Жертва Вдовы

— Нет, не со мной, — огрызнулось существо. — Когда-то я была ее воительницей. Теперь я ее величайшее разочарование. Она покинула меня — и мной завладела Ллос.

Каватина уставилась на существо. Лицо его было смутно знакомо ей, несмотря на удлиненную форму и устрашающие паучьи ядовитые зубы. Она попыталась представить, как оно выглядело бы, не будь его волосы липкими и спутанными и имей его тело размеры и пропорции обычной дроу. Это оказалось невозможным.

— Кто ты?

— Разве это не очевидно? — Существо указало на светящуюся зеленую платформу, на которой стояло. — Я тоже однажды попыталась убить богиню, но в отличие от барда, уничтожившего Моандера, потерпела неудачу.

Глаза Каватины расширились.

— Ты…

— Я была Халисстрой Меларн.

Каватина покачнулась:

— Но тебя же убили! У самых врат Паутины Демонов. Квили видела это в своем прорицании.

Халисстра пожала плечами.

Вопросы так и сыпались с губ Каватины:

— Как ты спаслась? Где ты была? Что случилось?

— Я же сказала тебе, Ллос наказала меня.

— Но ведь наверняка… — Каватина умолкла. Покачала головой. — Ведь, должно быть, именно Эйлистри вернула тебе жизнь, когда тебя убили. Почему ты не попросила Эйлистри о помощи?

Еще одно пожатие плеч.

— К тому моменту я уже утратила веру.

— И все же ты можешь возродиться, — настаивала Каватина. — Если ты еще…

Халисстра издала горький смешок:

— Так говорила Сейилл, и что в итоге?

Каватина ощутила, как ее пробирает дрожь.

— О чем ты говоришь?

Халисстра взглянула на нее глазами, пустыми, как бездонные ямы.

— Сейилл пожертвовала собой — она обрекла свою душу на забвение. И ради чего? — Глаза Халисстры вдруг вспыхнули. — Все зря! Я не смогла.

Каватина заговорила мягко, будто с обиженным ребенком:

— Они хотели от тебя слишком многого. Ты была начинающей жрицей, а тебя попросили убить богиню.

Халисстра содрогнулась. Ослабленная болезнетворным камнем, она упала на колени на светящуюся платформу. Вода над зеленоватым мерцанием зарябила.

Каватина протянула руку:

— Пойдем отсюда. Ты уже достаточно настрадалась.

— Я пыталась служить Эйлистри, — сказала Халисстра, тяжело вздохнув. — Даже когда уже знала, что подвела ее — когда Ллос овладела мной и прогнала прочь, — я пыталась освободиться. Лунный Клинок был сломан, но я подобрала обломки и отнесла их в святилище, которое Фелиани, Улуйара и я создали, впервые попав на Дно Дьявольской Паутины, положила их там и смотрела, как меч восстановил сам себя, и…

— Что? — Каватина замотала головой. Халисстра говорила слишком много, слишком быстро. — Ты говоришь, что вы создали в Паутине Демонов святилище Эйлистри?

Халисстра кивнула. Глаза ее сияли.

— И что Лунный Клинок — оружие, способное убить Ллос, — по-прежнему существует?

Халисстра, дрожа, кивнула снова. Потом хитро улыбнулась:

— И оно там, где Ллос не сможет тронуть его. Созданное нами святилище стоит как прежде, и Лунный Клинок лежит в нем.

Каватина глубоко вздохнула:

— Одну минуту.

Подняв руку, она произнесла имя Квили и в следующий миг почувствовала, как между нею и верховной жрицей установилась мысленная связь. Тихим шепотом Каватина отправила сообщение в Променад:

«Я нашла существо. Это Халисстра Меларн, ее тело изуродовано Ллос. Она рассказала много такого, что вам следует услышать».

Через мгновение пришел ответ:

«Доставь ее в святилище в лесу Веларс. Ждите меня там».

Каватина кивнула. Судя по голосу, Квили была чем-то обеспокоена. Расстроена. Хотела бы Каватина знать, что за новая напасть появилась после того, как она покинула Променад.

Она протянула руку существу, бывшему когда-то жрицей, как она сама.

— Пойдем, — сказала она Халисстре. — Быть может, твой шанс на возрождение совсем близок.

Сзорак крался по темному лесу, что-то бормоча под маской. Селунэ не слишком беспокоила его — толстый полог из переплетенных ветвей наверху приглушал резкий лунный свет. Несмотря на магическое кольцо, изменяющее цвет его кожи и одежды, чтобы они сливались с тенями, по которым он проходил, и башмаки, позволяющие ему двигаться совершенно бесшумно, заглушая даже хруст валежника под ногами, у него было ощущение, будто за ним следят.

