Страница 134 из 148
Утомленный, измокший, без гроша денег, «Янек» решил дать откровенное показание и «засыпать» своих товарищей.
«Янек» рассказал следующее:
«Однажды, недели три тому назад, на фабрику к выходным воротам во время обеденного перерыва ко мне подошел “Титус” и сказал, чтобы я, по получении в конторе расчета, явился на Волю (местность в Варшаве), в дом своей сестры Гали. В тот день, вечером, я направился к квартире Гали и, осмотревшись, чтобы убедиться, нет ли за мною “шпицеля” (так называли поляки служащих охранного отделения), дал два свистка. На этот условный сигнал тотчас в дверях появилась моя сестра и знаком показала мне, что я могу войти. Я не смел без этих предосторожностей войти в квартиру Гали, так как мне было известно, что там должен находиться “руководитель”, который мог иметь секретные дела, не касающиеся рядового боевца. В комнате я увидел “Титуса” и неизвестного мне до того времени молодого человека, которого называли “Радек”. Последний расспросил меня о частной моей жизни и семейном положении, а затем, узнавши с моих слов, что я лично убил семь полицейских-городовых и участвовал в трех грабежах, встал, крепко пожал мне руку и сказал, что о моих подвигах давно известно в партии и что Дзюк” особенно любит и ценит таких товарищей и их никогда не забудет. Вслед за сим “Радек” дал мне 18 рублей, заметив, что это “пока”, и прибавил, что дальнейшие инструкции я получу от “Титуса”, который будет за старшего в нашей “пятерке”. Должен пояснить, что у нас в партии каждое “дело” выполнялось пятерками, т.е. группами в пять человек каждая, которые сводились в отряды численностью до 30 человек, под начальством десятников и общим руководством начальника отряда. Люди одной пятерки не должны были знать людей другой. При нападении на поезд на станции Соколово принимало участие пять пятерок: одна - с бомбами, другая была предназначена для похищения ценностей из почтового
ГЛАВА 14 ОГРАБЛЕНИЕ ПОЕЗДОВ
Росгшг^Хв мемуарах
вагона, две должны были предупредить возможное сопротивление со стороны пассажиров и одна заняла здание станции. В состав пятерок входили и женщины, из коих некоторые, как, например, Островская, Галя, Роте и Са-лецкая, отличались особой жестокостью. В партии ими очень дорожили еще и потому, что они в поездах обращали на себя менее внимания, чем мужчины. Само собою разумеется, что число назначаемых для “дела” пятерок находилось в зависимости от обстановки и сложности задуманного предприятия.
Далее “Радек” справился о времени по своим золотым часам и заметил, что мне пора уходить. Откровенно говоря, я сильно позавидовал “Радеку”, когда увидел у него такие большие дорогие часы. Он это прочитал в моих глазах и, хлопнув меня по плечу, сказал: “Работай, товарищ, и ты будешь иметь часы и деньги, а Польша будет тебе благодарна всегда”.
Через два дня после этого разговора неизвестная девочка лет 12 принесла мне домой хлеб, в котором, разрезавши его, я нашел завернутый в клеенку “браунинг” и записку “Титуса” из четырех слов: “В среду 11 вечера”. Ранее было условлено, что такое извещение будет означать время выезда из Варшавы для совершения нападения на почтовый поезд. На Брестский вокзал я с сестрою отправились пешком и по пути все время проверяли, не было ли за нами наблюдения. Вблизи вокзала нас поджидал “Титус”, который вручил мне билет 3-го класса, и я поместился в четвертом вагоне, так как на билете была карандашом отмечена цифра 4. В вагоне я увидел “Вацека”, “Вацлава” и “Зигмунда”, но, по принятому правилу, мы сделали вид, что друг друга не знаем. По дороге “Титус” передал, что на станции “Соколово” деньги мы возьмем с поезда и что наша пятерка назначена “к пассажирам”. После остановки поезда на указанной станции “Титус” скомандовал нам - по местам! - и мы прошли по всем вагонам с криком “Руки вверх, ни с места!”, причем держали револьверы наготове Одновременно раздавались выстрелы и взрывы бомб, а через 5-7 минут все затихло и мы услышали свисток и приказание расходиться. Вдали виднелась отъезжавшая повозка, на которой обычно увозили захваченные вещи и деньги. Мы же врассыпную отправились в разные стороны, заранее указанные, с тем чтобы по прибытии в Варшаву всем собраться в явочной квартире на “Старом Месте”».
