Менделеев

Вскоре после операции. 27 января 1904 г., уже праздновали его семидесятилетие и пятидесятилетие научной деятельности. Весь ученый мир откликнулся на это событие. Об этом свидетельствовали кучи телеграмм от отдельных ученых и научных объединений. К длинному научному титулу Дмитрия Ивановича, включавшему более семидесяти почетных званий, в этот день прибавилось еще множество новых, которыми и столицы мира, и отдаленные его уголки почтили великого ученого. К чести Российской Академии наук надо сказать, что она одна из первых принесла в лице своего секретаря поздравления Дмитрию Ивановичу. Как ни протестовал Дмитрий Иванович против празднования этого дня, ему было приятно чувствовать себя окруженным вниманием, знать, что пятьдесят лет потрачены недаром, и все это признают. На письма и телеграммы Дмитрий Иванович решил, отвечать сам, не помещая в газетах общей благодарности. «Это бессилие какое-то, — говорил Дмитрий Иванович, — что же печатно признаваться в нем!» — и после, месяца два отвечал на приветствия.

Знаменательный этот день, так тепло отмеченный русской и иностранной общественностью, для Дмитрия Ивановича был омрачен известием о том, что началась война с Японией, что японские миноносцы этой ночью атаковали русскую эскадру в порт-артурском рейде.

Собственно говоря, начало войны не было неожиданностью. Войну ждали давно, но тем не менее русская общественность надеялась до последней минуты, что правительство воевать не будет, не посмеет.

Конфликт подготовлялся задолго, еще с 1891 г., с того времени, когда Николай II, тогда еще наследник, был отправлен отцом на закладку Сибирской дороги и, заехав в Японию, получил головную рану, нанесенную каким-то фанатиком-патриотом. Сначала проектировалось связать дорогой центральную Россию с Владивостоком, проведя путь по русской территории вдоль течения Амура. Впоследствии, найдя этот проект невыгодным, правительство решило проводить напрямик, через Манчжурию, т. е. через китайскую территорию. При этом Китай был вынужден предоставить России право держать в стране свои войска для охраны железнодорожного пути и станций. Кроме того, когда конечный пункт дороги вместо Владивостока отодвинули на юг, то Россия в 1898 г. «арендовала» у Китая морскую крепость Порт-Артур, на которую претендовала Япония, и торговую гавань Дальний. Русские инженеры дополнительно укрепили Порт-Артур, создав военную базу; Дальний Восток сосредоточил в себе торговые операции.

Постройка сибирской дороги, производившаяся преимущественно на русские капиталы и дававшая широкую возможность сбыта русской металлургической промышленности, уже одним этим была важна вдохновителям российского империализма, не говоря о том военном преимуществе, которое получала Россия на Дальнем Востоке. Но там Россия сталкивалась с интересами Японии, стремившейся расширить свои территории захватом части материка, а рынки — путем вытеснения своих торговых конкурентов из Китая. Положение на Дальнем Востоке создавалось такое, что рано или поздно надо было ждать вооруженного столкновения.

Россия усиленно готовилась к войне, увеличивая расходы на армию и флот. Если бы российский империализм довольствовался захватом рынков — войну, быть может, удалось бы оттянуть на неопределенное время, но Николаю II хотелось завоевания, которые увеличили бы бюджет не только страны, но и царствующей фамилии. Подходящим для завоевания куском представлялась ему Корея, с 1895 г. ставшая независимой империей и граничившая с Россией, — с Уссурийским краем. Но и Японии Корея казалась наилучшей возможностью «перейти на материк». По договору Российская империя обязалась не чинить препятствий «преобладанию Японии в сфере торгово-экономических предприятий» в Корее. Но на деле Николай II, наслышанный о колоссальных лесных и минеральных богатствах Кореи, ни в каком случае не желал ими делиться с Японией. В компании с великими князьями и целым рядом других авантюристов царь захватил в Корее знаменитые в свое время лесные концессия на реке Ялу. Двуличная политика обострила отношения между странами и привела их к войне 1904 года.

