Страница 8 из 9
Возле спасателей метался вопящий господин в мятом летнем пальто, на него пока никто не обращал внимания.
Медики выныривали из облака и вытаскивали носилки. Фонарики на их шлемах бросали в темноту пронзительные белые лучи. Несколько «Терез» стояли поодаль, раскрытые настежь, и из них выгружали оборудование.
Машины «скорой помощи» сгрудились стайкой. Их маяки медленно вращались, рассыпая синие и голубые блики.
Казалось, по площади все еще носилось эхо – отголосок крушения. Карага разглядел поезд, вернее, его нос, плоский и весь в трещинах, будто гигантское яйцо, стукнутое об стол.
– Сюда нельзя, – остановил Карагу охранник в темной форме железнодорожника.
Карага не стал спорить. Он отошел в сторону и, пока Юга с испуганным видом озиралась вокруг, вызвал Берта по рации.
– Где ты? – с интересом спросил Берт. – Стой там. Стой там и никуда не уходи.
Охранник поглядел на Карагу с любопытством и тоже потянулся за рацией. Он отвернулся и что-то заговорил, постукивая себя по ноге сжатым кулаком.
Юга подняла голову и вздохнула:
– Как здесь раньше было красиво, наверное…
Она словно не замечала заминки, разглядывая Вертикаль, ее ауру и едва различимые пики старого вокзала.
Карага тоже посмотрел на Вертикаль, а потом перевел взгляд на охранника. Тот сделал вид, что занят укреплением временного ограждения. Аккуратно прилаженную ленту через секунду сорвал вынырнувший из тучи пыли Берт.
– Крэйт! – радостно позвал он.
Он торопился, шагал быстро и напряженно.
– Держись, – тихо сказал Карага Юге и взял ее руку в свою. – Придется побегать.
Юга кивнула и укоризненно посмотрела на Берта. Он поймал ее взгляд, моментально ощерился и сделал нетерпеливый жест. Охранник дернул оружие из кобуры и выстрелил один раз, потом два, а потом зачем-то ринулся вперед, продолжая бестолковую пальбу. Он упал через секунду, ударившись виском о край бордюра, дернулся и затих.
Еще одним выстрелом подкосило Берта – с выражением безмерного удивления на лице он осел на землю и принялся сучить ногами, словно пытался куда-то убежать. Карага тоже удивился и обернулся: к нему через площадь ровным шагом направлялся Эвил с пистолетом в вытянутой руке. Плащ он нес аккуратно свернутым, прижимая его к боку локтем.
Карага начал пятиться, стараясь прикрыть собой Эвила, который был слишком уж хорошей мишенью. Ему что-то мешало, и он не сразу сообразил, что именно.
Оказалось, он тащил за собой обмякшую Югу, крепко держа ее за руку. С ноги Юги свалилась одна туфелька, юбка задралась, обнажив белые хлопковые трусики и плоский живот.
– Возьми ее, – поспешно приказал Карага Эвилу, – возьми… черт, да у нее дыра в голове! Эвил, почини ее! На хрен меня, почини ее! Дай сюда пистолет…
Эвил молча перехватил Югу, коснувшись ее затылка и вляпавшись рукой в мягкое и горячее. Пистолет отдал Караге и быстрым шагом направился в тень старого вокзала, перекинув Югу через плечо, как дамы перекидывают пышные горжетки. Юга-горжетка жалко болталась на ходу, белая юбка осталась задранной, и Карага поймал себя на мысли, что хочет побежать следом и поправить чертову тряпку.
Заниматься подобными мелочами было некогда. Эвил уйдет – он всегда уходит, ужом проскользнет, протиснется в любую щель. Караге придется хуже.
– Приказ: стоять на месте! – прогремел вдруг искаженный динамиками шлема голос, и выступил вперед лейтенант в черно-желтой форме «Шершней» и с разрядником наперевес. Карага кинулся бежать и метнулся за ряды машин «скорой помощи». Он не попытался покинуть территорию вокзала, зная, что на пустынной ночной дороге ему не скрыться, и в суматоху спасательных работ лучше не лезть – сдадут в два счета. Оставалось старое здание вокзала, а точнее – Вертикаль.
Карага видел Вертикаль в лучшие годы ее существования. Когда-то десятки панорамных лифтов сновали туда-сюда, доставляя пассажиров на воздушные площадки платформ со стеклянными перегородками, внутри которых резвились разноцветные рыбы.