У названного «Янека» оказались адреса нескольких его знакомых, находившихся в седлецкой боевой организации, по обыскам у которых были
Россшг^^в мемуарах
взяты заготовленные для следующей экспроприации разрывные снаряды и оружие.
Нужно заметить, что ограбления совершали иногда и непартийные группы, обыкновенно сформированные из недовольных, которые в этом случае уже ничего не давали партийной кассе из похищенных денег. Таких «отщепенцев» партийные пепеэсы25 называли «бандитами , и иногда между ними происходили серьезные кровавые свалки.
Характерно, что на упомянутой партийной квартире в Варшаве («Старое Место») полицейской засадой были задержаны все участники ограбления поезда на станции Соколово, причем последний явился лишь на семнадцатый день.
Глава 15 ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ ГЕНЕРАЛА ГА СКАЛОНА
В 1906-1908 годах партиям: социал-демократам Польши и Литвы26 и «Второго пролетариата»27 - Варшавским охранным отделением были нанесены жестокие удары с отобранием у них всех тайных типографий и складов литературы, с уничтожением бюро и явок и, наконец, арестом главарей, в том числе кокаиниста Феликса Дзержинского, ныне советского комиссара - садиста и палача.
Политическое и противоправительственное движение в Привислянском крае вто время базировалось главным образом на деятельности «народовой демократии»2* и Польской социалистической партии. Эта последняя составляла вначале одну организацию, с течением времени в среде ее членов все чаще и чаще возникали споры по принципиальным и тактическим вопросам. В результате произошел раскол; одна часть лидеров настаивала на осуществлении широкой общей социалистической программы, другие же придерживались убеждения, что все партийные стремления должны быть сужены и ограничены лишь запросами польского пролетариата. В результате партия раскололась на «левицу» и «правицу», широко проводившую террор. Каждая считала себя преемницей старой партии со всеми ее традициями и авторитетом29.
Следует заметить, что вожди различных партий в Польше не отличались уживчивостью и терпимостью друг к другу. Все польские организации свою деятельность направляли на борьбу с русским правительством, а силы свои зачастую растрачивали во взаимных спорах и разногласиях.
До раскола Польская социалистическая партия включила в свою программу террор, который непрерывно и осуществляла. Некоторые ее боевые предприятия обращают на себя внимание своею сложностью, как, например, покушение на убийство варшавского генерал-губернатора Г.А. Скалона.
Летом 1906 года генерал-губернатор жил в Бельведерском дворце, расположенном в Лазенках, весьма живописной местности, с огромным пар-
Poccu›f‹^e мемуарах
ком, соединенным с Варшавой широкой тенистой аллеей. Лазенки и Уяздов-ская аллея всегда являлись излюбленным местом прогулок городских жителей; здесь можно встретить и стариков, и детей, и нарядных барынь, и небогатого среднего обывателя с скромно одетою семьей.
По Уяздовской же аллее всегда проезжал и генерал-губернатор при поездках в город. Однако такие выезды были ограничены и происходили лишь в неотложных случаях, так как Варшавское охранное отделение имело достоверные сведения о готовившемся на него покушении, хоть раскрыть заговор и не удавалось. Впоследствии это обстоятельство нашло себе объяснение: один из чиновников охранного отделения, ведавший секретной агентурой, тайно перешел в революционный лагерь, продолжая служить в отделении.
При осуществлении своих террористических намерений «пепеэсы» (так назывались члены упомянутой партии) прежде всего остановились на необходимости точно выяснить всю обстановку, при которой возможно было рассчитывать на успех задуманного ими посягательства. Проживавшие в Кракове руководители заговора потребовали от варшавских исполнителей такого наблюдения, которое бы выяснило точно наружность генерал-губернатора, время его выездов, силы сопровождавшей его охраны и т.п.