Аэрокондиционированный кошмар

Я прохожу к свободному месту справа от меня, и это оказывается пустыня Гоби, и, думая о последнем миллионе или двух, умирающих под холодной луной, я говорю Варезу: «Теперь трубите в свой горн!»

Какой звук должен раздаваться в поверженном мире, холодном и мертвом? Музыка ли это? Не знаю, да мне и знать не надо. Последний снаряд разорвался. Все тихо теперь и на востоке, и на западе, и на севере, и на юге. Мы наконец в пустыне Гоби. Остался только хор. И простейшие элементы: гелий, кислород, азот, сера и так далее. Время развеялось. Пространство свернулось. От людей остался только безупречный ЧЕЛОВЕК. Постепенно замирает радиостанция Окленда, хотя все еще слышится «Долог путь до Типперери». Варез чихает. «Будьте здоровы!» — говорю я, и мы уходим…

Мне снится Мобил

На днях, не имея ни цента на обед, я решил зайти в публичную библиотеку и отыскать одну главу из книги, которую обещал своему приятелю в Вашингтоне обязательно прочитать. Книга эта «Путешествия Марко Поло», а глава посвящена описанию города Кинсай, или по-современному Ханчжоу, в Китае. Приятель, попросивший меня познакомиться с этим блистательным городом, — человек образованный, он прочитал тысячи книг и до конца дней своих успеет наверняка прочитать еще тысячи. Так вот, однажды за ленчем он сказал мне: «Генри, наконец я нашел город, в котором мне хотелось бы жить. Это Ханчжоу тринадцатого века». Разговор наш состоялся год назад, и только теперь, мучимый голодом, я о нем вспомнил. Так вместо наслаждения физического я решил вкусить наслаждения духовного.

Должен признаться, Марко Поло меня разочаровал. Скучным он мне показался. Помню, что лет тридцать назад я тоже пытался его читать и пришел к такому же выводу. Но что меня заинтересовало на этот раз, так это предисловие Джона Масфелда к книге. «Когда Марко Поло пошел на Восток, — пишет Масфелд, — вся Центральная Азия, столь полная великолепия и блеска, столь впечатляющая многообразием народов и властителей, была словно сон для многих людей». Несколько раз я перечитал эту фразу. Она волновала. Мне бы хотелось самому написать такую фразу. Несколькими движениями пера Масфелд создал картину, какую Марко Поло, человек, видевший все это своими глазами, не сумел написать для меня.

Хочу процитировать еще несколько строк из этого блистательного предисловия. Они имеют прямое отношение к моему путешествию по Соединенным Штатам — и к моему сну о Мобиле.

«Считается романтичным скитаться среди чужеземцев, есть их хлеб у бивачных костров на другой половине света. Действительно, в этом есть романтика, но ее слишком высоко оценивают те, кому сидячий образ жизни привил обманчивый вкус к действию. Марко Поло странствовал среди иноземных народов, но такая возможность открыта перед каждым, были бы только мужество и энергия. Сама по себе страсть к странствиям попросту форма потворства своим желаниям. Если это не добавляет ни грана к сумме человеческих знаний, если это не дает другим возможность воображаемого владения каким-нибудь уголком света — это пагубная склонность. Приобретение знаний, накопление фактов прекрасно и благородно лишь у немногих, познавших алхимическое искусство превращения такой глины в божественное золото. …Великим путешественником можно счесть только очарованного странника, который видит чудо. Таких в мировой истории всего пятеро. Остальные видели птиц и зверей, реки и пустыни, землю (в локальном смысле) со всем, что ей причитается. Пятью великими были Геродот, Гаспар, Мельхиор, Балтазар и сам Марко Поло. Чудо Марко Поло вот в чем: он создал Азию для европейской мысли…»

Вместе со своими дядьями Марко Поло отправился из Венеции, когда ему было семнадцать лет. Семнадцатью годами позже нищим оборванцем он вернулся в родной город. Почти сразу же его погнали на войну с Генуей, а там он оказался в генуэзском плену и в заточении написал книгу, обессмертившую его путешествия. Любопытно, правда? Представьте себе состояние духа этого человека, брошенного в темницу и переживающего вновь виденные им блеск и великолепие. «Когда Марко Поло пошел на Восток…» Как рефрен неотвязна эта фраза. «Словно сон для многих людей…» Подумайте о Бальбоа, Колумбе, Америго Веспуччи. О людях, сумевших осуществить свою мечту. Об одержимых, наполненных жаждой чуда, экстатических людях. Плывущих в неведомое, открывающих его, осуществляющих мечту и возвращающихся в смирительных рубашках. Или умирающих от лихорадки среди миражей. Кортес, Понсе де Леон, де Сото! Безумцы. Мечтатели. Фанатики. В погоне за Непостижимым. В поисках чуда. Убийство. Насилие. Разбой. Источник вечной молодости. Золото. Боги. Империи. Блеск и великолепие, да! Но вместе с тем лихорадка, голод, жажда, отравленные стрелы, миражи, смерть. Посев ненависти и страха. Распространение яда белого человека. Распространение страхов и суеверий белого человека, его алчности, его завистливости, его коварства, его нетерпеливости.

