Страница 258 из 260
1957
* * * Что ни день одно — все эта же боль, Каждой ночью — раскаянье И на сердце ком — то ли снег, то ли соль И никак не дождаться таянья, И лежат вокруг, как себя ни неволь. Кольца скользкого змея: Каждый день одно — все новая боль, Но другим от меня больнее. 1972 Кассандра Вес, кого остерегает – Слепы и глухи: Так Кассандру Бог карает За ее грехи. А тяжле есть ли грузы? Лучше помолчим: Кто измерил вес обузы Раменам чужим?15–16.11.1976
* * * И останется Ленин до века великим, Как великим до века остался Петр, И ни пуля в затылок, ни вдовьи клики – Вес не в счет, все не в счет, вес не в счет, вес не в счет, Тихо в детских домах для врагов народа: Пусть глумленье, пусть смерть рукотворных сирот – Вес оплатится словом кимвальным «свобода» И высоким забором: там кто-то жрет. Все нас будут учить, как писать нам оды, Как нам морду плевкам подставлять, что ни год, Как нам классы травить, как травить народы И не помнить, что есть человеческий род. Все ль еще нам делить берега Иордана И кому отдать захолустный Наблус? Где приправлены нефтью, где солью раны, И напрасно ли был распят Иисус? Слышен глас пророков в бензиновом чаде, Вымирает зверь и не дышит лес, – Так задохнемся ж, люди, в собственном смраде – И без нас у вселенной достанет чудес!1978
* * * На такой же больничной постели Через десять лет, через год – Может быть, через две недели Смертный вздох мой выдохнет рот. А помчат меня так же срочно Под привычный сирены свист. И повесят мне так же точно В ноги температурный лист. Не дадут мне дома возиться, Книги милые перелистать. Не дадут мне с мыслью проститься И в больницу свезут помирать. Не для дома больничные муки: Чтобы память была легка. Не сдавайся в нежные руки – Равнодушная легче рука. Смрад от тела, утка да судно, Стыд и боль — ничем не помочь; Долго, больно, стыдно и трудно Мы из жизни уходим прочь. * * * В последний год, Когда на Луне Партбюро еще ни разу не собиралось, И не открыли отдела кадров, Черные тени ложились на снег При неистраченной лунной погоде. Все пока еще довольно недурно: Еще на Луне не построены сортиры И не разбросаны консервные банки. В двадцать четвертом веке Люди будут стоять на планете Вплотную, как на площадке трамвая. Природы не будет И не будет любви. Я — последний человек, Потом уже роботы С электрическими токами мозга. Которыми управляют Пошляки С высшим монтёрно-политическим образованием. Мир асфальтовый, шинно-бензинныи Закрутился вкруг бензоколонки, Мир удобный, бездумный и чинный С океаном в мазутовой пленке, Мир цифирный, единый, машинный И, как детское горло, ломкий. А я видел, самый последний. То, чего не увидят потомки: Где весною бродят олени И цветы шелковисты и тонки – Исчертили зимние тени Синий снег, алмазный и звонкий. * * *I
Еще мы мальчиками были, Еще нас лычки занимали, Еще махорку не курили, Еще ремнями щеголяли И, выходя на пост дежурный, На небо взор мы не кидали И тучи — ясности лазурной Еще мы не предпочитали. Еще устам впервой проклятья, Еще ушам ужасны стоны, Еще не умирали братья, Еще не изменяли жены, В смешных шинелях, не по росту, В раструбах кирзовых, шагами Еще не мерили погостов, Что карты числят городами, Еще нам дым не застил неба И запах не вставал в пустыне От догорающего хлеба, Незабываемый отныне, Друзей мучительные тени Еще никем не призывались – Одни средь новых поколений Мы только в тридцать лет остались. Полвеком жизни мы не сыты, На ласку, как на смерть влекомы, Ласкают, чьи мужья убиты, Ласкает горький хмель знакомый. Нам полста лет не надоели – Полтысячи нам будет мало! А жизнь давно прошла — в шинели; Паек получен. Ночь настала.I I
Еще мы мальчиками были. Еще нас лычки занимали. Еще махорка не курили. Еще как моль не умирали. Но слухом чутким, духом чистым Шаги судьбы нам слышны были, И в сердце грозные горнисты То замирали, то трубили. Какой же ныне глухотою Нам уши время заложило? Над нашей каменной землею Судьба лицо свое склонила, Как в пленке из агар-агара Все беспорядочно теснятся. Недолго в тонкой пленке шара Кишенье будет продолжаться. А в сердце, мысли, ум и знанье Ты детям передал напрасно: Удел их — смертное страданье, Одно лишь мужество прекрасно: По Откровенью Иоанна, Над нами ангел встал разящий, И кровью станут океаны, И сушу огнь пожрет палящий. И средь дымящейся пустыни Родится скудный род уродов – Что нужно делать — делай ныне, Наследник тысячи народов: Когда замрет людей сознанье. Их предназначенная мука, Повсюду будет мирозданье Чернеть без мысли и без звука.