Страница 37 из 76
— Значит, возьмётесь? — обрадовалась Христина Афанасьевна.
— Поговорить надо, я за неё не решаю.
— Ах, вон как у вас. Правильно, молодец, с женой надо считаться.
— Не всегда, но в данном случае — конечно.
Александр коротко рассмеялся.
— Здоровый взгляд на эмансипацию, — сказал он и снова стал надутым и хмурым, словно разом придавил прорвавшееся было хорошее настроение.
— Жёнам глава мужи, а мужем князь, а князем бог, — процитировала Христина Афанасьевна и хлопнула в ладоши. — Не будем отвлекаться. Мы привыкли болтать, а Сергей человек дела — недосуг. Значит, поговорите с женой?
— Да, сегодня же.
— А с кафелем, как вы думаете, Серёжа? Можно мне вас так называть?
— Называйте, конечно. А с кафелем… класть надо, чего ещё с ним делать?
— Но, наверное, прежде надо договориться… Сколько вы хотите за работу? Как вы считаете?
Лицо у неё было растерянное, жалкое. Сергей поморщился: работать нанимать — ласковые, про оплату говорить — кислые.
— Работа такая, сразу и не скажешь. Плитку ценят с квадрата. Значит, замерим, тогда и определимся, — сказал он без всякого интереса, лично ему все эти дела и разговоры до лампы, не хотите, так и не надо.
— Ну что ж, хорошо, — неуверенно согласилась Христина Афанасьевна.
Александр усмехнулся и сказал, обращаясь к матери:
— В принципе, можно составить программу для ЭВМ. Вся сложность в определении коэффициентов к базовой величине. Машина должна учесть вечерний характер работ, средний уровень зарплаты, качество, дефицит наёмной рабочей силы. Что ещё?
— А ну тебя! — отмахнулась Христина Афанасьевна. — Я думала, он всерьёз. Человеку надо заработать, а нам — сделать ремонт.
— Между прочим, мама, — сказал Александр, вдруг надувшись и выпучив серенькие свои глазки, — между прочим, я не шучу. Если уж делать такие вещи, так делать по науке. По крайней мере, максимально объективно.
— А кто определит качество? — спросил Сергей. — Машина, что ли?
— Оценивает тот, кто заказывает работу, — невозмутимо ответил Александр. — Я думаю, мы люди разумные, поймём друг друга. Ни вам неинтересно плохо работать, ни нам — привередничать. Делайте нормально, и всё у нас пойдёт по-нормальному. По науке!
В кухню стремительно вошёл Андрей Леонидович и вслед за ним, держась за край свитера, хвостиком — Павлик.
— Вива республика! Шестая глава! — торжественно произнёс Андрей Леонидович, вскидывая сжатый кулак. — Рот фронт!
Павлик вскинул кулачок и пропищал:
— Вива республика! Долой тиранов!
— Ой, Андрюша, какой ты молодец! — Христина Афанасьевна так и всплеснула руками от радости. — Значит, освободился и поможешь в нашем трудном деле.
— А я думал, "молодец" за шестую главу, — сказал Андрей Леонидович весело и прошёлся по кухне, припадая на правую ногу. Павлик проехался вслед за ним, как на прицепе.
— Речь зашла об оплате за плитку, — с нервной торопливостью начала Христина Афанасьевна, стараясь не глядеть на сына. — Вот Сергей говорит, что обычно берут с квадратного метра.
— Разумно, вполне разумно с квадратного метра, — перебил её Андрей Леонидович. — Пусть сам мастер прикинет, во сколько это нам обойдётся. Я ему верю. Честный парень.
— Да я лишнего не возьму! — горячась, искренне воскликнул Сергей.
— Думаешь, здесь лишнее дадут? — быстро спросил Андрей Леонидович, придвинувшись к нему и кивая на жену и сына. — Пустой номер. У них никогда ни копейки за душой. На табак не выпросишь. Ты со мной дело имей. Два раза в месяц, с получки, я богатый, вот эти моменты и лови.
— Ладно, усёк, — согласился Сергей. Такой поворот разговора, пусть не всерьёз, пусть в шутку, ему больше нравился.
— Усёк, усёк, — смакуя слово, повторил Андрей Леонидович. — Секущий парень. Сергей, Сергей, как по батюшке?
— Иванович.
— А по фамилии?
— Метёлкин.
