, что вскоре у сестры, в доме которой я остановился, грядет день рождения и хорошо бы купить ей какой-то памятный подарок.
Когда Света вернулась, я попросил ее сопроводить меня в ювелирную лавку и поработать переводчицей. Она с радостью согласилась.
Лавка нашлась тут же, в торговом центре. Там меня заинтересовал маленький кулончик, выставленный в витрине. С помощью Светы я объяснил хозяину, обстоятельному шведу ювелиру, что мне нужно. На витрине он ничего не стал трогать, а, покопавшись, достал с верхней полки почти такой же кулончик. Но Светка забраковала его, и швед, кряхтя, стал искать в другом месте. Но и новый кулон ей не понравился. Она гоняла шведа по полкам, приговаривая:
– Покупатель всегда прав!
За время поисков Света перемерила половину вещей в этом магазине: цепочки, кольца, браслеты. Это доставляло ей удовольствие. Наконец нужный кулон был куплен, и мы пошли к машине.
– Быстрей, быстрей, – торопила Светка.
– Куда мы спешим? – спросил я. – Давай пройдемся по городу.
– Нет. В Стокгольм, срочно!
– Зачем?
– Потом объясню.
Мы вырулили на автостраду и помчались к столице. Когда проехали аэропорт Арланда, Света неожиданно заверещала:
– Ой-ой, заверни на этот паркинг…
– Но ты же спешишь в Стокгольм?
– Ничего подобного.
– Сама говорила.
– Раньше спешила, а теперь не спешу, – загадочно произнесла Света и повернулась ко мне: – А ты удачливый.
– С чего ты взяла?
– А вот с этого… – Светка раскрыла ладошку, на которой лежала золотая цепочка.
– То есть? – не понял я, останавливая машину.
И тут до меня дошло, что она только что обокрала этот магазин, а я был у нее прикрытием.
– Ах ты, скотина!.. – воскликнул я.
– Тише-тише, – зашептала Светка, – продадим, половина твоя…
– Я тебя сейчас прибью. Ведь если бы тебя поймали, я бы пошел как соучастник.
– Но ведь не поймали!
– Отдай сюда, дрянь.
– Возьми.
– Это все?
– Все, клянусь!
– Грош цена твоим клятвам! Я тебя сейчас в полицию сдам!
– Сдавай! – перешла в наступление Светка. – Сдавай, а пока я буду в тюрьме чалиться, ты будешь моего ребенка и больную маму кормить.
«Ну и твари же эти бабы, – подумал я, – умеют брать на жалость». И завел машину.
– Ты куда? – перепугалась Света.
– В аэропорт.
– Зачем?
– Так нужно.
– Скажи зачем, или я из машины выпрыгну и насмерть разобьюсь, – завизжала она.
– Туда тебе и дорога! – сказал я, и это, как ни странно, ее успокоило.
Она стала меня слушаться. Безропотно вышла из машины, потом мы зашли на почту в аэровокзале. На купленный мной конверт она переписала с визитки, наклеенной на коробочке с кулоном, адрес ювелирного магазина в Уппсале и снова принялась причитать:
– Нельзя этого делать! Больше фарта не будет. Возьми все себе!
Но украденная Светкой цепочка просто жгла мне руки. Я вложил ее в конверт и бросил его в почтовый ящик.
До Стокгольма мы ехали молча.
Больше Светке я никогда не звонил.
– А с другими русскими ты там общался ? – Конечно. Даже встретил мосфильмовских коллег-киношников. Мы тогда хорошо погуляли…
Праздник святой люсии
Съемочная группа фильма «Путана» приехала в Стокгольм на выбор натуры. Дневное время кинематографисты посвящали осмотру мест будущих съемок, а несколько вечеров нам удалось провести вместе. Однажды мы устроили чудную вечеринку на вилле моего шведского приятеля – там режиссер «Путаны» целый вечер играл на гитаре и аккордеоне и пел свои песни. В другой раз я показал мосфильмовцам свою любимую пивнушку, где работала барменшей умопомрачительной красоты цыганка. Под влиянием ее чар мы так набрались пива, что я еле довез ребят до их отеля. На прощание сговорились, что завтра в полдень я зайду за ними.
Как и было договорено, на следующий день ровно в двенадцать в холле маленького отеля меня поджидала, расположившись в креслах, вся съемочная группа. За исключением автора сценария, знаменитого писателя и веселого человека. В свое время он эмигрировал в Германию, прожил там несколько лет, поднабрался немецких привычек, в том числе и пунктуальности. Так что сегодняшнее его поведение всех несколько удивило, тем более что портье подтвердил – ровно в девять часов его разбудили.