«Когда испанцы плыли на Запад…» Это совсем другая история.

Золотая лихорадка. Бред Эльдорадо. Стэмпид. И вот продолжение этого, его разыгрывают пришедшие испанцам на смену американцы. Утратившее блеск и величие начала. Наполненное теперь гулом динамо и фабричными гудками. Чудеса ликвидированы. Золото мы закопали назад в землю, так глубоко запрятали, что никакая бомба не доберется. И никто из нас ничего не имеет от этого золота, и меньше всего те, кто его закапывал, и те, кто его стережет, готовые заплатить за его сохранность своими жизнями.

«Когда Марко Поло пошел на Восток…» Вы должны произносить эту фразу как заклинание, и сокровища земли откроются вам. Азия. Только одно слово — Азия, и душа трепещет. Кто может нарисовать всю картину Азии? Марко Поло подарил нам тысячи деталей, но это ведь капля в море. Не важно, чего человек добился с тех пор, не важно, какие чудеса еще увидел, — Азия наполняет его память великолепием и блеском. Пророки, ученые, мудрецы, мистики, мечтатели, безумцы, фанатики, тираны, императоры, завоеватели, и все они, более величественные, чем те, кого знала Европа, вышли из Азии. Религии, философии, храмы, дворцы, великие стены, крепости, живопись, ковры, драгоценности, наркотики, напитки, благовония, одежды, пища, кулинарное искусство, металлы, великие изобретения, великие языки, великие книги, великая космогония — все это из Азии. Даже звезды пришли из Азии. И оттуда же боги и полубоги — их тысячи и тысячи. Богочеловеки. Аватары Предтечи. Азия была вдохновляющей, такой она и остается. Если в тринадцатом столетии она была словно сон для многих людей, то сегодня тем более. Азия неисчерпаема. Есть Монголия, есть Тибет, есть Китай, есть Индия. О пространствах Азии, о людях, их населяющих, о мудрости, которой они обладают, о духе, которым они живут, об их борьбе, об их целях и свершениях мы не имеем почти никакого представления.

Наши авантюристы и путешественники-исследователи затерялись в ее глубинах, наших ученых она сбивает с толку, проповеди наших миссионеров, ревностность наших зилотов и биготов сводятся там к нулю, наши товары гниют там, наши машины выглядят там жалкими и ненужными, тамошние джунгли и пустыни поглощают наши армии. Бескрайняя, разная, многоязыкая, кипящая необузданной энергией, то вялая и апатичная, то вздымающаяся на дыбы, но всегда таинственная и грозная, Азия больше всего остального мира. Мы словно пауки, пытающиеся опутать гигантский кедр. Мы плетем наши петли, но пошевелится спящий великан, и работа нескольких столетий летит к чертовой матери. Мы суетимся, из кожи вон лезем, из сил выбиваемся, копошимся где-то на дне, а азиаты плывут себе, несет их океан на своей могучей груди, и они неостановимы, неутомимы, бесконечны. Они пробиваются, как блуждающие токи, и ничего не можем мы с ними поделать. Мы жертвуем всем для разрушения, они — ради жизни.

Ну ладно, стало быть, о Мобиле. Предположим теперь, что вы — это я. Вы живете в Париже и были бы рады жить там до конца дней своих. Предположим, что каждый вечер, вернувшись домой, вы стоите еще несколько минут в пальто и шляпе и толстым жирным карандашом записываете в большую книгу все, что пришло вам в голову. Естественно, если вы легли в постель со звякающими в ваших мозгах названиями разных городов, вам будут сниться фантастические сны. А иногда вы вдруг обнаружите, что грезите с широко открытыми глазами, не соображая даже, то ли вылежите в кровати, то ли сидите за столом. А бывает, когда вы надеетесь, что вот-вот сомкнете веки и предадитесь сладким сновидениям, вы проваливаетесь в кошмары. Вот классический кошмар.