Так оно и было. Сами деревья были живыми. Они шепотом сообщали стражам леса о том, где находится всякий вошедший в него.

К счастью, его дело этой темной ночью не имело отношения ни к деревьям, ни к друидам. Сзорак пришел за душой не друида, а жрицы.

Когда он приблизился к святилищу Эйлистри, заклинание, сотворенное им незадолго до этого, обнаружило первую ловушку: слабое свечение, исходящее из-под кучи прелых листьев в нескольких шагах впереди. Сзорак достал жезл из черного металла и приготовился. Потом он двинулся дальше. Ловушка сработала, осыпав его кожу искрами морозно-белого света, заставив его задохнуться от холода. Жезл, однако, вобрал леденящий холод в себя, и через считаные мгновения все кончилось.

— И это лучшее из того, на что вы способны, леди? — пробормотал Сзорак. — Я ожидал чего-нибудь немного более опасного.

Он спокойно продолжал путь, держа жезл в руке. Куча листьев вдруг взорвалась, и из нее вылетел меч. Сзорак едва успел вскинуть жезл. Он принял на него меч в отчаянной попытке парировать удар. Черное железо с громким звоном встретилось со сверкающей сталью, беззвучно полыхнула магическая энергия. Меч упал на траву и остался лежать неподвижно.

Сзорак глубоко вздохнул. Он присмотрелся к двум глифам, выгравированным на клинке. Оба содержали слово огглин. «Враг». Даже магическое изменение внешности не провело их, а Сзорак не ожидал ловушки с двумя глифами. Не сумей он отбить удар, сейчас был бы уже мертв.

Он коротко рассмеялся:

— Это почти достойно Варауна, леди, за тем исключением, что наш меч ударил бы сзади.

Его выявляющее заклинание обнаружило еще ловушки справа и слева. Меч, по-видимому, был одним из нескольких, кольцом расположенных по периметру святилища, но теперь это кольцо разорвано.

Сзорак переступил через обезвреженный клинок. Потом он активировал добавочную функцию своего кольца, меняя внешность. Хотя он по-прежнему ощущал щеками и подбородком мягкий бархат маски, стороннему наблюдателю его лицо представилось бы лишенным растительности, гладким и женственным. Он казался теперь выше ростом, чем был на самом деле, тело его — более стройным, а черные плащ, рубаха и брюки превратились в кольчугу и нагрудник с луной и мечом Эйлистри. Жезл в его руке должен казаться мечом. Если бы кто-нибудь дотронулся до него, то сразу понял бы, что все это — иллюзия, но Сзорак твердо знал, что всякий, кто приблизится к нему настолько, чтобы сделать это, не проживет и нескольких мгновений.

Он пошел дальше по темному лесу. Впереди он услышал женское пение и разглядел движущиеся меж деревьев очертания фигур — паства Эйлистри, поклоняющаяся ей в своем святилище. Он обошел это место стороной, ища, где жрицы устроили свои жилища. Интуитивно он прошептал молитву, которая должна была привести его к ближайшей пещере.

Пещера эта оказалась расщелиной в горном склоне, замаскированной потоком воды, падающим сверху. Вход, однако, был защищен магией. Сзорак даже издали чувствовал ее силу. Она издавала тонкий пронзительный звук, тем более громкий, чем ближе он подходил к пещере. Как бы он ни пытался, ему не удастся подобраться достаточно близко, чтобы уничтожить эту магию при помощи своего жезла. Когда он заставлял себя двигаться в ту сторону, в ушах у него начинало так гулко бухать, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки.

Он отступил, бормоча грязные ругательства. Теперь ему придется похищать душу одной из танцовщиц.

— Это вызов, Господин В Маске? — проворчал он. Глаза его сверкнули. — Я его принимаю. — И двинулся обратно через чащу.

Святилище оказалось природной колонной из черного камня, высотой в два роста дроу, изрезанной изображениями полумесяцев. Из верхушки ее торчала рукоять меча. В колонне имелись сквозные отверстия, и ветер, проходя через них, издавал звук, словно играло несколько флейт разом. Жрицы тесным кружком танцевали вокруг колонны, обнаженные, если не считать поясов с подвешенными к ним охотничьими рогами и священных символов на шеях. У каждой женщины был меч, который она, кружась, держала в вытянутой руке. Женщины сходились, и клинок ударялся о клинок, потом они расходились, и за их мечами рассыпались искры серебряного огня.