Страница 6 из 9
Юга раскрыла было рот, но из боковой двери вдруг показалась коротконогая голая девица, встала на четвереньки и быстро поползла под ноги Эвилу, а потом замерла, низко опустив голову.
Эвил поставил на ее спину блюдечко и чашку с чаем.
– Почему одна, милая леди? – спросил он. – Где Крэйт?
– В Стрелице, – пробормотала Юга и протянула газетный сверток. – Вот…
Эвил отложил одно печенье в сторону и взял другое.
– Ближе подойди.
Юга глубоко вздохнула, подошла ближе и остановилась возле живого столика Эвила. Девица почти не дышала. Крошки печенья скатились в расщелинку между ее кругленьких ягодиц.
– Найдено на месте крушения поезда Столишня – Карвардцы, – отрапортовала Юга и протянула сверток.
Эвил протянул руку и цапнул пакет, развернул его и внимательно рассмотрел и пистолет, и кусок влажной мышечной ткани.
– Это правая рука, – сказал он негромко, – вырвано отсюда.
И он показал на свое плечо.
Некоторое время было тихо. Юга молча смотрела в стену за спиной Эвила, девица-столик не шевелилась, Эвил думал.
Наконец он наклонился, вытер заляпанные соединительной жидкостью руки о свисающие груди девицы, поднялся и заходил по комнате, взвешивая пистолет на ладони.
– Это «Комар», выдается машинистам наземного и подземного транспорта, а еще – дальнобойщикам. Оружие против человека, а не против меха, но стреляли в упор – ткани оплавлены. Рана наверняка уже затянулась, и мы его так просто не найдем.
Юга стояла неподвижно и слушала. Она боялась, что ее выгонят, и нечего будет доложить Караге.
– По этому куску невозможно определить серию и номер – не сохранились ткани покрытия. Как ты думаешь, милая леди, что все это означает?
– Что мы не сможем найти меха, который был в машине машиниста, – дрожащим голосом ответила Юга.
– Верно, – согласился Эвил, положил пистолет на стол и поманил Югу жестом. Она сделала шаг вперед, старательно обогнув девицу-столик.
– Он участвовал во всех ликвидациях катастроф последнего полугода? – спросил Эвил, в упор глядя в побледневшее лицо Юги. – Ты находилась при нем неотлучно? Он не оставлял тебя в других местах? Не исчезал до крушений?
– Карага хороший человек, – твердо возразила Юга, – он не сделал бы ничего такого…
– Да разве я тебя об этом спрашиваю? – удивился Эвил. – Я спрашиваю: он по-прежнему не замечает твоей симпатии, юная леди?
– Вы спрашивали не об этом, – тихо ответила Юга, отводя глаза. – Вам его обвинить хочется и перед Кали похвастаться, что преступление раскрыли…
– Я Крэйта знаю лучше, чем ты его знаешь, – сказал Эвил, уперся ногой в беленький бок неподвижной девушки-столика и мощным толчком отпихнул ее от себя. Девушка с глухим стуком ударилась о витые стальные ножки барного стула и тихонько взвизгнула.
– Вот эту даму я купил у него, – заметил Эвил. – И на данный момент он мне подыскивает новенький, крепкий, экземпляр, поскольку эти надоели уже. Скучные.
Юга беспомощно развела руками.
– Значит, все-таки хороший? – уточнил Эвил, с интересом разглядывая Югу. – Я тебя расстрою, но Крэйт зарабатывает на хобби уже не первый год, и есть у него списочек с тремя сотнями имен и номеров. Ведет из любви к порядку.
– Они все были бездомные, – уперлась Юга. – Бездомных можно…
– Так, я понял, – поднял руку Эвил. – Можешь не продолжать. Сумасшедшая девчонка… но мне нравятся твои волосы. Из них получился бы замечательный ловец снов.
– Я могу идти? – спросила Юга, отстраняясь от его руки.
– Иди, – разрешил Эвил, глядя сквозь нее пустым, застывшим взглядом. – И держись крепче, маленькая леди. Дело такого рода, что оставшиеся в живых меха перед ним, как «Титаник» перед айсбергом. Если не успеем разобраться вовремя, всем нам придет благословенный конец.
