Страница 41 из 66
На повестку дня встал вопрос о конкретных программах социально-экономических преобразований, о политических инструментах и методах, с помощью которых преобразования будут достигнуты. Возник парадокс: на фоне бурного роста антикапиталистических или, во всяком случае, критических настроений в массах левые активисты оказались растерянными, беспомощными и не способными извлечь выгоду из ситуации.
Пренебрежение теорией, организацией и политикой было естественной реакцией на оппортунизм социал-демократии, на крах коммунистических режимов и партий. Но теперь обнаруживалось, что аполитичные левые беспомощны.
Реальные успехи были достигнуты лишь там, где левые были организованы политически. Например, в Латинской Америке. Умеренные левые в Бразилии или Аргентине удержали власть, ничего не делая и ничего не меняя. Радикальные правительства в Венесуэле, Боливии и Эквадоре выдержали мощный натиск своих противников, но устояли, объясняя все свои трудности губительным воздействием капиталистического кризиса, за который они не несут ответственности. Однако трудностей у них становится все больше. И как бы ни восхищались романтичные молодые люди в России, на Украине и в Западной Европе подвигами латиноамериканцев, в конечном счете судьба «пылающего континента» зависит от того, как развиваются события в Старом Свете.
Между тем явную выгоду из кризиса извлекли различные неофашистские движения, к концу 2000-х превратившиеся в реальную политическую силу, претендующую на власть в таких странах, как Голландия и Австрия, пробившиеся в парламенты и муниципалитеты почти по всей Европе — от Норвегии до Украины. В США респектабельная часть Республиканской партии с ужасом наблюдает, как организацию захватывают «варвары» с откровенно расистскими идеями и лозунгами (Кагарлицкий говорит о «чаепитниках» и сторонниках Сары Пейлин. — М.К .) , а у нас в стране либералы и левые дружно сетуют на то, что ультраправые «русские марши» собирают куда больше людей, чем оппозиционные тусовки.
Но главными победителями, ко всеобщему удивлению, оказались все же неолибералы. Поскольку никакой практической (политически осуществимой) альтернативы их курсу предложено не было, они не только остались у руля экономической политики, но и получили в связи с кризисом чрезвычайные полномочия, которые были тут же использованы для очередного наступления на остатки социального государства.
Между тем экономические мероприятия неолибералов не только не ведут к окончательной победе над кризисом, но, наоборот, затягивают его. Если в начале 2010 года казалось, что мировой экономике удастся удержаться на краю, избежав тяжелой депрессии, сопоставимой с событиями 1929–1932 годов, то сегодня с каждым днем становится все более очевидно, что впереди новые потрясения — экономические, социальные и политические. Вопрос лишь в том, какую роль во всем этом будут играть левые…
Левое движение нужно сегодня не только его сторонникам, оно объективно нужно современному обществу, поскольку без его ценностей, идей и проектов не может быть найдена новая модель развития, отвечающая на вопросы, поставленные кризисом неолиберализма. Проблема не в том, что у левых недостаточно сочувствующих или их идеи не принимаются массами, а в том, что у них самих не хватает интеллектуальной и политической смелости, чтобы предложить нечто выходящее за рамки привычных призывов к сопротивлению. Они привыкли проигрывать и находят в этом мазохистское удовольствие.
До тех пор, пока на сцену не выйдет новое политическое поколение, ориентированное не на жалобы и критику, а на борьбу за власть, ничего не изменится. Ни для левых, ни для общества. Если перемены назрели, значит, настало время настоящей, а не игрушечной политики. А в политике побеждают те, кто энергично и четко формулирует свои цели, а потом столь же энергично их добивается.
Левые забыли уроки большевиков, предпочитая им красивый дискурс постмодернистских философов. Для либералов и прочих сторонников существующего ныне порядка это хорошая новость. Плохая же новость состоит в том, что порядок все равно рушится сам собой. И если этим не воспользуются левые, то его наследником станет та или иная разновидность фашизма…» — пишет Б. Кагарлицкий (http://www.expert.ru/expert/2011/01/ priklyucheniya— levoj-idei-v-mire-kapitala/).