— Метёлкин! — воскликнул Андрей Леонидович. — Интересная фамилия. Раньше говорили: "Пугачёв попугал господ, а Метёлкин их пометёт". Не из этих ли ты Метёлкиных?
— Не знаю. Отец смирный. Рыбачил, сети вязал — это когда в Турской жили, а теперь на кожевенном. В Осташкове, на Селигере.
— О! Знаменитые места. Волоки, монастыри, курганы. Древнейшая русская земля. Кривичи жили, славянские племена.
— Вы бывали в тех местах? — спросил Сергей.
— До войны. Копался в старинных рукописях у монахов. Монастырь там был, — Андрей Леонидович поморщился, пытаясь вспомнить название, с досадой взлохматил седой вал на затылке. — Вылетело.
— Нилова пустынь?
— Нет, как-то по-другому.
— Никола-Рожок?
— Точно! — Андрей Леонидович азартно, смакуя слова, произнёс: — Никола-Рожок! Какое пронзительное название! В те годы там жили монахи, вымирающее племя когда-то весьма деятельных людей. Помнится, меня поразило тогда, какую гигантскую работу проделали монахи на острове: насадили сады, укрепили берега каменными плитами, а сам монастырь — крепость! Интересно, что там сейчас?
— Реставрация. Многие годы была детская исправительная колония…
— Представляю, что натворили там шалые отроки.
— Да, всё ободрали, поломали.
— Как сильно в нас ещё варварство! — воскликнул Андрей Леонидович, не обращая внимания на укоризненные взгляды Христины Афанасьевны. — Древнейший монастырь — под колонию, этакое заведение. Сами собственное богатство разрушили. И во многих местах так, весь наш Север испакостили.
— Осташковцы тут ни при чём, — возразил задетый за живое Сергей. — Наши, наоборот, всю дорогу воевали за этот монастырь. Я ещё в школе учился, горком комсомола и музей за это дело брались, в газеты писали. В конце концов добились, очистили. Вообще, у нас интересно, места интересные, Волга берёт начало, путь здесь проходил из Новгорода в Торжок, раскопки здесь в Березовском городище. Вот вы историк, наверное знаете, читали: в одном из курганов, возле озера Щебериха, древнего купца откопали — при нём железные гирьки, ножик, бронзовые чашки от весов. Не слышали?
— Нет, не слышал. А ты что, участвовал в раскопках?
— Ездил смотреть. В отпуск приезжали, мы каждое лето дочку возим к моим старикам. У отца катер, я обычно рыбачу на Близне, речушка такая есть, а через Березовский плёс — Залучье, село большое, там ещё на холме могила генерала Шевчука. Так вот, мужички из Залучья подряжались на земляные работы, рассказывали, я и сгонял поглазеть.
Андрей Леонидович, внимательно слушавший Сергея, одобрительно кивнул.
— Любознательный. Учишься?
— В строительном, на заочном.
— Значит, инженером будешь?
Сергей пренебрежительно махнул рукой:
— А, не очень-то и хочется. Честно говоря, мне и без диплома не скучно. Каменщик — всегда на стенке, воздух свежий, ветерком обдувает, сам себе хозяин, и вид отличный. И при всём том гегемон!
Андрей Леонидович раскатисто расхохотался, и смех его был таким молодым, заразительным, что вслед за ним засмеялись и Христина Афанасьевна, и Сергей, и Павлик, и даже Александр снисходительно хмыкнул.
— Не хочешь и учишься? — спросил Андрей Леонидович, продолжая смеяться. — Как же так?
— Жена заставляет, — в шутку ответил Сергей. — Не может, чтоб муж был простым рабочим, хочет быть инженершей.
— Ну, ну, так я и поверил. — Андрей Леонидович рубанул рукой, как бы завершая разговор и явно намереваясь исчезнуть из кухни, но Сергей вспомнил про книжку и, решив, что настал самый подходящий момент, сказал:
— После праздников зачёт по диамату. "Роль труда" Энгельса. У вас не будет книжки на несколько дней?
— Почему же не будет? Будет. Пошли.
В кабинете из левого крайнего шкафа, одного из пятнадцати, а может и двадцати, стоявших вдоль стен, Андрей Леонидович сразу извлёк тоненькую брошюрку.
— Вот тебе "Роль труда". — Он повертел брошюрку, полистал, размышляя о чём-то, и протянул книжку Сергею. — Держи. Будут вопросы, не стесняйся, хотя ты парень, видно, не из робкого десятка.