Высокие блондинки

Бельяр со времени своего возвращения ни разу не покинул номер, где он спал практически круглые сутки. Перед уходом Глория с трудом растормошила его.

— Я ухожу, — сообщила она. — Похоже, я нашла специалиста по бессоннице.

— Интересно было бы взглянуть, — буркнул карлик и повернулся на другой бок.

Глория вышла на улицу в самый разгар послеполуденной жары; велорикши спали в тени, склонив голову на руль. «No problem», — сказал Санджив, расшифровав адрес на карточке и включая мотор своего мопеда.

Они прибыли в нужный квартал; вдоль улицы лепилось великое множество разных лавок — торговцев насосами, рессорами, трубами, красками, гипсом, веревками, а также парикмахерские, мастерские электриков, водопроводчиков и прочее. В общем, то же самое, что и во всем мире, с одной лишь разницей: здешние заведения ютились на пяти-шести квадратных метрах и как две капли воды походили друг на друга своими крышами из пальмовых ветвей, досок или соломы и полом из утрамбованной земли.

Санджив высадил Глорию из экипажа, и ей пришлось долго плутать по улице в поисках дома врача: во-первых, угловые здания не были должным образом пронумерованы, во-вторых, назначение лавок не всегда соответствовало вывеске. Наконец Глория отыскала табличку, указывающую местонахождение клиники доктора Гопала — она красовалась в витрине музыкального магазинчика, где бурно дискутировали двое мужчин с разрисованными лбами, но не было видно ни нот, ни инструментов, ни кассет.

Глория пребывала в нерешительности: в лавке слева были выставлены бок о бок две машинки — пишущая и швейная, лавка справа предлагала клиентам услуги ксерокса-телекса-факса. Над лавкой пара художников, кое-как устроившись на шатких мостках из веревок и бамбука, размалевывала рекламный щит; определить тематику было пока трудно — то ли алкоголь, то ли сигареты, то ли телевизоры, то ли стиральные машины. Санджив побежал справиться у хозяина «Ксерокса-телекса-факса», который и показал ему, где находилась клиника — в глубине двора, напротив храма богини — исцелительницы оспы, куда вел длинный извилистый проход.

Приемная клиники, с коврами и вентиляторами на последнем издыхании, была оборудована самыми современными средствами коммуникации. Молодая женщина с жемчужной сережкой в ноздре и кольцами на вторых пальцах ног регистрировала пациентов, сидя за компьютером. Извещенный о приходе Глории доктор Гопал тотчас же вышел к ней; его единственным украшением была гигантская гемма на указательном пальце правой руки.

В остальном, невзирая на величественную осанку архиепископа, доктор был одет довольно небрежно. Просторная клетчатая рубаха спускалась на зеленое полосатое дхоти, небрежно стянутое узлом на животе; ноги были обуты в дешевые «вьетнамки». Черные с проседью волосы, обильно смазанные каким-то жиром, волнами ниспадали на плечи, стекла массивных очков в оправе «под мрамор» так сильно увеличивали глаза, что зрачки и радужная оболочка вокруг них казались ненормально большими.

Глория изложила свою проблему, после чего началась обычная беседа: Гопал по-английски расспрашивал пациентку об общем состоянии здоровья, о перенесенных в детстве болезнях, наследственности, симптомах бессонницы; она отвечала на том же языке. Врач отнесся к ее недугу без особой тревоги, объяснив, что эта болезнь известна и описана в Аюрведе. Порывшись в ящике стола, он извлек оттуда коробочку с коричневыми пилюлями, отсчитал несколько штук и высыпал их в коричневый бумажный пакетик со словами: «По одной вечером в течение десяти дней. Вот так. С вас тысяча рупий».

Глория еще не вышла из клиники, а доктор Гопал уже набирал личный номер управляющего отелем. На улице молодую женщину ждал Санджив.

— Хороший доктор? — спросил он.

— Вроде бы неплохой, — ответила Глория. — Кстати, вы могли бы проконсультироваться с ним по поводу своего насморка.

— Дорого! — вздохнул Санджив. — Очень слишком дорого для меня.

— Вот, возьмите, — сказала Глория, вынимая деньги из сумки.

— Спасибо вам! — воскликнул Санджив. — Это очень слишком щедро!

— Ничего, для меня это пустяки, — успокоила его Глория.