Будущее примерно ясно. Даже если левые усилятся и организуются в нечто боеспособное, им в противовес усилятся многочисленные новые нацисты и фаши разных толков. Они изначально сильнее, нежели «красные».
Для будущего США очень важно, по какому пути они пойдут дальше. Что Обама? Так, виртуально-проходная фигура. После него Америке предстоит действительный выбор. Между неоварварским распадом, не менее неоварварским «постиндустриальным феодализмом» и тоталитарным, но прогрессистским «государством развития». Причем два последних варианта тоже имеют как минимум по две разновидности.
Час расплаты приходит и для Соединенных Штатов, флагмана мирового капитализма. Куда ляжет их дальнейший путь?
От ответа на этот вопрос зависит судьба мира. А может — и судьба возможной глобальной войны. И уж однозначно — участь русских.
Цивилизация холодная и безжалостная
Соединенные Штаты — детище и наивысшая точка развития англосаксонской подцивилизации Запада. И скорее всего, уже особая цивилизация. Даже выделившаяся в Америке Антицивилизация-Голем (господа глобальные трофейщики) — тоже порождение англосаксонского ума в союзе с сионизмом.
Англосаксы — давние и заклятые враги русских. Вся наша история это доказывает. Они холодны, лицемерны, расчетливы, умны — и жестоки.
Они всегда говорили о гуманизме и правах человека. Но в 1878 г. сжигали заживо людей в Кабуле, обмазав их колесной мазью и подвесив на цепях. Палачами выступали солдаты оккупационного британского корпуса — индийцы из касты неприкасаемых. В 1897 г., подавляя восстание мохмандов в районе Хайберского ущелья (линия Дюрана между нынешними Пакистаном и Афганистаном), британцы применяли разрывные пули и сжигали захваченных в плен пуштунов в печах для утилизации мусора. Молодой Уинстон Черчилль об этом писал — он сам там воевал. Англосаксы первыми применят концлагеря в Англо-бурской войне, а потом англо-американцы начнут сжигать с воздуха немецкие города во Вторую мировую. Они вообще почему-то любят жечь людей заживо. Да и Хиросима с Нагасаки — дело рук англосаксов, американской их ветви.
Говорят, что они — демократы и сторонники равенства. Особенно американцы. Но не было людей, более склонных к кастовому устройству общества, нежели британцы, коих с полным правом можно назвать «белыми индусами». Не верите — прочитайте об общественных порядках в викторианской Англии, изучите британскую философию. Изучите принципы англосаксонского образования, где стержень — в как можно более скором отделении высших от низших. Американцы в ХХ веке также совершают эволюцию: с конца 70-х их элита все больше проникается идеей кастового устройства социума. И никакого равенства! Полноправные — только те, кто богат и «конкурентоспособен».
И это «ружье» выстрелит сейчас. Полностью согласен с Андреем Фурсовым — верхушка общества в США взяла холодный, расчетливый курс на демонтаж капитализма. Во имя сохранения своей власти они намерены выстроить новое кастовое общество. Со своими избранными и париями, рабами и слугами.
Иного выхода для хозяев США просто нет. Цикл их долларового, спекулятивного господства, длившийся с основания Федеральной резервной системы в 1913 г., закончен. Жить по-прежнему уже невозможно. Государственный, пенсионный, домохозяйственный, корпоративный долги Соединенных Штатов стали неоплатными. Все, что можно было выжать из деиндустриализации и аутсорсинга (вывода производства в Китай Анлимитед), — выжато. Невозможно вернуться назад, в славные золотые дни XIX столетия, когда весь бизнес жил (по нынешним понятиям) в одном офшоре и не знал налогов более чем в 15 % от прибыли, не ведал о социальном страховании и пенсиях. Все, проехали. И нет пути назад. Ибо попытка его осуществления — скорый и кровавый распад Соединенных Штатов.