У Караги было пять квартир, и только одна из них оформлена на реально существующее имя. Квартира числилась за неким Крэйтом Полоссом. Без вести пропавший Крэйт отличался аскетизмом и жизнь вел безрадостную: в его квартире стены были черными, полы – каменными и ледяными, мебели мало, а кровать заменяли жесткие маты, устилавшие всю спальню.
Карага ничего не стал менять, только добавил на диван пару кожаных подушек, встроил в душ массажный режим и оборудовал кладовку дверью со стальными решетками.
С помощью этих мелочей он окончательно обустроился и считал квартиру на Столишной своим настоящим домом, а остальные – временным пристанищем и чем-то вроде гостиничных номеров, и поэтому доставку заказал именно на Столишную.
По пути домой Карага завернул в магазин и купил для себя килограмм салата с тунцом и пять бутылок темного пива, а для Кеннета – пару банок тушенки. Опыт подсказывал ему, что для того, чтобы определить, кто в доме хозяин, нужно увидеть, кто что ест.
Сложно корчить из себя повелителя, жуя тушенку, а парня надо сразу же немного осадить, иначе бинтов не напасешься.
Рана на щеке уже зажила – остался лишь белый забавный полукруг, словно на Карагу наступил копытцем маленький пони. Этот след тоже должен был исчезнуть в ближайшее время, скорее всего наутро.
Ожидая доставки, Карага побрился, умял салат, а пиво трогать не стал, решив сначала спровадить Эвила, а потом уже отдохнуть с бутылочкой.
Эвил был недоучкой, которого выгнали из института, и потому репрессии он пережил. Никому в голову не пришло, что мрачноватый студент, работающий в лабораториях в стиле Йозефа Менгеле, окажется настолько талантлив, что спустя десятки лет останется единственным, кто способен обслуживать меха и их зарядные устройства.
Карага его недолюбливал за привычку совать нос не в свои дела, но считал одним из лучших своих клиентов: Эвил никогда не жадничал и деньги платил в срок при том условии, что товар отвечал всем его требованиям.
Купленный у Джерри пацан всем требованиям соответствовал и должен был принести хороший куш – Карага собирался завысить цену минимум втрое.
Сам Эвил по полицейским участкам и подворотням в поисках подходящих экземпляров не шастал, считая это ниже своего достоинства.
Пока Карага готовил камеру к прибытию жильца (постелил резиновый коврик и укрепил на железных прутьях пластиковую поилку), на улице отключили электричество.
Три часа ночи, и до сих пор ни доставки, ни реакции на странную находку… должно же произойти хоть что-нибудь, подумал Карага и открыл первую бутылку пива.
Эта мысль запустила цепочку событий: практически одновременно на лестнице появились грузчики со старательно закрытой пластиковой коробкой, напоминающей холодильник, и Эвил, оставшийся маячить за их спинами.
Карага открыл дверь.
Грузчики, матерясь, принялись таскать коробку туда-сюда по коридору, Эвил вошел с бледной улыбкой и тут же уселся в единственное кресло.
Стыковку коробки и камеры-кладовки удалось провести со второй попытки, и то только потому, что Карага поставил бутылку и взялся за дело сам. Служба доставки старательно разыгрывала сцену невероятной сложности. Несмотря на их преувеличенные старания и страдания, Карага денег выдал ровно столько, сколько полагалось, и вытолкал ругающуюся братию обратно в подъезд.
Эвил с кислым видом подошел к решетке, подергал замок и глубоко задумался.
– Пива? – спросил Карага из обычной вежливости.
– Нет, благодарю, – так же вежливо отозвался Эвил. – Дорого?
– А ты посмотри на него внимательнее.
– Да уж вижу. – Эвил постучал пальцем по решетке. – Больной какой-то…
– Устал.
– Он сдохнет, не успеешь ты глазом моргнуть, – с уверенностью сказал Эвил.
– Почему это? – насторожился Карага.
В хобби он понимал ровно столько, сколько любитель понимает в шахматах: знал основные принципы и ходы, но не вникал настолько, чтобы с первого взгляда разглядеть то, что разглядел Эвил.
Эвил считался профи среди любителей хобби, и к нему стоило прислушаться.
– Он долго не ел и не собирается, – пояснил Эвил, глядя на Кеннета, стоящего в углу кладовки в странной позе – его так вытянуло, что казалось, он повесился. – В полиции брал? Его явно уже загоняли до полусмерти.