Доставив ее в «Космополитен-клуб», Санджив сразу же помчался назад в клинику. Глория вошла к себе.

Бельяр по-прежнему валялся в постели, но уже не спал и выглядел гораздо лучше — умиротворенным, выбритым, посвежевшим. Он пожелал узнать, как она провела время.

— Не советую тебе увлекаться визитами к этому лекарю, — сказал он ей чуть позже, пересыпая из руки в руку коричневые пилюльки. — Хочешь знать мое мнение? Я бы на твоем месте поостерегся этого типа.

«Этот тип», однако, долго и тщательно осматривал Санджива; не считая хронического насморка, молодой человек мог похвастаться отменным здоровьем.

— Я понял, что с тобой творится, — сказал доктор. — Сейчас дам тебе один порошочек, которым ты наверняка останешься доволен.

Порывшись в другом ящике стола, Гопал вынул пузырек, наполненный порошком такого же коричневого цвета, и отсыпал немного в крошечный пакетик из свернутой в несколько раз бумаги.

— Держи, — сказал он, — будешь вдыхать его два-три раза в день. Вот так. С тебя десять рупий.

Санджив вернулся к клубу и, сев на заднее сиденье своего экипажа, вдохнул порошок, как велел доктор. В самом деле, он тут же почувствовал себя просто замечательно. Развалившись на скамье, он устремил затуманенный взор на окно, за которым Глория и Бельяр обсуждали планы на будущее. По правде говоря, им стало казаться, что время здесь тянется слишком медленно.

17

В представлении Боккара время тоже тянулось слишком медленно. Ему абсолютно нечего было делать, кроме как ходить взад-вперед по улице Мучеников в ожидании приказов Персоннета.

В настоящий момент он как раз шел по ней назад. Под ногами у него хрустели осколки разбитого стекла «Securit», иногда тонированного, иногда прозрачного, рассыпанного кучками по тротуарам и водостокам возле машин с грубо выдранными магнитолами. Он остановился перед витриной салона татуажа, где демонстрировались все виды этого экзотического искусства. Помимо скромненьких рисунков для начинающих — крошечных цветочков, крошечных зверюшек, — здесь можно было увидеть и более развернутые сюжеты для истинных ценителей — роскошные сцены, представляющие Царицу ночи, Героя джунглей или мускулистых леопардов. Боккара соблазнился было этой красотой, но все же решил повременить. Да и часы напомнили ему, что настало время дежурного звонка из ближайшей кабины его шефу — Персоннета.

Шеф сообщил молодому человеку, что вроде бы самостоятельно напал на след Глории, обойдясь без его помощи; завтра они вылетают.

— И опять далеко, — добавил он. — Не так далеко, как в прошлый раз, но все же не ближний свет.

— Минуточку, — сказал Боккара, — а куда именно? (Миг спустя его глаза изумленно расширились.) Что-что? (Он бурно задышал.) Нет, постойте, это никуда не годится, там же полно всяких мерзких хворей. Когда ж это я успею сделать себе все прививки?

— Не волнуйся, я уже все разузнал, — ответил Персоннета. — Теперь прививки необязательны.

— А малярия? — возопил Боккара. — Для иммунитета против малярии требуется долгая профилактика. Вы вспомните, сколько там комаров и сырости, при их-то дождях. Там же все время льют дожди, я точно знаю.

— Я уже навел справки, — устало ответил Персоннета. — Сезон дождей закончился. Теперь там, наоборот, должно быть очень жарко.

— Ну, раз так, — смягчился Боккара. — Тогда, конечно… Значит, легкое хэбэ? Но я все-таки постараюсь раздобыть москитную сетку. Да и насчет дождей тоже еще неизвестно. Я, пожалуй, захвачу непромокаемый плащ.

— О’кей, — сказал Персоннета. — Пожалуй, захвати непромокаемый плащ.

Принимая во внимание те самолеты, в которых мы уже путешествовали и, вероятно, еще будем путешествовать вместе с нашими героями, не стоит описывать тот, что ждал их на следующий день в аэропорту. В нем не было ничего особенного. Рейс Air India N 747 ничем не отличается от других, если не считать возможности выбора между вегетарианским и обычным меню, кораллово-красных сари стюардесс, узорчатого паласа под ногами да искусно подобранной музыки.