Несмотря на приготовления, Россия оказалась к войне не готовой. Флот был слаб и технически отстал. Сибирская дорога не была достроена. Но русское правительство торопилось с войной. Во-первых, оно не считало японцев серьезными противниками, во-вторых, надеялось войной отвлечь внимание все более революционизирующихся широких масс от вопросов внутренней политики.

С ростом капитализма в России чрезвычайно обострилась классовая борьба. Помещичья диктатура, державшаяся на свирепом угнетении народных масс, классовом и национальном, стремилась сохранить полу крепостнические формы эксплуатации крестьянина и совершенно бесправное положение рабочего, лишенного какой бы то ни было возможности легально защищать свои интересы, ведущего нищее существование. Непрерывные, все возраставшие крестьянские волнения и стачки рабочих были ответом на гнет самодержавия.

Объединение рабочих стачек с политической борьбой было делом революционного марксизма. В 1898 г. произошла первая попытка создания «Российской социал-демократической рабочей партии», центральный комитет которой был тотчас же арестован. С 1900 г. центром партийной работы становится газета «Искра», подготовившая к 1903 г. II партийный съезд (за границей). На съезде этом партия раскололась на большевиков и меньшевиков. Пролетариат становится вождем революции и в лице большевистской партии получает руководящий центр, но деятельность меньшевиков еще сильно затрудняет развитие революционного движения.

Одновременно с этим на фоне рабочего движения растут кружки народовольческого типа и смыкаются к 1904 г. в буржуазную партию социал-революционеров (эсеры), выражавшую интересы крестьянства, преимущественно зажиточного. Эсеры по примеру народовольцев возродили террор: «боевой организацией» террористического назначения были убиты министры Боголепов, Сипягин и Плеве, вдохновитель войны, руководитель правительственных репрессий. В этот же период появляется «Союз освобождения», объединяющий представителей мелкой буржуазии с либералами.

Первые этапы нарастающей революции лучше всего характеризуются следующими определениями Ленина: «1) Рабочее движение поднимает пролетариат сразу под руководством РСДРП и будит либеральную буржуазию (1895–1901 гг.); 2) рабочее движение переходит в открытую политическую борьбу и присоединяет политически проснувшийся слой либеральной и радикальной буржуазии к мелкой буржуазии (1901, 1902–1905 гг.)»[23]

Грозные волны растущей революции заставили, правительство рассматривать войну не только как естественное продолжение внешнем политики, но и как спасение от внутренних затруднений. Мобилизация, разжигание шовинистических настроений, промышленное оживление вследствие военных заказов было, теми средствами, на которые правительство надеялось в борьбе с революционным движением.

Первые взрывы патриотизма, сопутствовавшие началу войны, очень скоро сменились недоумением. Правительственная пресса изображала дело так, что японцев можно «шапками закидать», а вдруг они оказались сильнейшим противником. Скоро недоумение сменилось общим недовольством широких масс против правительства, втравившего страну в эту отчаянную бойню. Одно за другим приходили с фронта сообщения о поражении русских войск. Русский флот японцы заперли в гавани Порт-Артур, предварительно потопив два крейсера и выведя из строя два броненосца — этим они создали себе возможность сухопутной войны, возможность беспрепятственно высаживать десанты в Манчжурии.

Дмитрий Иванович поддался в начале войны патриотическим настроениям, и готов был считать Японию несерьезным врагом. В своей книге он высказал несколько «заветных мыслей» об японской войне. Под давлением друзей свою статью по этому вопросу он закончил тем, «чего можно требовать от Японии после благоприятного для нас исхода войны, в котором никто не сомневается». Правда, Дмитрий Иванович свои соображения по этому поводу все же оговорил — «в случае удачи». Очень скоро всей Россия стало понятно, что «удачи» не предвидится. Потерян был Дальний, и главная военная база, Порт-Артур, оказалась осажденной с моря и с суши, а к концу года — пала.

23

«Ленинской сборник», V. 451.