Белый вокзал в свое время был символом Столишни и встречал пассажиров редкой красотой и атмосферой тропической планеты, теперь он высился молча и грозно, словно обиженный на то, что его покинули и оставили разграбленным, грязным и пустым…
Вскарабкаться на Вертикаль было непросто даже Караге. Зеленоватая электромагнитная аура, двигатель поездов прошлых веков, так и не была отключена. Поначалу она еще была нужна для редких грузоперевозок, потом случился бунт против анаробной техники, и грузоперевозки перенесли на обычные железнодорожные пути, но ауру отключить уже не смогли.
Ключ к загадке ауры был утерян навсегда, вместе с тонной инженерских мозгов, слитых одномоментно.
Преодолевая ее терзающее давление, Карага полез наверх. Лифты давно не работали, ближайшая кабина замерла в сотне метров от земли, и нужно было попасть именно туда.
Шум моторов возвестил о сборе «Шершней». Судя по реву, их много… машин десять, может, больше… и все они сейчас встанут на одно колено и каждый пальнет из разрядника, метясь в болтающегося на вышке Карагу…
Потом он перестал слышать. Внутри первого кольца ауры трещало и гудело так, что в висках моментально начал колыхаться ядовитый кисель. Нестерпимо зеленое кольцо швырялось молниями, похожими на молодые елочки.
Карага обратился внутрь себя и ужаснулся показателям батареи. Он лез вверх, цепляясь за балки и перекрытия, нарочно сминал их, как масло, оставлял оплавленные отпечатки пальцев, но энергии не убывало.
Цепкие поля ауры не выпускали ни на секунду, треск стал оглушительным, поплыли какие-то звезды и лица – остатки прежних рекламных роликов. До обычного черного неба и лифтов ползти целую вечность, а «Шершни» уже палят по Караге, впрочем, достаточно осторожно, видимо, боясь обрушить Вертикаль.
Капитан «Шершней» Дюк Ледчек стоял внизу и молча смотрел на свою неуловимую цель: меха окружали чертовы зеленые волны, из-за которых невозможно было прицелиться. К тому же никто не знал, что случится, встреться луч разрядника с электромагнитными полями древнего двигателя, поэтому нужно было соблюдать осторожность.
Все же на пробу пальнули наугад вверх, надеясь на чудо. Труп вниз не шлепнулся, из чего можно было сделать вывод, что чуда не случилось.
Лейтенант, первым заставший меха на месте крушения, стоял рядом и явно мучился.
– Какой это меха, – бормотал он, – просто здоровый мужик. Я его знаю: он в Стрелицах постоянно бездомных закупает…
– Флетчер, – сказал Ледчек. – Вызывайте вертолеты. С верхушки он никуда не денется.
Флетчер кивнул и придвинул микрофон гарнитуры.
Некоторое время капитан размышлял, есть ли смысл отправлять несколько человек следом за меха, но передумал: это могло быть опасно для жизни, а зачем рисковать, если террорист сам загнал себя на верхотуру?
О том, что второе за сутки крушение поезда – террористический акт, капитан узнал совсем недавно и злился, потому что был из тех людей, кто каждый увиденный труп принимает на свой счет.
– Вертолеты будут через десять минут, – доложил Флетчер, поправляя шлем и щурясь на верхушку Вертикали.
– Ждем, – решил Ледчек. – Полная готовность! Никому не стрелять! Что там? Кто это? Медик? Чего? Зачем мне смотреть на трупы?
Подбежавший с докладом сержант отозвался в том духе, что незачем, но надо что-то подписать, и это решило дело.
Капитан Дюк Ледчек развернулся и зашагал к машине «скорой», откуда поступил вызов. Он чеканил шаг по вокзальной площади и одновременно думал о сотне важных вещей: когда будут вертолеты? Получится ли взять меха живым? Почему на асфальте столько крови? Кто там помирает в «скорой», требуя его немедленной подписи? Что подписать? Как сегодня заснуть? Виски или ром?
– Смотрите, – заявил фельдшер, чуть ли не силком втаскивая капитана в хорошо освещенный салон «скорой». – Это тоже меха?
На носилках лежал бледный и перепуганный господин в мятом летнем пальто. Дюк наклонил голову и оглядел господина. Тот ничем, кроме мокрых штанов, особо не выделялся.